Сердце ведьмы

– Вы знаете этих инквизиторов?

– Да, обоих, и даже лучше, чем хотелось бы, – усмехнулась она, – нам повезло, что допрашивать они тебя не стали. Вряд ли бы ты выжил после их допроса.

– Ваш брат тоже знает их? Это от них он вас на острове прятал?

– Вот зачем тебе что-то знать о моём брате? – раздражённо осведомилась она и, упёршись в него неприязненным взглядом, с напором выдохнула: – Всё! Отныне нет у меня никаких братьев, и не знаю я никаких инквизиторов! Я обычная женщина! Живу в лесу и знать ничего не знаю, ведать не ведаю! Запомнил?!

– Да, запомнил, хозяйка. Не злитесь так, – почувствовав её настрой, тут же покладисто проговорил Ларсен. – Не надо злиться, понял я всё и не посмею больше говорить на эту тему.

– Вот и молодец. На лету схватываешь. Благодарю, – она улыбнулась, отвела ладонь от его лба и, кончиками пальцев коснувшись его щеки, нежно погладила.

Как только Ларсен оправился, он вновь стал ежедневно уходить то в замок, то на охоту, возвращаясь вечерами и принося либо съестные припасы, купленные на базаре, либо пойманную дичь.

Люсьена научилась неплохо готовить, и их жизнь вновь потекла размеренной чредой дней.

Глава 69

Всё складывалось вроде бы благополучно, однако Миранда не расслаблялась, напряжённо ожидая приближающегося полнолуния.

Накануне она не отпустила Ларсена на охоту и весь день не отходила от него ни на шаг.

Ларсена это явно напрягало, но высказать недовольство он не смел и покорно принимал такой надзор.

Однако чем темнее сгущались сумерки, тем более нервным он становился и было заметно, что сдерживается он с трудом.

Чувствуя напряжённость обоих, Люсьена испуганно косилась то на Миранду, то на него, ничего не понимая в происходящем.

Когда за окном совсем стемнело и луна словно блюдце зависла над крышей их домика, Ларсен не выдержал и, ссылаясь на головную боль, сообщил, что хочет выйти на улицу подышать воздухом.

– Я провожу тебя, – тут же шагнула следом за ним к дверям Миранда, и обернувшись к Люсьене, злобным тоном приказала: – Иди к себе и ляг в кровать! Посмеешь встать раньше рассвета, самолично придушу!

Испуганно сжавшись, Люсьена часто закивала и юркнула к себе в кладовку.

А Миранда с Ларсеном вышли на крыльцо.

Они долго стояли молча, вдыхая прохладный аромат ночного леса. Ларсен смотрел на луну, потом обернулся к ней и, глядя прямо в глаза, хрипло спросил:

– Ты ведь всё обо мне знаешь, зачем стережёшь? Боишься не совладать в другом обличье? Не бойся, я уйду до рассвета и не причиню вам вреда.

– Я не дам тебе это сделать.

– Почему?

– Потому что тогда ты окончательно попадёшь ко мне в рабство и убить меня никогда не сможешь, и даже надежду на избавление потеряешь.

– Я не собираюсь тебя убивать и ситуацию я контролирую в любом обличье. Поэтому не бойся и отпусти до утра.

– Ты не понял. Это лишит тебя свободы воли, так что я не боюсь, а не хочу тебя её лишать. Поэтому не дам это сделать.

– Как не дашь?

– Легко. Ты пообещаешь мне сейчас не надевать амулет. Где он у тебя, кстати?

Ларсен отвёл взгляд и хрипло проговорил:

– Ты говоришь о моей свободе воли… так вот, не пообещаю.

– Твоя свобода воли на данный момент заключается в единственном: убить меня и делать всё, что пожелаешь, или не убивать и безропотно подчиняться. Поэтому либо убивай, либо обещай! И хватит пререкаться! Я желаю, чтобы ты сам его не надевал! Обещай мне это! Быстро!

Вместо ответа он выхватил из кармана шнурок с висящим на нём волчьим клыком и попытался надеть на шею, но Миранда перехватила его руки и взглядом впилась в глаза, напористо выдохнув:

– Обещай, я сказала!

Он оттолкнул её, спрыгнул с крыльца и попытался вновь надеть амулет, но руки его явно не слушались, тогда он упал на колени, оперся руками о землю, низко наклонил голову и из груди его вырвался хриплый рык.

Миранда следом за ним спустилась с крыльца, подошла ближе положила руку на его густую чёрную шевелюру и, потрепав волосы, негромко произнесла:

– Давай, мой мальчик, всего одно движение, и ты свободен. Сделай это сейчас, раз по глупости не оставил меня там.

Мышцы плеч его напряглись, а потом он решительно потряс головой, сбрасывая её руку и, поднявшись, обернулся к ней:

– Нет, хозяйка. Я не стану это делать. Вы вправе меня ограничивать и любым образом наказывать, я больше не посмею противиться и обещаю, что не посмею без вашего приказа надеть амулет.

– Идиот! – с чувством раздражённо выдохнула она. – Я не наказываю тебя! Я не даю тебе обречь себя на бесправное рабство! Ты ведь тогда в фамильяра моего превратишься, идиот чёртов! Как только обернёшься, так и станешь им!

– Для меня нет разницы, – грустно усмехнувшись, проговорил он. – Я и так уже у вас в рабстве. И вы делаете его для меня совсем невыносимым, не давая возможности сбросить напряжение.

– Проклятье… – Миранда глубоко вздохнула, пытаясь обуздать накатившее раздражение, через некоторое время ей это удалось, и она достаточно спокойным тоном произнесла: – Да, я очень злобная хозяйка. Но раз выбрал меня, придётся теперь терпеть. Единственное, что могу посоветовать, это предложить Люсьене стать твоей супругой. Если она согласится, а она, скорее всего, согласится, поскольку ты ей явно нравишься, у тебя будет возможность получать разрядку иным способом. Причём, учитывая её способности, очень действенным и эффективным.

– И вы не станете возражать против нашего союза?

– Я сама его предложила. Какие у меня возражения могут быть? – удивлённо хмыкнула она. – Вы теперь оба мои слуги, и ваш союз будет достаточно логичен. К тому же, если дочь она от тебя родит, то та её потенциал не только унаследует, но и на порядок превзойдёт.

– А если сына?

– Он окажется сильнее тебя, но вряд ли мальчишка у неё родится, я девчушку вижу…

– Воля ваша, хозяйка. Я исполню.

– Ты чем-то недоволен? – уловив в его тоне горечь разочарования, поинтересовалась Миранда.

– Я предпочёл бы верно служить вам.

– Ты и будешь служить мне. Одно другому не мешает. Надо ведь тебе иметь возможность сбрасывать напряжение.

– Раньше я справлялся без этого.

– Тем способом, который я сейчас заблокировала для тебя. Поэтому не привередничай. Люсьена молода, красива и влюблена в тебя. Ты получишь колоссальное удовольствие, поверь мне.