Когда часы пробьют вчера

– У тебя кто-то есть?

– У всех кто-то есть. У тебя тоже. Полный комплект: и жена, и любовница.

Он поморщился.

– Жену я не видел много лет. То, что мы не разведены официально – политическая необходимость, не больше. Встреться мы на улице, даже не узнаем друг друга. Димитра же… с ней тоже нас давно связывает только дружба и память о первой любви.

Очень сомневаюсь, что сама Димитра думает так же.

– И всё?

Чёрт, гавёное любопытство!

Теперь он отвлёкся, чтобы посмотреть внимательнее. Некоторое время помолчал.

– Не всё.

– А…

– Подробностей не будет.

– Как мило. Кадришь меня, когда весь штат уже укомплектован.

Он скинул высоту, припарковался у шикарного отеля в центре. В полной тишине вышел из мазурика, открыл мне дверь, подал руку.

Встав на ноги, пробовала выдрать – бесполезно.

Не отпускал и у ресепшена, пока снял на себя люкс.

– Ты зря стараешься, я не стану с тобой спать, – мы поднимаемся в полностью прозрачном лифте в пентхаус.

– Ты зря стараешься, мне есть с кем спать, – выдвинул спокойно. – Если бы ты подумала, то поняла бы это. Секс на Сове… примерно как жильё. Чем дальше от консорциума, тем доступнее. Я же привёз тебя в самый центр.

Я подвисла, не в силах постичь эдакие мудрёные мотивы.

Дальше – единственный номер на этаже, который он открыл своей картой. Прошёл, вставил карту у двери – в помещении вспыхнул свет. Влад обошёл каждую комнату.

– Я только воспользуюсь ванной комнатой и…

– Номер оплачен на неделю, – перебил меня заносчивый, наглый хозяин жизни, снова занявший тело Совина. – За это время твои проблемы утихнут, здесь, – он положил карту на тумбочку, – немного денег на сменную одежду. Считай это благотворительностью. Я не собираюсь тебя домогаться, или принуждать. Я чётко обозначил тебе план. Сливаем ауры, летим на аудиенцию, беседуешь с ним, узнаёшь, что ему нужно от наследницы Вороновых, летишь в свою дыру. Чем быстрее ты будешь готова, тем лучше.

– Засунь себе в глотку свою благотворительность! – прошептала в дверь, когда та мягко закрылась за ним.

А через час уже была вписана в маленький мотель на окраине юга Совы.

Ещё через пол – дрожа от холода, вошла в замшелый автосервис. Меня с порога встречал голос Лео:

– Ну наконец-то! Теперь все в сборе! Можем начинать. Получайте зарплату, детки! Монстр, давай тащи мешок!

– Это когда мы уносили ноги, он тащил, а сейчас, бумажки принести ему раз плюнуть.

– Помолчи, твоё величество! А то в следующий раз сам потащишь мешок с грузом!

Под гневным голосом бугая-Монстра Король ключей заткнулся.

– Ладно тебе, здоровяк! Ему главное – отмычки унести, а ну как что забудет, – я хлопком по руке поздоровалась с Монстром, также с Королём Ключей. Лео только кивнула, а Гений, как я вошла, даже не оторвался от монитора.

10 лет назад

Самое элементарное – поговорить с мужем. Подкараулить его, когда он будет один, заставить смотреть на себя, слушать, умолять дать мне шанс, доказать ему, что я хорошая жена. Я думала об этом, пыталась даже, но, всякий раз, когда вот, выходи, схвати его за руку, говори! Я оставалась на месте и ждала всякого-чего, пока он не скроется в дверях или сядет в свой мазурик.

Да, пусть я грязная уродка рядом с ними, они правы. Пусть мой отец предатель, а я никчёмное создание, у меня уже нет иллюзий, что они заблуждаются.

Но я не могу просить о любви. Даже об уважении.

Если только ползать на коленях?

Но я даже этого не могу.

Каждый раз, когда мне что-то нужно, приходится чуть ли не неделю уговаривать себя заговорить со свекровью или свёкром, прекрасно зная, какой ответ получу.

Я настолько никчёмная, что даже не умею попросить за себя.

Всё, что остаётся – смиренно нести свой крест. Такую дорогу избрал для меня Господь, и не мне сомневаться в его справедливости.

Зря бабушки врали мне про папу, зря говорили, что он был не виноват, что император сам заигрался с магией, а папа – просто козёл отпущения. Не нужно было меня щадить, нужно было всё рассказать, так я, хотя бы, была бы готова.

Дверь распахнулась, я машинально вытерла слёзы – так и не удалось сосредоточиться на вечерней молитве. Даже этого я теперь не могу.

– Ноешь? – экономка Совиных ворвалась в мою спальню. – Раскаялась, значит? Ну-ка вставай, мерзавка! – время перевалило за полночь, и госпожа Лазо, очевидно, фурией вылетела из своей постели. – Вставай, сказала!

Я послушалась.

– Что случилось? – с одной стороны, мне не привыкать: свекровь давно перестала даже смотреть в мою сторону, не то что разговаривать. Все сношения со мной она давно осуществляет через свою домоправительницу Луческу Лазо. То, что она вот так, среди ночи, орёт в моей спальне – это что-то новенькое.

– Где ты их дела? – она бросилась к моей кровати, начала перетряхивать постель. – Куда спрятала?

– Да что? – я уже начала чувствовать, что дело серьёзное, но всё же попыталась улыбнуться.

– Ты ещё и лыбишься? Смеёшься, паршивка?! А ну я тебя сейчас!

Она схватила меня за волосы!

Вот только что этими руками она комкала простынь, а теперь больно держит – я только и смогла пригнуться.

Закричала от боли.

– Как ты мне надоела! Неблагодарное животное! Такая же, как и все с твоей помойки! Ну, с меня хватит! Пошли-ка к хозяйке, пусть она, наконец, вышвырнет тебя на улицу!