В плену королевских пристрастий

– Вы ничего не понимаете, мой государь! Причем тут ребенок? Речь не о ребенке, а о Вашем наследнике. Ему нельзя на ней жениться. Нельзя!

– Он совратил ее, и она ждет ребенка. Ты поняла это?

– Поняла, поняла… – раздраженно передернула та плечами. – Хотя не представляю как это ему удалось… видимо, я не уследила за ней… Но дело все равно не в этом, Артур… Как Вы не поймете?

– Тебя не шокирует информация о беременности Катарины?

– Нет, не шокирует, Артур. От нее и не такое можно ожидать… а вот от Марка, честно говоря, не ждала… Запретите ему, Артур! Слышите? Вы сами не раз пожалеете, если сейчас не запретите ему! Это касается не только Вашей и его будущности. Это будущности всего государства касается!

– Алина, не нагнетай, ради Бога! Ну чем плоха Катарина? Марк говорит смирная и покладистая, будет его слушаться. Неужели ты думаешь, что она колдовать вновь решится?

– Не знаю, Артур, на что она решится, а на что нет. Но я не хочу, чтоб Вы допустили этот брак. Это глупость несусветная, наподобие того, как балансировать на острие меча: может и удастся, но не факт.

– Алина, твой супруг не переживет такого позора.

– Да вздор все это. Вы думаете, найти мужа способного ради большого приданного закрыть глаза на то, что невеста не девственна – проблема? Вы сотни таких нашли. Заставьте Марка молчать об этом, а я позабочусь и о Катарине, и о будущем ребенке. Все будет внешне пристойно, если вас всех так интересует именно это.

– Я не откажусь от моего ребенка! И молчать о нем я не буду! – жестко проговорил Марк.

– Вот только мне, Марк, лгать не надо! – она повернула голову в его сторону. – Не интересует тебя ребенок. Тебе совсем другое нужно. Но я уже сказала, что не позволю тебе того. Сама лучше сдохну, но не позволю!

– Алина, Алина! Что ты говоришь такое? Что это с тобой? – король легонько тряхнул ее за плечи. – О чем ты?

– Он знает о чем!

– Я ничего не понимаю, Ваша Светлость, – Марк потупился. – Я согрешил, конечно, но я хочу все исправить, чтобы ни коим образом не бросить тень на Ваш род. Хочу, чтобы мой ребенок родился в браке… Разве это преступное желание?

– Алина, действительно, что в этом предосудительного?

– Он лжет, Артур. Он все тщательно спланировал… Он только не понимает, что сам в первую очередь пострадает от этого… не даст это ему ничего… Я сделаю все, чтоб он ничего не получил!

– Алина, я не понимаю: что он спланировал? То, что вначале переспал с ней, а потом пришел просить ее руки? Так он и не скрывает это. Он сразу об этом сказал. Что еще тут можно планировать? Что ты забила себе в голову? Что ты ему не дашь? Получить в будущем корону, раз собрался жениться на той, кого ты считаешь недостойной? Считаешь, что будущая королева должна быть безупречна? Да любая принцесса, какую бы я ему не нашел будет ничуть не лучше… И нет никакой гарантии, что любая из них втихомолку не занималась чем-то вроде твоей Катарины. Все, успокойся. Он будет за ней следить, водить к причастию и привозить к тебе, если хочешь. Сама будешь проверять, как он ее контролирует. Только перестань так злиться и нервничать. Это вредно и для тебя и для твоего ребенка. Не дай Бог опять что-то случится.

– Артур… Вы что, не слышите меня? Этого в принципе нельзя допускать. Понимаете? Это искалечит жизни всем, понимаете? Всем!

– Алина, я тебя слышу, но абсолютно не понимаю. Вернее не понимаю, из-за чего ты так нервничаешь? Или ты знаешь, что Катарина не перестала заниматься колдовством?

– Перестала, Артур. Но дворец не место для нее. Даже здесь, как оказалось, я не сумела уследить за ней, а что уж говорить про дворец.

– Ну, в этом возрасте уследить за молодой девушкой, которая приглянулась самому наследному принцу в принципе невозможно, радость моя. Я понимаю, ты плохо себя чувствуешь, сердишься, что не уследила за ней, но поверь, это не причины для того, чтобы так нервничать и требовать: запретить им венчаться. Брак наоборот все нормализует. Успокойся, моя драгоценная. Это явно беременность на тебя так влияет. Ты все эти месяцы прям сама не своя… Постарайся взять себя в руки и успокоиться. Хочешь, я Лерона позову, он капли тебе какие-нибудь успокоительные даст?

– Причем тут Лерон и капли? Артур, Вы рушите все своими собственными руками.

– Что я рушу? Объясни точнее.

– Что я могу точнее объяснить? Я знаю… знаю, что это нельзя делать… Что еще объяснить?

– Объясни, какие конкретно проблемы это повлечет за собой.

– Не знаю, какие конкретно… но это и неважно. Важно лишь то, что проблемы будут и не маленькие.

– Алина, я привык доверять тебе, и я знаю, что все твои действия продиктованы заботой о нас, и ты всегда печешься о благе государства. Однако я знаю и то, что ты сейчас, ожидая появление ребенка, очень изменилась, ты стала больше нервничать, уставать и во всем видишь проблемы, и иногда они преувеличены и несколько, как это сказать поаккуратней, надуманные что ли… Извини меня, но мне кажется, что твой дар стал оставлять тебя, а его место заняла мнительность, моя радость. Это нисколько не влияет на мое отношение к тебе… Но сама посуди: как я могу всерьез сейчас принимать то, что ты говоришь? Твои доводы безосновательны и базируются лишь на эмоциях.

В это время в библиотеку вошел герцог, который вел за руку Катарину.

– Алекс, – Алина обернулась к нему, – я прошу, я очень прошу Вас: не делайте этого. Можно найти какое-то другое решение, чтобы скрыть то, что произошло… но эта свадьба не должна состояться…

– Алина, как я понял, принц не намерен это скрывать, и добиваясь ее, обязательно придаст это огласке. Он соглашается молчать, лишь если я выдам за него Катарину.

– Алекс, его слова, это лишь слова… Сказать, то что он собрался говорить, может кто угодно. В любом случае это будет лишь сплетня.

– Алина, но я же знаю, что это правда. Катарина подтвердила все, – герцог кивнул на стоящую рядом дочь.

– Алекс, с чего это вдруг Вас стала интересовать правда? Вас интересовало всегда лишь общественное мнение. А с ним все будет так, как мы сейчас здесь договоримся. Поддержите меня, и мы найдем приемлемый вариант выхода из создавшейся ситуации. Кстати, если Вас все же интересует правда, то я Вам ее скажу: эта свадьба разрушит все. И Вашу жизнь в том числе. Причем до такой степени, что Вам станет наплевать на общественное мнение. И это действительно правда.

– Алина, вот только стращать меня не надо. Вы же знаете, я угроз не боюсь. Поэтому не надо абстрактных слов. Хотите высказать конкретные претензии или пожелания – пожалуйста. А вот так: "я возражаю, потому что это разрушит все", не надо. Я человек приземленный и конкретный. Поэтому поясните: кто и что собирается рушить, и как на это влияет предстоящая свадьба.

– Понятно… без конкретных фактов Вы мне не поверите… а их у меня нет, потому что они еще не произошли. Только учтите, когда они произойдут, будет поздно. Поздно что-то изменить… – она тяжело вздохнула и повернулась к Катарине: – Кэти, я понимаю, что ты очень хочешь выйти замуж за принца. Но поверь мне, он не любит тебя, и твоя жизнь с ним будет очень несчастной… очень, Кэти. Сейчас все будет зависеть от твоих слов… Я умоляю… умоляю тебя, Катарина, – Алина опустилась на колени перед дочерью, – откажи ему.

– Матушка, встаньте, что Вы… – Кэти испуганно сжалась и попятилась назад. – Не надо передо мной на колени вставать… пожалуйста, не надо… Я согрешила… очень… еще раз согрешила… поэтому не надо на колени… я все равно не смогу отказать… ведь тогда… тогда… мне только в монастырь… – из глаз ее закапали слезы, – ну простите меня, матушка… я обещаю… клянусь: никогда-никогда больше заповедей христианских не нарушу… и к темным силам никогда не обращусь. Я клянусь Вам в том.

– Катарина, ты не сможешь… не для тебя это, поверь мне. Семейная жизнь с принцем будет для тебя пыткой… Не любит он тебя. Ты потом это поймешь, если согласишься сейчас. Поверь мне, просто поверь, дочка, умоляю…

– Даже если не любит, я буду терпеть от него все… Я клянусь. Я согласна выйти за него, и Вам меня не остановить, – тихо, но очень твердо произнесла Катарина.

Алина поднялась с колен, обвела взглядом всех четверых и, делая большие паузы, тихо проговорила:

– Вы не понимаете, на что обрекаете себя этим… вы все пожалеете об этом решении и не раз… у вас всех сейчас будто разум застило… я не знаю, как еще вас всех просить не делать этого… видно то не в моих силах… Что ж поступайте, как знаете… но знайте, я категорически против, и я это скажу на венчании. Я все сделаю, чтобы не допустить его! Я прямо на венчании скажу, что Катарина беременна и недостойна быть супругой наследного принца.

– Алина, Вы посмеете это сказать? – озадаченно проговорил герцог.

– Да, Алекс. Если я не могу вас остановить другим способом, я остановлю этим.

– Алина, радость моя, ну зачем ты так? Ведь если не пообещаешь нам не портить церемонию, Алекс запрет тебя в замке и не выпустит никуда. А после церемонии ты уже не станешь слухи сеять, мне ли не знать. Ты не умеешь играть за спиной и исподтишка. Так что не лишай нас счастья лицезреть тебя, пообещай, что примешь мою волю и твоего супруга.

– Можете запирать. Я не только ничего обещать вам не стану, а еще все силы приложу, чтоб не дать состояться венчанию.

– Тогда венчание будет завтра, а ты до его окончания под домашним арестом, и только попробуй выйти из своих апартаментов. Всех твоих служанок и слуг мучительно казню. Подожду, чтоб родила ты, и выполню обещание. Ты ведь знаешь, я слово держу, – тихо, но очень уверенно проговорил король.

– Если б Вы только знали, что делаете, мой государь… если б знали… – в глазах Алины засверкали слезы. – Вы даже не представляете, какую цену можете заплатить за свое упрямство.

Она тяжело вздохнула и направилась к двери.

– Ты куда? – король преградил ей путь.

– Исполнять Ваш приказ, – она невесело усмехнулась. – Присутствовать при обсуждении деталей свадьбы я не хочу.

После завершения церемонии венчания, когда все вышли из собора на центральной площади столицы, герцог заметил, что у его кареты стоит Рон, оставшийся в замке. Он быстро подошел к нему: