В плену королевских пристрастий

– Ничего, я завтра стражников пришлю, их похоронят. Пойдем, – Алина зашагала прочь от поляны. Марк поспешил ей вслед, боясь остаться один в этом глухом месте.

Подойдя к месту, где она привязала Гранита, Алина отвязала его и повела к дороге. Выйдя на нее, она обернулась к Марку:

– Куда они дели твоего коня?

– Он убежал. Споткнулся обо что-то, наверное, они веревку растянули, я упал, а он убежал.

– Что ж, попробуем позвать… – Алина призывно засвистела.

Все кони, принадлежащие герцогу, были приучены приходить на свист. И через некоторое время на дорогу вышел конь, на котором ехал принц.

– Вот и Ваш конь, Ваше Высочество, – хмуро проговорила Алина, и пристально посмотрев на принца, которого била крупная дрожь, сняла с себя плащ и бросила ему, – плащ наденьте и садитесь в седло. Надеюсь, сегодняшнее происшествие послужит Вам хорошим уроком и заставит прислушиваться к моим советам. Кстати, Ваш отец хотел извиниться и звал Вас для этого, однако сейчас, я думаю, возвращаться в Телдом Вам уже ни к чему, поэтому поезжайте в столицу.

– Алина, прости… и, пожалуйста, не надо так разговаривать со мной, не надо, я все понял, – поймав плащ, тихо пробормотал Марк, – я очень благодарен тебе… я понимаю, что ты спасла меня… Я постараюсь больше не нарушать твоих запретов. А плащ лучше забери, тебе самой он нужен.

– Не спорь, бери, не гоже, чтоб в таком виде тебя кто-нибудь в столице видел. Разговоры пойдут… Только пообещай мне, как только приедешь, сжечь его.

– Спасибо… – Марк накинул плащ. – Только зачем сжигать? Я отдам его тебе… Могу прислать с посыльным.

– Не надо присылать. Сожги. Пообещай, что сожжешь.

– Хорошо, обещаю, – кивнул он и, шагнув к своему коню, осторожно взял его за узду.

– Вот и молодец, – проговорила Алина, вскочила в седло и, пришпорив Гранита, не оглядываясь, ускакала в сторону своего замка.

Марк долго смотрел ей вслед, потом сел на коня и поскакал в столицу.

У ворот замка, Алина отдала лук и кинжал дежурившему там стражнику и въехала во двор. Подбежавший начальник охраны помог ей спешиться и взял поводья. Алина приказала ему на рассвете послать стражников убрать трупы и хотела уже уйти, когда во двор вышел герцог.

– Алина, что Вы здесь делаете? Я был уверен, что Вы у себя и давно спите.

– Развлекалась, – мрачно проговорила она, и добавила: – Однако уже закончила и сейчас действительно иду к себе, если Вы не возражаете, конечно.

– Возражаю, – герцог шагнул к ней и притянул к себе. – Я не против любых Ваших развлечений, дорогая. Но я хочу знать о них. Поэтому скажите: где Вы были? – он кивнул на Гранита, которого держал за узду начальник охраны.

– Это не Ваше дело, – холодно проронила она, отстраняясь, и повернулась к начальнику охраны: – Хоть слово скажешь Его Светлости про меня, пожалуюсь королю, что не исполняешь мои приказы.

– Алина, Вы хотите, чтоб я вздернул его? – жестко спросил герцог.

– Только попробуйте что-то сделать с ним… вот только попробуйте… – Алина уперлась взглядом в глаза герцога. – Вы можете запретить мне выезжать из замка, и я подчинюсь… Но пока Вы не сделали этого, контролировать себя я не позволю. Понятно?

– Алина, по-моему, настало время нам поговорить… – герцог подхватил ее на руки и повернулся к начальнику охраны: – Прикажи доставить сюда священника… любого и быстро.

Потом развернулся и с герцогиней на руках скрылся в парадных дверях замка. Начальник стражи изумленно проводил его взглядом, но не посмел ничего спросить, и немедленно послал карету с двумя стражниками за священником.

Герцог внес Алину к себе в апартаменты, из которых, повинуясь лишь его взгляду, удалились прочь и все слуги, и его камердинер, и осторожно опустил в кресло.

– И о чем же Вы хотите со мной говорить? – хмуро осведомилась Алина.

– О наших взаимоотношениях, дорогая, – герцог сел в кресло напротив.

– И что за срочная необходимость в таком разговоре? На дворе ночь, и я хочу спать.

– Алина, я вижу, что одно мое присутствие Вы переносите теперь с трудом, оно нервирует и раздражает Вас. Чтобы я не сказал, Вы воспринимаете это враждебно, старательно подчеркивая, что подчиняетесь мне лишь из чувства долга… Вы до сих пор не можете простить, что я обрюхатил эту простолюдинку, для которой добился титула? Да, я пожалел ее и вытащил из помойки… Вы даже представить себе не можете, из какой помойки я ее вытащил… вытащил, потому что она похожа на Вас… очень похожа… я, когда впервые увидел ее, аж обмер: со спины, да и с боку вас не отличить… это было до Вашей поездки в монастырь… мне было трудно справиться с искушением получить полную власть хотя бы над Вашей копией… а потом, когда понял, что она ждет ребенка решил сделать ей титул… Не захотел плодить бастардов… мне в голову не пришло, что она посмеет показывать, от кого она ждет ребенка… особенно Вам… эта тварь покорна всегда была… и не просила ни о чем, и не перечила никогда… Я даже представить себе не мог, что она способна на такое… – герцог помолчал немного, а потом тяжело вздохнув, продолжил: – И ведь хотел… хотел с ней порвать, как только у нас с Вами наладились отношения… только откладывал это каждый раз… обижать ее в этом состоянии не хотел… ластилась она, что кошка: отпихнешь с одной стороны, а она с другой уже трется… Знал бы, что она с Вами так общаться будет, и Вы так на это прореагируете, своими бы руками еще тогда придушил, тварь такую… Алина, я больше не могу, не могу выносить таких наших отношений… не могу… если Вы не простите, я правда придушу ее, вместе с ребенком придушу.

– Алекс, Вы соображаете, что говорите? Что Вы на нее взъелись? За что? Сами ведь говорите: не перечит ни в чем, ублажает… Что Вам еще нужно?

– Мне Вы нужны, моя дорогая… Вы, Алина. И больше никто. Это была ошибка… нелепая попытка выйти из создавшейся ситуации и не свихнуться.

– Ну и выходите из нее и дальше… Что изменилось? Она Вас любит. Вам с ней, насколько я понимаю, тоже хорошо. В чем проблема?

– Алина, Вы слышите, что я говорю или нет? Мне Вы нужны. Вы! И больше никто. Я понял это, лишь только вас рядом увидел… Никто мне Вас не заменит… Вы моя жена и Вы мне нужны. Слышите? Только Вы и никто другой. Больше у меня никого не будет.

– Алекс, я не требую этого… мне это не нужно. К тому же я все равно не поверю…

– Поверите… Я заставлю Вас поверить!

– Нет! Я не позволю Вам очередной раз унизить меня…

– Чем я унизил Вас, моя дорогая? Я люблю Вас… я все что угодно готов сделать для Вас.

– Вы предали… и не однажды… Сначала Вы решили сделать из меня любовницу короля, чтобы получить положение при дворе. Вы получили это положение и не Ваша заслуга, что мне не пришлось для этого лечь под него… Потом Вы склоняли меня к прелюбодейству, чтобы добиться моей покорности. Вы получили ее, и опять же не благодаря Вам, я не впала в грех… А в дополнению ко всему Вы завели параллельную семью, в которой отдыхали душой и телом… Вы ни в грош не ставите ни мою честь, ни мою душу, ни мое достоинство… И Вы еще смеете говорить мне о любви? Где она Ваша любовь? В чем? В том, что Вы обихаживаете меня, используя, как игрушку для короля? Так Вы слишком много потеряете, если не будете делать это… Все! Хватит мне голову дурить красивыми словами… Вы хотите откровенности, я скажу откровенно: Вы противны мне. Я буду терпеть и дальше наш фарс и создавать видимость семьи, но в душу и постель ко мне лезть не смейте!

Герцог встал, шагнул к ее креслу и опустился перед ней на колени:

– Я виноват, очень виноват перед Вами, моя дорогая… Но не судите так строго. Я хочу все исправить. Я искренне раскаялся, больше я ни разу не посмею так поступить с Вами… Давайте попробуем начать сначала. Вы же христианка. Ради Христа простите, моя дорогая. Я клянусь: я буду верным супругом.

– Вы говорите: простить. Я простила. Только это не означает, что я вновь открою Вам душу. Это означает лишь то, что я не держу на Вас зла, и никогда не буду мстить. Возможно, Вы и будете верным супругом, только мне это уже не нужно… я не хочу быть Вашей супругой. Когда-то Вы сказали, что наше венчание не обязывает меня ни к чему. Так вот теперь я хочу воспользоваться этим… Внешне все останется, как и было, а вот в душу к себе я Вас больше не допущу. У меня к Вам никаких претензий. Живите, как хотите, только в мою жизнь не лезьте.

В это время в дверь постучали:

– Ваша Светлость, доставили священника. Он во дворе.

– Замечательно, – герцог поднялся. – Пойдемте, Алина.

– Что Вы задумали? Я никуда не пойду, пока Вы не объясните мне, что Вы задумали.

– Не хотите идти, не надо. Я отнесу Вас, – Алекс Тревор подхватил супругу вновь на руки и быстрым шагом понес ее во двор. Во дворе он кивнул священнику: – Пойдемте в церковь, святой отец, – и с Алиной на руках прошел в замковую церковь, где осторожно поставил ее на пол.

Заспанная служительница, увидев их, испуганно вскочила и засуетилась, зажигая свечи, а потом, повинуясь раздраженному знаку герцога, поспешно удалилась.

– Зачем Вы звали меня, сын мой? – тихо спросил священник, удивленно глядя на герцога.

– Я прошу Вас, святой отец, провести повторно церемонию нашего венчания с супругой.

– Но это нонсенс, сын мой. Вас уже обвенчали.

– Святой отец, я пожертвую Вашей церкви столько, сколько захотите. Проведите обряд, – настойчиво повторил герцог.