Продавец картин

Продавец картин
Марина Гостневская

Город потрясли загадочные убийства миллионеров – все погибшие найдены в своих кабинетах, окончательную причину смерти установить не удается. Детектив Томми Бейкер берется за расследование запутанных преступлений, но с каждым новым убийством понимает, что логичного объяснения произошедшему нет.

А спустя некоторое время замечает, что жестокий убийца оставил подсказки…

Марина Гостневская

Продавец картин

Глава 1. Детектив Томми Бейкер. Небоскреб «Олимпик»

Криминалисты работали уже несколько часов. Каждый сантиметр помещения был тщательно осмотрен, улики сфотографированы, а вещдоки распределены по пакетам и отправлены на склад в камеру хранения. Тело хозяина кабинета давно увезли в морг, а Томми пытался придумать хотя бы одну адекватную версию случившегося. Но ничего дельного в голову не приходило.

Погибший мистер Тревор долгие годы возглавлял крупнейшую строительную корпорацию. Значительная часть зеркальных небоскребов, офисных зданий и торговых центров в городе-миллионнике была построена при участии холдинга СЭТТ-групп либо его дочерних обществ. В том числе и красавец «Олимпик», на последнем этаже которого было обнаружено тело генерального директора.

При жизни мистер Тревор был неуязвим и мастерски убирал со своего пути крупных и мелких конкурентов. Он филигранно подставлял, красиво обманывал и безжалостно разорял любого, кто мешал заполучить его фирме выгодный контракт. И за долгие годы работы на посту главы корпорации наверняка нажил немало врагов. То, что мистера Тревора заказал обиженный предприниматель, Бейкер не сомневался. Когда идет речь о гибели людей такого уровня, это первая версия, которая приходит в голову.

Второй возможный вариант – месть отвергнутой любовницы или брошенной супруги. Ну и детишек тоже надо потрясти: нередко отпрыски состоятельных родителей без зазрения совести отваливают немалые деньги наемному убийце. Каждый хочет оттяпать кусок пожирнее от многомиллионного состояния, не дожидаясь, пока драгоценный папочка добровольно отправится на тот свет.

Но сегодня опытного детектива ввел в ступор не мотив убийства – над этим еще стоило поломать голову, но зацепка все равно найдется. У Томми был нюх на такие вещи. Загадочным оставался способ устранения мистера Тревора. Тело миллиардера выглядело расплющенным, словно на несчастного уронили огромную бетонную плиту.

Томми начинал свой трудовой путь помощником районного следователя и частенько выезжал на бытовые происшествия. Однажды он побывал на стройке, где недотепа-крановщик уронил многотонную плиту на бригаду рабочих. Несколько строителей успели отскочить в сторону и отделались ушибами, а вот одному бедолаге не повезло. То, что от него осталось, очень отдаленно напоминало тело человека. Кровавое месиво надолго врезалось в память начинающему специалисту и упорно напоминало о себе по ночам в первый месяц работы.

В течение десяти лет Томми повидал немало трупов разной степени изуродованности и уже не так остро реагировал на внешний вид поврежденной человеческой оболочки. Смерть редко бывает красивой, нет в ней ни грамма романтики, старательно воспеваемой в книгах. Упал человек с большой высоты, выпил яд или погиб под колесами автомобиля – итог все равно один. Зрелище малопривлекательное, если не сказать отталкивающее. Несмотря на специфику работы, теперь Томми спокойно спал по ночам и никогда не терял аппетита даже при виде самых отталкивающих человеческих останков. Здоровая нервная система, внимательность и аналитический ум – основной залог успеха при его непростой работе. А если начнешь сопереживать всем подряд, вспоминать простреленные головы или взорванные машины, толкового расследования не получится.

Но сегодня судьба подкинула Томми очень непростую задачу, если не сказать головоломку. Слишком странно выглядел хозяин дорогого кабинета. Точнее, то, что от него осталось, выглядело нетипично даже для изощренных заказных убийств. На шикарном ковре лежала плоская раздавленная лепешка с ошметками волос и клочками дорогой одежды. Только ботиночки из бежевой телячьей кожи совершенно не пострадали. Тощие ноги мистера Тревора торчали из-под стола, когда его обнаружила секретарша. Красотка занервничала, когда шеф задержал утреннее совещание и долго не отвечал на звонки, и на свой страх и риск заглянула в кабинет. Увидев кровавое месиво, девушка заорала, забилась в истерике, на ее вопли сбежались все заместители и помощники. Это тоже прибавило работы криминалистам: клерки наследили, разнесли кровь по всему офису, а еще затоптали возможные улики.

Но самым удивительным было то, что в кабинете не нашли ни одного тяжелого предмета, который мог бы раздавить несчастного мистера Тревора. И не просто раздавить, а раскатать в плоский блин. При таких травмах на тело как минимум должна упасть бетонная стена, если не весь небоскреб. Но все стены и потолок были на месте, даже штукатурка не осыпалась. Никаких многотонных катков, прессов и любой другой специализированной техники в кабинете тоже не наблюдалось.

Томми еще раз осмотрел опустевшее помещение. Его подчиненные уже покинули место преступления и утащили с собой все возможные улики. Шикарный офисный стол совсем не пострадал, рядом стояло удобное кожаное кресло. Из окон открывался панорамный вид на огромный мегаполис. Город уже проснулся, офисные клерки в соседних высотках напоминали муравьев-трудоголиков. Здания построили впритык, позволяя в деталях рассмотреть увлекательную жизнь белых воротничков. Они бодро стучали по клавиатуре, звонили по телефонам, собирались на очередные планерки и совещания. У каждого второго на столе остывал картонный стакан ароматного кофе – без этого искусственного допинга офисный планктон не мог улучшать показатели и перевыполнять многочисленные планы.

У мистера Тревора на столе тоже стоял остывший кофе. Правда, не в картонном стакане – люди его уровня пользуются эксклюзивной посудой. Изящная фарфоровая чашка с золотым вензелем – личным гербом миллиардера – теперь казалась тоскливой и одинокой, как брошенная домашняя болонка в центральном парке. Миллиардер успел сделать несколько глотков, прежде чем скончался. Чашку тщательно сфотографировали, описали, с поверхности сняли отпечатки пальцев, а содержимое изъяли для экспертизы.

На стенах кабинета висели красочные изображения уже готовых и еще только возводимых строительных объектов. В крупных корпорациях стены офисов украшали грамоты, постеры с изображением продукции или фотографии пафосных встреч с партнерами – отличался только масштаб хвастовства. Но корпорации СЭТТ-групп действительно было чем гордиться: зеркальные небоскребы необычной формы были визитной карточкой города. Изогнутые как спираль, закругленные, с арками или в форме неустойчивых кубиков – полет фантазии инженеров и проектировщиков был поистине безграничен.

«Вот она, индустриальная мощь!» – отстраненно подумал Томми и уже собирался уходить, когда ему в глаза бросилась одна фотография, висевшая прямо над креслом мистера Тревора. Он подошел ближе и понял, что это не постер, а самая настоящая картина, выполненная маслом. Все детали были настолько реалистичны, так тщательно прорисованы, словно объект сфотографировали фотоаппаратом с максимальным разрешением.

Картина изображала строительство одной из высоток – на фоне синего неба ярко-красный кран бросал тень на недостроенное здание. Там же лежали плиты и торчала арматура для несущих стен.

«А ведь у художника талант, – заметил про себя Бейкер, – но всем, как обычно, плевать. Вот и приходится бедняге малевать строительные краны».

Затем он еще раз бегло осмотрел помещение и вышел из кабинета.

Глава 2. Брайан Одли. Пятнадцать лет назад

Солнечные лучи легко пробили грязное стекло мансарды и безжалостно залили ярким светом темные углы комнаты. Пыль кружилась в воздухе, образуя причудливый водоворот, она жила здесь десятилетиями и обосновалась задолго до появления квартиросъемщика – худого высокого парня с жалким хвостиком на лысеющей голове. И сам он тоже был жалким: тощим, сутулым, некрасивым. Такие ребята с детства не пользуются популярностью в обществе – их игнорируют сверстники, не любят девчонки и не замечают преподаватели. И друзей у них тоже нет. Спасибо, если не бьют.

Брайан привык быть серой массой, человеком-призраком. Он не особенно страдал от недостатка внимания и давно смирился с собственной некрасивостью. А вот хроническое безденежье его окончательно измучило. Именно беспросветная нищета загнала парня в захламленную пыльную мансарду под самой крышей, заставляла скудно питаться, мерзнуть зимой и тревожно спать по ночам. Тесное помещение чердака было полностью заставлено картинами. Холсты на подрамниках стояли у стены, сгрудились вокруг шкафа, окружили низкий топчан с жидким одеялом. У пыльного окна примостился мольберт, там же лежали кисти и краски.

Несколько лет назад Брайан окончил художественное училище, но на материальном положении это никак не сказалось. Он обладал неплохими способностями, но большого успеха в творчестве не достиг. А если быть точнее, то не достиг ничего. Парень скорее по привычке ходил на выставки и фестивали современного искусства, упорно рассылал фото работ в частные галереи и художественные журналы, заранее зная, что никто не обратит внимания на его картины.

Несколько раз в неделю художник покорно сидел на арендованном клочке асфальта недалеко от музея искусств рядом с такими же горемыками в надежде продать хоть одну из своих работ. Там же толпились продавцы деревянных матрешек, рукодельницы с пуховыми платками, толстые тетки с самодельным мылом. Художники держались особняком и считали себя «белой костью» в разноцветном таборе уличных торговцев, но для простого обывателя все они были на одно лицо. Истинный ценитель прекрасного или богатый коллекционер никогда не забредал в толпу рукодельных неудачников.

За много лет упорного стояния на улице Брайан продал всего две картины. Натюрморт с букетом цветов купила пожилая супружеская пара. Старики заплатили очень большую сумму, гораздо больше, чем просил сам художник. Парень прекрасно понимал, что они сделали это из жалости, а не потому, что оценили его талант.

Второй покупатель был вдребезги пьян и банально заблудился в толпе. Он уронил распухший от денег кошелек прямо в грязь и материл проходящих мимо зевак, ползая на четвереньках и собирая мятые купюры. Поднявшись с земли, нувориш с трудом сфокусировал мутный взгляд на картинах Брайана и вдруг громко заорал:

– Дай мне вон ту голую бабу!

Студенческая работа с изображением натурщицы случайно затесалась среди других полотен. Бандит отвалил немалые деньги и, расталкивая людей, радостно потащил портрет к черной машине, в которой сидели такие же пьяные друзья.

Брайан не сомневался, что, протрезвев, мужик сразу же выкинет случайную покупку. И не потому, что портрет был плохо написан, как раз наоборот, слишком хорошо… Но изображенная на полотне натурщица была толстой и старой. А Брайан по своей дурацкой привычке в мельчайших деталях прописал дряблое тело уродливой музы.

Вообще он был неплохим художником, писал в стиле реализма с соблюдением всех классических канонов. В художественном училище его никогда не ругали, но и не хвалили. Словно плащ-невидимка надежно укрывал от посторонних глаз не только будущего художника, но и все его работы. Единственный раз, когда пожилой преподаватель заметил картину студента, надолго врезался в память Брайана. Тогда прозвучал безапелляционный вердикт: он слишком вязнет в деталях. И на этом все.

Окончив училище, парень пытался сменить стиль написания: работать более креативно, небрежно, легко, изображая реальность широкими мазками… но ничего не получалось. Его картины в стиле поп-арт, экспрессионизм или кубизм выходили безликими или откровенно бездарными.

Наконец Брайан смирился с собственной никчемностью и продолжал вдохновенно писать натюрморты с полевыми цветами и подгнившими яблоками или бескрайние колхозные поля. И пусть его ругают все критики на свете, что на картине виден каждый колосок, а в реальной жизни человеческий глаз такие мелочи не различает, – Брайану нравился сам процесс.

Чтобы окончательно не умереть с голоду, парень начал рисовать декорации для театральных постановок. Но снова увязал в деталях, старательно прописывая каждый листик на дереве, и надолго задерживал выполнение заказов. Так что на поприще декоратора его тоже ожидало фиаско. Иногда неудачливому художнику предлагали подготовить буклеты или открытки к праздникам, но такие заказы поступали редко и почти не оплачивались. Да и кому интересны дурацкие цветы и фрукты на тарелке? А изобразить что-то необычное он не умел.

В конце концов Брайан распрощался с мечтой трудиться по призванию и устроился ночным сторожем в маленький художественный музей. Платили там мало, но стабильно – на еду и оплату пыльной мансарды хватало. Художник еще больше похудел и полысел, с каждым днем становясь все более прозрачным, еще немного – и станет бестелесным призраком. По праздникам он баловал себя мясными обрезками, а в будние дни перебивался водой и дешевой лапшой из пакетов. Помочь бедолаге было некому: родители умерли, а старенькая бабушка отдала Богу душу, когда парень учился на четвертом курсе училища. Старушка была единственным человеком, который искренне считал Брайана талантливым художником, и умоляла не бросать писать картины. Она даже выкраивала жалкие гроши из своей мизерной пенсии, чтобы любимый внук продолжил учебу. Со смертью старушки для незадачливого живописца наступили тяжелые времена.

Спасением от тухлой, безрадостной жизни стали компьютерные игры.

Брайан с радостью погружался в виртуальный мир, часами бродил по величественным замкам, бескрайним полям и лесам в образе бесстрашного рыцаря, рубил головы направо и налево, покорял эльфийских принцесс и собирал сундуки с золотом. Там он был смел, красив и богат. И еще во время игры не так хотелось есть: трехголовый дракон здорово отвлекал внимание от бытовых потребностей.

На просторах сетевых игр Брайан даже завел виртуальных друзей – таких же рыцарей в блестящих доспехах. Большинство из них были одинокими неудачниками, прячущими собственные комплексы за отважными героями. Но Брайану было все равно. Его реальная жизнь уже давно не имела никакого смысла и хоть какой-то ценности.

С одним из таких одержимых геймеров дружба неожиданно перешла в реал. Звали приятеля Питер. Он оказался так же уродлив и одинок, как и недотепа-художник. Россыпь алых прыщей украшала впалые щеки, вдавленная куриная грудь и маленький рост не имели ничего общего с доблестным двухметровым рыцарем из видеоигры. В реальной жизни Питер был жестоко отвергнут обществом и высмеян женщинами. Правда, посмеялась всего одна, но для тощего неудачника и этого было достаточно, чтобы дать обет безбрачия и навсегда уйти в виртуальную реальность.

Обычно друзья встречались в мансарде у Брайана, вместе играли, обсуждали последние новости. Раз в месяц с каждой зарплаты они выходили в свет – пили разбавленное пиво в грязных забегаловках и хоть на один вечер чувствовали, что жизнь удалась.

Кореш Питер своего угла не имел, жил на окраине города в старом запущенном доме вместе с авторитарной мамой и не менее сволочной бабкой. Он был небогат, но все же имел надежный тыл в виде теплой постели и домашней еды. Правда, хронический гастрит и спазмы желудка не давали ему вдоволь насладиться родительской стряпней, и он с удовольствием скармливал вечно голодному другу мамины булки. Пирожки были отвратные, жаренные на прогорклом масле, с едва различимой начинкой, но для Брайана они казались шедевром кулинарного мастерства. Художник как голодная собака набрасывался на куски жареного теста и съедал все до последней крошки.

В свободное от игры время парни часами обсуждали прохождение новых уровней, хитрые ловушки, расставленные в замке, и компьютерную графику. Но самое главное – Питер стал вторым человеком после бабушки, которому зашло творчество Брайана. Он с интересом рассматривал его работы и даже сожалел, что именно такой картинки не хватает в последней видеоигре. С талантом Брайана акцентировать внимание на мелочах виртуальный мир мог засиять новыми красками. Сам Питер был химиком и никакого отношения к искусству не имел. Он совсем не разбирался в художественных стилях, не посещал музеи и выставки. Но даже такая неумелая похвала дилетанта была приятна отвергнутому миром художнику.

Брайан тоже не особенно понимал, чем занимается его новый друг: для творческой натуры все нюансы химической промышленности казались слишком сложными или откровенно скучными. Питер трудился в каком-то забытом Богом НИИ, разрабатывал новые составляющие реагентов для легкой промышленности. Внимания руководства не привлекал и больше всего напоминал подопытную лабораторную мышь. Пропади он на несколько месяцев – никто и не заметит.

А вот в подвале родительского дома одержимый химик создал настоящую лабораторию, где проводил собственные эксперименты. Брайан с жалостью смотрел на прыщавого друга, когда тот мечтал совершить очередной прорыв в науке. Сам он давно распрощался с идеей стать богатым и знаменитым. Таких непризнанных гениев целая ярмарка, и каждый считает себя уникальным. Что-то подсказывало Брайану, что в мире ученых конкуренция не меньше, чем в среде художников и литераторов. А итог все равно один – картины с васильками и новые химические соединения на фиг никому не нужны.

Глава 3. Томми Бейкер. Следственный комитет

Томми сидел в маленьком захламленном кабинете, уронив голову на руки и плотно закрыв глаза. Несмотря на расслабленную позу, детектив не спал. И прекрасно понимал, что в ближайшие дни спокойно заснуть точно не сможет.

Мозг продолжал функционировать как турбина электростанции, которую разогнали на полную мощность. Перед глазами бесконечно крутились лопатки, еще немного – и по венам побежит электрический ток, а в голове загорится яркая лампочка. Поиск возможной версии преступления в собственной голове всегда напоминал ему машинный зал ТЭЦ. Ну или ГЭС, если дело было громким и слишком запутанным.

Но в этот вечер Томми не повезло. Впрочем, как и во все предыдущие вечера за последние несколько месяцев. Сколько бы турбина ни крутилась в голове, сколько бы ни ревели в ушах агрегаты, электричество не вырабатывалось и лампочка не загоралась.