Дух Фиилмарнен и его дети

– Вообще- то нет, если семья большая и сильная. Но лет десять назад на земли Ланселинов стали претендовать их соседи – Лоринги. Была война. Ланселины победили своих врагов, но их семья сильно уменьшилась. Тогда они оставили в живых некоторых маленьких Лорингов и превратили их в рабов. Так часто поступают наши соседи – малфинги. Но тут не все Лоринги. Вон тот старик изгнан из своего рода за воровство добычи из чужих охотничьих ловушек. Ланселинам нужны были рабочие руки, и они приняли его в поселок, где он работает за кров и пищу. Впрочем, они могут всегда его выгнать или убить, ведь он все равно, что раб. Если бы твоя сестра не согласилась взять в мужья Хиреворда, он был бы точно таким.

Вечером при свете костров были устроены танцы под музыку дудок и бубнов. Сначала танцевали, то и дело меняясь парами, а потом разбились на постоянные. Хиреворд сначала танцевал с женой, а Гюрд – с сестрой. Однако вскоре помощь брата Хелихелин не понадобилась. С ней танцевали то один, то другой юноши, но чаще всех тот, с кем Гюрд никогда не хотел бы встречаться. Это был Агне Дарнер. Уже на следующий день он стал постоянным партнером Хелихелин. Гюрд с неудовольствием признал, что из всех юношей он самый красивый и ловкий. Высокий, с продолговатым лицом, яркими губами, чуть узковатыми плечами, в одежде, обшитой хвостами убитых им волков и цветными бусами, он неутомимо отплясывал с Хелихелин, не закрывая рта, смеясь и нашептывая ей что – то на ухо. В конце концов, Гюрд не выдержал и запретил сестре иметь с ним дело. Девушка заплакала и ушла, не сказав ни слова. Ее разыскала Хилла и, выяснив причину слез, пошла к брату.

– Почему ты так обошелся с сестрой? – спросила она. – Своим поведением ты распугаешь всех возможных ее женихов. Неужели ты не желаешь ей счастья?

– Именно потому, что я желаю ей счастья, я запрещаю ей танцевать с Агне Дарнером.

– А чем собственно тебе не нравится Агне?

– Он – наглец, он сомневался в нашем с Хелихелин происхождении, вынудил отца проводить обряд принятия в род.

– Гюрд, это было так давно. Кроме того, нашему отцу действительно не следовало тянуть с этим обрядом.

– Агне не может быть женихом Хелихелин. Его род не отпускает мужчин, а наш не отпускает женщин.

– Это серьезная причина, но ведь мы послезавтра уезжаем, так что я не думаю, что у Агне на уме что – то серьезнее танцев. Не стоит из–за двух вечеров обижать сестру. Я пойду и скажу ей, что ты уже не сердишься.

В тот вечер Хелихелин не сразу решилась нарушить запрет брата, но вскоре позабыла обо всем и вновь начала танцевать с Агне Дарнером. Гюрд сидел в стороне и злился. Хотя Агне делал вид, что не замечает его, он был уверен, что тот все делает, чтобы вывести его из себя. К Гюрду подсел несчастный Ирле Снайдерс, которого Агне оставил почти без надежды потанцевать с Хелихелин. Юноши завели разговор, в котором изливали свое недовольство Дарнером, хотя и по разным причинам.

Между тем Агне, кружась в танце, спросил девушку:

– Кажется, ты, Хелихелин, плакала.

– Совсем немножко, – ответила она, улыбаясь.

– Что же случилось?

– Мой брат запретил мне танцевать с тобой.

– Поэтому ты сначала отказывалась?

– Да.

– А почему потом согласилась?

– Сестра уговорила его разрешить.

– И всегда ты так слушаешь своего брата?

– Разве младшие не должны слушаться старших?

– А почему он запретил танцевать со мной?

– Он сказал, что ты сомневался в нашем с ним происхождении от духа Фиилмарнена.

– Это неправда. Я сомневался только в его происхождении, а не в твоем.

– Почему?

– Когда Стиг Элсли нашел вас в лесу, мой отец один из первых поехал поздравить его. На тебе была богатая одежда, на таинственном животном, что было с тобой – богатый убор, при тебе был еще красиво отделанный нож, который, правда, держал мертвой хваткой твой так называемый брат, хоть он и находился в беспамятстве. Стоило его отобрать, как он начинал метаться и хныкать до тех пор, пока ему не возвращали нож. Твоя мать извелась, оборачивая нож тряпками, чтобы он не поранился.

– Почему ты говоришь, что все вещи были при мне? Почему ты называешь Гюрда моим так называемым братом?

– Серебряные амулеты и красные шнурки на твоем платье, на украшениях животного и на веревке, продетой в ручку ножа, были одинаковыми. У Гюрда же ничего подобного не было. Твоя кожа была белая и чистая, как сливки, а его – грязная, вся в ссадинах и синяках. Он был одет в ветхое рубище. Разве ты этого не знала?

– Свою одежду я видела, а про его никогда не спрашивала.

– Здесь и так все ясно. Вы – дети из неведомого мира, но он не брат тебе. Все чудесные вещи были твои, а он был при тебе чем – то вроде рабов Ланселинов.

– Я тебе не верю.

– Спроси свою мать, а лучше – самого Гюрда.

– Гюрд ничего не помнит, он слишком сильно болел.

– А может он скрывает все, что знает? Посмотри на себя, Хелихелин, ты – самая красивая девушка из всех, кто здесь находится, а брат твой уродлив, как болотный дух.

Хелихелин было неприятно, что Агне смеется над ее братом, но она была обижена и в глубине души довольна, что у Гюрда есть уязвимое место. Кроме того, Дарнер своими словами задел ее тщеславие. Она не сомневалась в своем высоком происхождении. Хелихелин ждала, что это происхождение откроет ей дорогу к счастливой и таинственной судьбе. Грезы о своем высоком и необычном предназначении составляли основное содержание ее мыслей.

Когда танцы окончились, и гости отправились спать, Хелихелин снова поссорилась с братом. Гюрд решил выразить ей неодобрение ее поведением и прибегнул для этого к своему обычному высокомерному молчанию.

– Да что я такого сделала? – возмутилась девушка. – Что ты взъелся на Агне?

– Я тебе уже говорил. Он отрицал наше происхождение от духа земли. Но у тебя вовсе нет никакой гордости. За его льстивые речи ты готова простить любое оскорбление! – ответил Гюрд раздраженно.

– А может все дело в том, что он знает о тебе больше, чем ты бы хотел, чтобы все знали? – мгновенно взвилась Хелихелин.

– Что? Что такое он знает? – прошипел Гюрд, вцепившись в плечи сестры и хорошенько ее встряхивая. – Говори!

Девушка не на шутку испугалась.

– Отпусти, отпусти меня сейчас же! Иначе я закричу! – плачущим голосом воскликнула она.

Гюрд опомнился и выпустил платье сестры из рук. Он отшатнулся, отступил на несколько шагов назад, закрыв лицо рукой, а потом вышел на улицу, шатаясь. От него бросился бежать в темноту остриженный раб.

–Не спится? – услышал юноша за спиной голос Ирне Снайдерса.

– Что-то душно, – ответил Гюрд.

–Не удивительно. Гостей много, все спят вповалку.

– Скажи мне, у многих ли семей в Гаутанде есть рабы? Я никогда об этом раньше не слышал.

– Совсем у немногих, в основном у тех, которые живут на землях, граничащих с другими племенами. Я могу назвать тебе три или четыре рода, владеющих рабами, – сказал Ирне. – Обычно их заводят, когда семья почему – либо сильно уменьшается.

– Ужасно быть рабом.

– Хорошие люди ими не становятся. В рабы обращают либо пленных из племен, ведущих с нами войну, либо изгнанных из рода за преступления. Жалеть их нечего. Они свое заслужили.