Границы достоинств

– Ничего страшного, – был ответ, – зови как знаешь. Так можно войти или не пригласишь?

– Да, да, входи…те… – засуетился Лукавый.

– А я вот знаю, как тебя зовут. Олег. Так?

– Так. Проходите… У меня, правда, не убрано.

Гость осмотрелся и прошел в комнату, где Лукавый недавно пересчитывал деньги. Сквозь замочную скважину Соне удалось слегка разглядеть пришедшего. Длинный чёрный плащ, начищенные до блеска ботинки, аккуратно приглаженные светлые волосы. Лица она не увидела: незнакомец стоял спиной. Лукавый, смущённый несвежей, скомканной на разобранном диване постелью, подсуетился и принёс гостю стул.

– Ты всё с мамой живёшь? – спросил тот, присаживаясь.

– Вы и это знаете? Она на даче.

– Пора уже свой угол иметь, с работой определиться. Только я не нравоучения пришёл читать. Ты всё это сам, должно быть, знаешь, взрослый мужчина как ни как.

– Я понял, что вы по делу. Только догадаться не могу, по какому.

В голосе Лукавого звучали нотки подобострастия и чувствовалась неуверенность.

– Грубо работаете.

– В каком …смысле… – Лукавый насторожился.

– Грязно и по-хамски. Думали, следы замели?

Лукавый растерянно молчал.

– Решили в гангстеров поиграть? – продолжал незваный гость. – Промышляете где придётся, как шакалы-одиночки. То там урвёте, то тут… Людей любить надо, а не обижать. Тогда и они тебя любить будут, уважать будут. От их добра и тебе перепадет. А вы? Одеты плохо, впятером на одной машине рулите. Гляди в чём ты ходишь!

– Ты… вы о чём?

– О чём,– передразнил Мастер, – а что ж сам глаза опускаешь? Знаю я всё. Как разбойничали на дорогах, моих людей грабили.

– Я не знал, что эти коммерсы – твои люди! – выпалил Лукавый и тут же осёкся.

– Я понял, что это всё Артёмины затеи. Мне хотел братишка досадить. Потом и на мою фабрику замахнулись?

– Какую фабрику?.. – как-то неуверенно спросил Лукавый.

– Будто не знаешь. На ту самую, где бухгалтера грохнули.

– Я ничего не знаю… – глаза Лукавого забегали.

– Ну полно тебе! Артём всё мне рассказал. Ждал, что за откровенность залог за него внесу. Только за подлость наказывать нужно, а не поощрять.

– Я ничего не знаю… – повторял амбал.

– Ты, видимо, просто забыл. Так давай напомню, как надоело вам мелкие заработки сшибать и как решили за крупное дело взяться. Кажется, бухгалтерша расчётом зарплаты на фабрике занималась? А грохнули её не в начале ли месяца? Вспоминаешь? Тогда рассказываю дальше. Поначалу всё казалось несложным. Можно бухгалтершу охмурить, Калина ведь у нас парень видный. Для него такое дело – не задача. А можно на крайний вариант и запугать. Она ведь ещё девчонка, и чувство страха ей не чуждо. К тому же и делать-то ей ничего не придётся: только дай расклад и сиди себе, разыгрывай потерпевшую. Это и соучастием-то не назовёшь. Под хорошим давлением на это не согласится или смелая, или дура. Только что-то там, видно, у Артёма не заклеилось. Девчонка попалась правильная, неподкупная. Недаром у неё отец – мент.

– Как мент? – тут Лукавый понял, что второй раз просчитался, и его губы нервно задрожали.

Мастер принял это во внимание, но виду не подал.

– Дальше сам расскажешь?

Лукавый молчал.

– Что ж ты? Урок не выучил? А дальше Артём почувствовал, что дело в тупик заходит, девчонка заподозрила неладное, и что засветился он зря, ничем не сотрёшь. А что же было дальше, Лукавый? Думаю, что со мной общаться гораздо приятней, чем со следователем.

– Я всё скажу, Мастер. Мы про мокрое дело и не задумывали. Так Калина повернул. Всё же как ни крути, а опасно. Девчонка всё равно кому-нибудь рассказала бы. А серьги Калина её хахалю подбросил. Только, Мастер, я на это не был согласен. Я не убивал! Я никогда и не видел ту бухгалтершу! Я не убивал! Перед Богом клянусь!

– Ты бога-то зря сюда вмешиваешь.

– Он, когда уходил, сказал: может быть не вернусь. А потом на краже в ларьке погорел. Как его угораздило, никак в толк не возьму. Пива что ли ночью захотелось?..

– Дурачок ты, Лукавый. Калина подставился, чтобы по краже пойти и по мокрому делу отрезанным ломтём стать. Пока там всё раскопают, пройдёт время, а Артём сидит. Искать-то убийцу на свободе будут.

– А-а-а…

– Понял он, что отец убитой всю милицию на ноги поднимет и город перевернёт. И кому-то совсем не поздоровится. А тут Калина отсидит своё спокойно годик, другой и опять на воле. Так вот, Лукавый, подхожу я к самому главному и буду краток. Такого беспредела я на своей земле не потерплю. Ты понял?

– Я всё понял, Мастер.

– А раз понял, собирай завтра своих лоботрясов и ко мне. Я вас куда-нибудь определю. Будете при деле.

Не ожидавший такого поворота Лукавый аж подскочил и из бледного сделался розовым.

– Я, Мастер… Я всегда тебя уважал! Да они просто обалдеют, когда узнают! Ты не пожалеешь! Я клянусь, не пожалеешь!

– Ты погоди клясться. Покажешься, каков на деле. Да, кстати. Деньги, что отобрали, завтра принесёшь.

– Мастер, у меня денег нет. Я не знаю, куда Артём…

Но тот оборвал его:

– Заметь, Олег, я с тобой играю по честным правилам, а не исподтишка и не используя свои возможности. Учись и ты честно играть.

– Понимаешь, Мастер, Калина оставил нам только половину денег. Она малость потратилась, но всё же цела. Про другую половину нам сказал так: чтобы стать полноценной братвой, нужно вносить в общак доли. Стало быть, в твой будто общак, Мастер…

– Олег, взрослый ты парень, а всё ещё наивный. Где ты видел, чтобы мои люди ездили на ржавых машинах и шакалили по дорогам? Или ты не слыхал о моих делах?

– Я слыхал…

– А деньги надо вернуть и потраченную сумму отработать.

– Да мы, Мастер, отработаем! Доволен останешься!

– Добро. Вот номерок моего человека. С ним я переговорю, он вас примет. Мастер поднялся, дав понять, что разговор закончен и повернулся к выходу. Соня от удивления открыла рот: незнакомец здорово походил на Артёма. Просто копия, только постарше. Черты лица, правда, были утончённей, манеры изысканней.