Счастливый билет неудачника

– Тридцать лет?! – ужаснулась я Алининой наглости.

Тридцать лет! В каком же это веке было? Месяцы она считает! Уже, наверное, за сотню перевалило.

Но потом, вспомнив, что мы с ней ровесницы, рассудила так: «Раз ей недавно тридцать исполнилось, то и мне столько же. Тридцать так тридцать, и ни годом больше».

– Не хочется мне на этот день рождения идти. Придется дифирамбы Рогожкину петь, стихи его слушать. Может, не пойдем? – вдруг засомневалась Алина. – Нет, надо – Татьяна обидится. По большому счету, кроме нас с тобой, у нее и подруг нет.

– Но она же не на свой день рождения нас пригласила? – Идти к Рогожкину и мне не хотелось. Другое дело, если бы был день рождения Татьяны…

– Нет, неудобно как-то. Пойдем, – за меня и себя решила Алина.

В пятницу вечером с огромным букетом роз для Татьяны и набором ручек «Паркер» для Рогожкина – поэт как-никак – мы позвонили в дверь. Открыла старшая сестра Дмитрия Ольга.

– О! Наконец-то, – не очень приветливо воскликнула она. – Только вас ждали! – Упрекнув нас в опоздании, она тяжелой походкой прошлепала в кухню.

Из кухни, вытирая руки о передник, вылетела Татьяна.

– Девчонки, как хорошо, что вы пришли!

– Это тебе, – я вручила ей розы и потрясла коробочкой с ручками. – А это для именинника.

– Ой, спасибо, – Татьяна приняла букет и опустила лицо к благоухающим лепесткам. – Пахнут-то как! А эти, – она метнула недовольный взгляд в комнату, из которой доносились громкие, уже нестройные голоса, и тихо зашептала: – Хоть бы один цветочек принесли. Водку – пожалуйста! Признак хорошего тона! А цветы хозяйке – бесполезная трата денег. Вот мне с родственничками повезло! Лучше бы я за сироту замуж вышла.

– Татьяна, – в прихожей появилась Ольга. В руках она держала блюдо с дымящейся вареной картошкой. – Садимся. А то мужики без закуски пьют. Негоже людей в коридоре держать. – Это она о нас сказала, будто мы и впрямь пришли с улицы.

Обдав нас картофельным паром, Ольга вплыла в зал. Гул оваций разнесся по всей квартире.

– Пошли, посмотрите на Димкину родню, – сказала Татьяна и подтолкнула нас к дверям. – Сегодня все собрались, – раздраженно добавила она.

Вся комната была забита родственниками Рогожкина. А было их не так уж и мало: три сестры, три Димкина зятя – все сестры были замужем, – пяток деток и две незнакомые мне женщины, одна из которых была примерно нашего возраста, а другая – значительно старше.

«На мать Рогожкина вроде не похожа», – подумала я, всматриваясь в незнакомые черты пожилой дамы.

Сам именинник сидел во главе стола грустный и явно подавленный всеобщим весельем. Водку он не пил ни в праздники, ни в будни, чем и отличался от своих ближайших родственников. На подвыпивших сестер и зятьев смотрел устало и, как мне показалось, с досадой.

Мы с Алиной протиснулись к Рогожкину и вложили ему в руки коробку с подарком.

– Пиши нам на радость, – выпалила Алина, отведя глаза в сторону, благо ей было на кого посмотреть. Слева от виновника торжества сидела его сестра – Мария – в алой блузе, ворот и рукава которой были оторочены лебяжьим пухом, выкрашенным в тон ткани. Мария была женщиной отнюдь не маленькой, шелка на блузу пошло много. Не всматриваясь в детали, можно было подумать, что Рогожкин сидит рядом с колышущимся флагом Турции или Китая. Не хватало только звезд или османского полумесяца.

– Спасибо, что пришли, – невпопад сказал Дмитрий.

– Да мы вроде бы не уходим, – пожала плечами Алина, не зная, что еще сказать в сложившейся ситуации.

– Я хотел сказать, спасибо за подарок, – поправился Рогожкин и густо покраснел. – Очень хорошие ручки «Паркер»… Они же безумно дорогие?

Алина загадочно улыбнулась. Кто ж ему скажет, что ручки она купила китайского производства и не в фирменном магазине, а на школьной ярмарке?

– Дима, мы желаем тебе здоровья, счастья, творческих успехов, – затараторила я, опасаясь, как бы моя подруга не брякнула, что подарок обошелся нам по дешевке. – Пусть все, о чем ты мечтаешь, непременно сбудется в скором времени.

– Спасибо, – Рогожкин вяло кивнул и со вздохом сказал: – Садитесь, сейчас… гулять будем.

Все родственники уже сидели за столом. Для нас были оставлены места с краю. Там же села и Татьяна.

– Ну, начнем, – взял слово старший зять. – Дима… – далее пошел перечень всех благ, которые должны присутствовать в жизни именинника: здоровье, счастье, богатство и прочее, прочее.

– И деток ждем, деток побольше! – завопила Мария в кумачовой сорочке.

– Как они мне надоели, – зашептала мне в ухо Татьяна.

– Зачем тогда звала? – спросила я. – Я смотрю, что и Дмитрию праздник не в кайф.

– Как же, отвертишься от них! Я Ольге говорю, мне, мол, некогда заниматься столом. Я на работе с утра до вечера. А она мне: «А Маша на что? Ты знаешь, где она теперь работает? Поваром в ресторане. Так что Димкин день рождения – это, понимай так, повод пустить мне пыль в глаза. Мол, вишь, мы какие! Как мы о брате заботимся, не то что ты! Машка из своего ресторана все приволокла! И мясо, и салаты. Картошку Ольга со своего огорода привезла. А я только коньяк и шампанское купила. Зачем покупала, не знаю – Рогожкины одну водку хлещут, – вздохнула Карасева.

– Ну и пусть пьют. Скорее напьются – скорее уйдут.

– Если бы так, – с надеждой проговорила она.

– Таня, а кто та женщина? – присоединилась к разговору Алина, до сих пор рассматривавшая поочередно гостей.

– Кто? – не поняла Карасева.

– Пожилая. Помнится, твоя свекровь умерла. Или я ошибаюсь?

– Свекровь умерла, – подтвердила Татьяна. – А это тетя Вера. Она вовсе не родственница Рогожкиным. Не помню всей истории, но то ли она жила в одном дворе с матерью Димы, то ли с детства с ней дружила, то ли они работали вместе. Еще до нашей с Димкой свадьбы она переселилась куда-то очень далеко. Вот теперь приехала в гости и решила всех знакомых проведать.

– А на Димкин день рождения зачем ее пригласили?

– А как ее не пригласишь, если она у Ольги остановилась? Не оставишь же старуху дома, если она Диму с пеленок знала.

– Верно, некрасиво бы получилось. А вторая тетка кто?

– Вторая? Это племянница тети Веры, Женя. Они вдвоем у Ольги поселились.

– На Любу похожа. Думала, еще одна сестра, – равнодушно отметила Алина.

– Боже упаси! – в сердцах воскликнула Татьяна и тут же прикрыла рот рукой. – Мне еще четвертой Димкиной сестры не хватало! Тем более такой убогонькой.

– Почему убогонькой? По виду не скажешь, – от нечего делать продолжала допытываться Алина.

– Заикается жутко. Спросила у нее: «Как вам наш город?», а она завелась: «Х-х-хо-р-р-ро-ший г-г-город». Чайник успел закипеть, пока она все выговорила. А, пусть сидят. На два человека больше, на два человека меньше. Меня другое возмущает. Зачем они пятерых детей приволокли? Сидим как на колхозной свадьбе. Стульев не хватило. Пришлось у соседа табуретки просить. А ведь дети не маленькие, могли бы и дома посидеть. Ну да разве об этом Ольге скажешь? Ты ведь знаешь, у меня с ней отношения натянутые.

Это верно, Татьяна пришлась не ко двору Рогожкиным. Несмотря на то, что сами же сестры настаивали, чтобы единственный брат получил высшее образование, невестку они хотели ровню себе, с которой общаться было бы проще. Ольга работала маляром в строительном управлении. Мария – поваром, а Люба сделала «головокружительную» карьеру, устроившись в магазин «second hand». Благодаря Любане – так в семье звали младшую сестру – вся семья одевалась в «приличные», по общему мнению, тряпки. Она и Татьяне постоянно предлагала кое-какие вещи из новых поступлений, но та каждый раз отказывалась: то ей цвет не подходит, то размер… «Брезгует», – к такому выводу пришли сестры. По большому счету так и было – у Татьяны были средства, чтобы одеться не из «вторых рук». В одежде она толк знала и на себе не экономила.

Еще не нравилось сестрам, что невестка не ездит к Димкиной тетке в деревню, не закатывает в банках на зиму огурцы и помидоры. Но больше всего их обижало, что Татьяна не участвует в женских посиделках семьи Рогожкиных и вообще не интересуется родственниками. «Не нашего она поля ягода – фифа. Даже фамилию свою на мужнину менять не стала. А чем Рогожкина хуже Карасевой? Ничем, – говорили они за спиной у Татьяны. – Зря Дмитрий на ней женился. Зря».

Впрочем, и Дмитрий в семье Рогожкиных был чем-то вроде белой вороны. С детства с книжками не расставался, потом стихи стал писать. Короче, как говаривали мужья сестер, «в семье не без урода».

Между тем застолье набирало силу. Стук вилок о тарелки чередовался со звоном рюмок. Пили за здоровье именинника, счастье, какие-то там успехи и просто без повода. Татьяна периодически бегала на кухню, приносила то котлеты по-киевски, то куриные окорочка, то жареную рыбу. Мария приволокла из ресторана огромное количество блюд. Их надо было разогреть и выложить на тарелки.