Чуждость

– А как еще с тобой разговаривать? Как? Ежели тебе собственные переживания совсем ум-то застили… Это последняя попытка достучаться. Не поймешь, заберу озорниц и уеду обратно в деревню, сиди тут один, что сыч, и тоскуй вволю.

– Не кипятись, ма… не кипятись. Я уже встал и иду. Достучалась ты до меня, достучалась.

***

Накормив дочерей мороженым, Брюс шел с ними по большому торговому центру, и от обилия вывесок у него уже рябило в глазах. Однако заветное название «детская обувь» все не попадалось.

– Ну долго еще, пап? – ныли девчушки.

– Понятия не имею, – честно ответил он им, и тут же сам задал вопрос: – А где вам мама туфельки покупала?

– Это на третьем этаже, в левом ряду, там такой отдел хороший, там столько туфелек разных, и резиновые сапожки есть, и игрушки тоже, и одежда для куколок, – разом затараторили они наперебой.

– Идем туда! – тут же скомандовал Брюс, жалея, что не спросил их об этом раньше.

В отделе, куда привели его дочери, детских туфелек действительно оказалось много. В замешательстве Брюс повернулся к продавщице:

– Помогите мне подобрать туфли дочерям.

– Какой у них размер?

– Без понятия, – пожал он плечами, – детский какой-то…

– Хорошо, я сейчас измерю, пусть присаживаются на банкетку. Вы какие туфли для них хотите?

– А какие есть? – вопросом на вопрос ответил Брюс

– Есть разные, – усмехнулась продавщица, поправляя рыжий локон под форменную шапочку, – закрытые и с открытым мыском, с перепоночкой и без нее, босоножки, спортивные, осенние на шнуровке… Какой тип туфель Вам нужен?

Брюс нервно сглотнул и повернулся к дочерям:

– Сьюзен, какие туфли у тебя порвались?

– Синенькие с бантиком.

– А тип какой?

– Что, пап?

– Ну какие они с виду были? На какие похожи из тех, что на витрине?

– Вон как те черные, только у меня синие были и с бантиком.

– Значит, нам что-то типа таких же, – указал он на них продавщице.

Та понятливо улыбнулась:

– Что ж попробуем подобрать. Присаживайтесь, милые леди, будем измерять вам ножки.

Однако подобрать что-то озорницам оказалось делом непростым. То Сьюзен не нравилась пряжка на туфлях, то Каролине цвет, то застежка на их взгляд был неудобной, а то и вовсе туфли забраковывались с комментарием «страшные» по только им ведомой причине.

Наконец Брюс не выдержал:

– Вам что обязательно одинаковые туфли нужны? Что вы все друг на дружку коситесь? Вот тебе же, Сьюзен, понравились, вон те синие туфли и на ноге они у тебя хорошо сидели, давай их и возьмем. К тому же у тебя и были, как ты говоришь, синие… – и дождавшись утвердительного кивка дочери, обернулся к продавщице: – Мы их берем. Оформляйте. А тебе Каролина, если ты здесь сейчас ничего выбрать не можешь, мы в следующий раз купим. У тебя же туфли еще не развалились окончательно как у сестры…

– А я вон те сиреневые с пряжкой хочу, мне они нравятся, – тут же отозвалась Каролина, испугавшись, что останется без обновки.

– Да хоть серо-буро-малиновые в крапинку. Я не против. Главное, чтобы они тебе по ноге пришлись, – раздраженно поморщился Брюс.

И тут его за рукав подергала уже слезшая с банкетки, где примеряла туфли, Сьюзен:

– Можно пока Каролина туфли будет мерить, я выйду и одежду куколкам, вон в той витрине, которая сразу за дверью, посмотрю?

– Смотри, но от витрины ни на шаг! Иначе больше никаких подарков!

– Хорошо, хорошо, – закивала дочь, – я только у нее.

Туфли Каролине пришлись впору, и обрадованный Брюс пошел к кассе, чтобы оплатить покупки, однако тут обратно в магазинчик влетела взволнованная Сьюзен и, вцепившись в руку, потащила на выход:

– Пошли! Пошли скорее!

– Сьюзен успокойся, никуда платья для кукол из витрины не убегут, я куплю тебе какое захочешь, но попозже, сейчас мне за туфли расплатиться нужно.

– Там мама! Отпусти меня к ней!

– Где мама? Ты видела ее? – Брюс ошалело уставился на дочь, не веря в реальность происходящего.

– Она там! В соседнем магазине! Я хочу к ней! – отпустив его руку, дочь метнулась обратно, видно решив, что лучше останется без подарка, но увидит мать.

Оставив все покупки на кассе, Брюс бросился следом за ней и, влетев в соседний салон дорогой одежды, поражено застыл. Его дочь стояла напротив продавщицы и, дергая за рукав, требовала сказать, где её мама. Рядом стоял мужчина, обнимая за талию коротко-стриженную темноволосую женщину с очень красивым и настолько правильным греческим профилем, что он даже показался Брюсу несколько неестественным. Фигурой женщина чем-то напомнила ему Лу, внешность мужчины тоже казалась знакомой, но он никак не мог вспомнить, где его видел.

– Я не знаю, где твоя мама, малышка, – отбивалась от Сьюзен растерянная продавщица, -Здесь больше нет никаких клиентов. Вот можешь посмотреть, – она отдернула шторки всех примерочных кабинок. – Нет тут больше никого…

– Извините, – Брюс шагнул к дочери и взял за руку, – она обозналась, наверное.

– Она была здесь! Я точно знаю, что была! – из глаз Сьюзен закапали слезы. – Почему Вы не хотите мне сказать, где она?

– Не плачь, пожалуйста, малышка. Я бы с удовольствием сказала, где она, если бы знала это, но я и правда не знаю, – продавщица в замешательстве развела руками. – Ты что-то перепутала.

– Конечно, перепутала. Пойдем, – Брюс потянул дочь к выходу.

– Ты не понимаешь. Мама была тут, была! – она затопала ногами, и слезы сменились рыданиями.

Брюс подхватил рыдающую дочь на руки и, шагнув к выходу, обернулся к продавщице: – Извините еще раз.

После чего тут же вышел. У дверей его ждала испуганно-нахохлившаяся Каролина:

– Что случилось, пап? Там и правда мама была?