Счастливый билет неудачника

«Интересно, за продукты она заплатила или они ворованные?» – подумала я, глядя на гордую и счастливую физиономию Марии.

Есть давно не хотелось, пить тем более – и я, и Алина не такие уж любительницы выпить. Бокал шампанского или сухого вина – вот наша норма спиртного за вечер. Рогожкины же пили основательно, рюмка за рюмкой. По мере того как стремительно опустошались водочные бутылки, разговор становился громче, а гости развязнее. Мужья сестер начали сыпать анекдотами, слушать которые на трезвую голову было стыдно, по крайней мере мне.

Я толкнула под бок Алину.

– Пошли домой?

– Пора, – согласилась со мной Алина. – Пора закругляться.

– Девчонки, вы куда? – спросила Татьяна, вымучив страдальческую улыбку. – Еще торт будет. На заказ делали.

– Танюша, уже половина девятого, а я своим обещала прийти в девять. Наверное, уже волнуются.

– И мне пора, – Алина привстала со стула.

– Давайте, я вам хоть торта отрежу, – расстроившись, предложила Татьяна.

– Нет, что ты! Именинный торт надо подавать целым, не разрезанным.

– Как хотите, – не стала спорить Татьяна. – Если решили уходить, Дима сейчас вас проводит.

– Не надо нас провожать, – заартачилась я. – Пусть с сестрами общается. Неудобно имениннику надолго стол покидать. И за нас переживать не стоит – тут до остановки такси ровно тридцать метров. Все ж быстрее, чем по телефону вызывать.

– Нет, он вас проводит, – тверда сказала Татьяна. – Темень на дворе. Дима!

Дима, внимательно изучавший узор на тарелке из семейного сервиза, поднял на жену уставшие глаза.

– Марина и Алина уходят, – известила его Татьяна.

Дима, не спрашивая, почему мы собрались уходить так рано, ему тоже было смертельно скучно в компании родственников, поднялся из-за стола и подошел к нам.

– Я провожу, – ответил он жене, взял из тумбочки ключи от квартиры и пошел впереди нас.

До остановки мы шли молча. После рабочего дня и сытного ужина мы с Алиной мечтали только об одном – скорее принять горизонтальное положение, и ворочать языком нам совсем не хотелось. Дмитрий нес на лице печать легкой грусти. Я его прекрасно понимала: терпеть не могу свои дни рождения. Для женщины дни рождения – настоящая катастрофа. На целый год старше, со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

Увидев машину с зеленым огоньком, я сделала расстроенное лицо и с сожалением сказала:

– Вот и такси. Жаль, что ты не успел почитать нам свои стихи.

«Не перестаралась ли я? Надеюсь, ему не придет в голову и впрямь читать стихи?» – подумала я.

Своим ответом Дмитрий меня озадачил.

– Да кому они нужны? – отмахнулся он. – В недобрый час меня матушка родила. Вечно я буду тринадцатым. А наше общество признает только первых.

Странно было слышать эти слова из уст Рогожкина. Обычно, если кто-то случайно затрагивал в разговоре тему литературы или искусства, он без предупреждения начинал читать свои рифмованные опусы. Если его перебивали, он обижался, но продолжал читать. И читал до тех пор, пока слушатели откровенно не начинали зевать. Поэтому среди людей, хорошо знавших Рогожкина, тема искусства и поэзии, в частности, была чем-то вроде табу – никто не хотел тратить свое время на бездарные Димкины стихи. Никто. А Димка вроде бы и не понимал этого, не замечал насмешливых улыбок и шушуканья за своей спиной. Он лелеял мечту когда-нибудь издать сборник стихов. А теперь, что же получается, он прозрел? Или кто-то, наплевав на Димкины чувства, открыл ему глаза? Сказал, что стихи – дрянь, и посоветовал, вместо того чтобы марать бумагу, заняться стоящим делом. Возможно, нашелся такой человек. Или, что более вероятно, накануне своего дня рождения он поссорился с Татьяной.

Алина обрадовалась, что Рогожкин не будет мучить нас своими стихами, впрыгнула в свободное такси и уже из салона автомобиля сказала:

– Спасибо, Дима, за чудесный вечер. Было очень весело и… вкусно. Пока.

– До свидания, Дима, – простилась я с Рогожкиным и села в такси.

Глава 2

– Мама, пятница, тринадцатое. Фильм с таким же названием по телику показывают, а ты где-то по ночам ходишь, – с вытаращенными от страха глазами встретила меня Аня. Я так и не поняла, она натурально испугалась за меня или же решила разыграть. По части розыгрышей моя дочь – великая мастерица.

Но тут из комнаты в прихожую с газетой в руках выплыл мой муж Олег, и все встало на свои места.

– А нашей маме все нипочем! – с издевкой бросил он. – Ей хоть пятница, хоть тринадцатое. Разве ты забыла, доченька, какое хобби у нашей мамочки?

О хобби немного подробнее. Я, Марина Клюквина, владелица туристического агентства «Пилигрим». Алина Блинова – моя подруга и компаньонка. Но дело не в этом. На работе у нас все гладко – держимся на плаву в море бизнеса. Вывозим граждан на отдых в ближнее и дальнее зарубежье, местными курортами не брезгуем. Сами несколько раз на год выезжаем в Европу или на берега теплого и ласкового моря, куда-нибудь в район Синайского полуострова или Индийского океана. Все бы ничего, если бы не истории, по большей части криминального характера, в которые мы весьма часто попадаем. Не скажу, что мы сами ищем приключения – боже упаси! – приключения находят нас.

Есть у нас друг, Воронков Сергей Петрович. Работает он в городском управлении полиции, на днях ему очередное звание присвоили – майора полиции. Он о нас, не стесняясь говорит, что трупы к нам, как мухи на мед, липнут. Обидно, конечно, такое слышать, но факт остается фактом, трупов мы с Алиной повидали много.

Это с одной стороны, но с другой – мы находим с Алиной труп и сами же убийцу вычисляем. Это я говорю без преувеличения. Наверное, поэтому нас до сих пор не посадили, потому что в полицейской среде принято так: кто труп нашел, тот сразу же становится подозреваемым под номером «один».

– Аня, зря ты волновалась. Время детское. Девять часов. Я обещала вернуться до девяти – вот я, живая и здоровая.

– Хорошо, что семья наша в сборе, – с облегчением вздохнула Анюта. Похоже, она действительно за меня волновалась.

– Тебя кормить? – спросил Олег, больше для очистки совести, чем ведомый желанием поухаживать за женой: ужин предложить, чаем напоить. Спросил, конечно, просто так, потому что, глядя на его осоловевшие глаза, я сразу поняла – далеко отходить от дивана и от телевизора он не собирается.

– Нет, спасибо, я же из гостей, – напомнила я. – Диму Рогожкина поздравляли с днем рождения. Нельзя было не пойти.

– Это того чудика? Мужа твоей подруги Татьяны?

– Именно. Мы с Алиной и идти не хотели, но потом решили, что нехорошо обижать подругу. Поверь, раз десять пожалела, что пошла. Скукотища была смертная. Хорошо, что он стихи свои не стал читать, а то бы я точно умерла.

– Да-да, что-то такое от тебя слышал. Графоман доморощенный, – зевнул Олег, теряя интерес и к Рогожкину, и к его дню рождения, и ко мне.

– Ну не совсем доморощенный, – возразила я, сбрасывая туфли и вставляя ноги в мягкие тапочки. – Все-таки у него диплом филологического факультета в кармане. – Но меня уже никто не слушал. Олег снова пребывал в покое на своем любимом диване, а Аня убежала в комнату досматривать специально приуроченный к этому дню фильм «Пятница, тринадцатое».

– Вот и хорошо, – сказала я самой себе. – Пятницу пережили и вместе с ней тринадцатое число.

Зря я так думала! Пятница, тринадцатое, для меня передвинулась на следующий день. Не было еще восьми часов утра, когда позвонил Воронков Сергей Петрович, тот самый майор полиции. Мои еще мирно спали, а я лежала в постели с головой, отягощенной мыслью: выгулять фокстерьера Бобби сейчас, или пусть пес еще потерпит, а я понежусь под одеялом? Понежиться не пришлось – из сумки запищал мобильный телефон. Обычно на мобилку в это время мне звонят только по работе, а работа – это святое. Сегодня суббота. Наше агентство открыто для посетителей – значит, надо подниматься и отвечать на звонок. Возможно, звонит наш секретарь Алена, чтобы предупредить, что в «Пилигриме» ее сегодня не будет: она лежит с высокой температурой, у нее в квартире пожар, наводнение или что-нибудь еще, почему она не может приехать в офис. В этом случае – хочешь не хочешь – мне в агентство идти придется. Алину я вряд ли уговорю на трудовой подвиг, потому что с конца пятницы она меняет вероисповедание, превращаясь в прилежную иудейку, свято выполняющую наказ Моисея не работать по субботам, а заодно и по воскресеньям.

– Алло, – ничего хорошего не ожидая от раннего звонка, с тяжелым вздохом отозвалась я.

– Майор Воронков беспокоит, – прогундел в трубку Сергей Петрович.

– Так рано? – спросила я, не напрягая извилин, а зачем он звонит вообще. В какой-то мере я даже обрадовалась тому, что звонит он, а не Алена. Значит, в «Пилигрим» мне сегодня бежать не придется.

– В десять часов я приглашаю вас, Марина Владимировна, и вашу подругу Алину Николаевну Блинову в городское управление полиции, – голосом абсолютно незнакомого нам человека сказал Воронков.

Мне бы задуматься, что за тон, но я пошутила:

– А нам что, медали там будут вручать?