Орудие Судьбы

Великий Магистр стоял, не двигаясь, дожидаясь, когда мы подойдем. Я даже подумала, не прислал ли он за нами миракля, и сделала самый простенький жест, каким обычно распыляют надоедливых фантомов. Но тут же ощутила блок и легкий щелчок по носу.

Не миракль.

– Слышал, ты хотел нанять суденышко, чтобы отправиться в путь, – сказал Великий Магистр.

– Да, спрашивал цену, мы хотели вернуться в Ниен морем. Но теперь…

– У меня есть для вас корабль, Раниер. И он доставит тебя с супругой в любой приморский город из Ожерелья после того, как выполнишь мое поручение.

Я сразу почувствовала, что предложение главы Ордена не вызвало у моего мужа восторга. В щедром подарке был какой-то особый подвох.

– А что за корабль? – спросил Раниер.

Я бы спросила, что за поручение.

– Корабль Перевозчика.

– О… А капитан?

– Сам Перевозчик. Он – одно целое с кораблем.

Раниер явно колебался. Великий Магистр шагнул ближе. Повеяло холодом – он забирал энергию из окружающего мира. Я невольно попятилась. Раниер схватил меня за руку и крепко сжал пальцы. Нас тут же окутал ледяной вихрь.

– Раниер, ты глупец, неужели думаешь, что можешь противостоять мне? – засмеялся Магистр.

– Нас двое! – дерзко объявила я.

Великий Магистр расхохотался еще громче. Он весь трясся от смеха.

– Ты не можешь нас заставить… – прошептал Раниер.

– О, нет! Нет! – Великий Магистр замахал в воздухе рукой, делая вид, что не может справиться с приступом смеха. – Могу. Поступая в Орден, каждый послушник дает магическую клятву, что выполнит поручение Магистра после ухода, если будет необходимость. И ее не нарушить.

– Смерть освобождает от клятвы, – сказал Раниер.

Сказал таким тоном, что у меня мурашки побежали по спине.

– Ну вот! Зачем же сразу смерть. Небольшое путешествие по морю. Всего лишь. А если вы так боитесь, я дам охранную грамоту…

– Не все грамоты работают, – напомнил Раниер. – И не всюду.

– Эта сработает, уверяю тебя. Вы сами напишете нужные слова. Ведь твоя Диана принцесса Ниена. Так?

– Это важно?

– Я не задаю неважных вопросов, тебе надо было это запомнить, Раниер! Так вот, те слова, что она напишет на охранной грамоте, никто не сможет отменить.

– Не волнуйся, милый, членов королевского дома Ниена обучают грамоте, – засмеялась я.

Мне хотелось его немного ободрить.

– Корабль будет ждать вас утром в гавани! – пообещал Великий Магистр.

Он издал залихватский свист. Гнедой скакун тут же явился из-под черной тени аркад, и магистр легко вскочил в седло, как будто был кавалеристом.

– Перевозчик – отличный капитан, – напутствовал нас глава Ордена, уносясь в ночь.

Раниер еще крепче стиснул мою руку, и мы двинулись в сторону Аднета.

– Жаль, что я не успел подарить тебе щенка кербера, – шепнул он.

До заката нам нужно было миновать полуразрушенную арку ворот на дороге, ведущей в город. Где-то далеко в скалах раздался вой, похожий на волчий. Я невольно ускорила шаги, но Раниер меня удержал, и мы продолжили путь размеренной торжественной походкой.

– Мы же хотели удирать через пустыню, – напомнила я Раниеру его последний план.

– Поздно… – в его голосе сквозило отчаяние. – Если бы мы успели покинуть земли Аднета! Но мы не успели. Я все же надеялся… Далеко не каждому Великий дает поручение.

– Насколько опасно то, что он прикажет?

– Задание непростое, тут главное – создать охранную грамоту.

Мне не понравился ответ Раниера. Очень не понравился.

Часть 3. Лиам Маркус, сын Кенрика

Глава 1. Я, все и опять я. За пять лет до…

Я обожал Элизеру с самого детства во все времена года. Летом, когда вода в озере как парное молоко и на берег можно не вылезать часами, а из сада за замком девушки в коротких серых туниках носят корзины со спелой вишней. Весной, когда лиственный лес, готовясь к новой жизни, распускает почки, становясь фиолетовым. Зимой, когда лес вокруг, да и сам замок, одеваются белым инеем, а лед на озере тонок и напоминает стекло. В такие дни я усиливал ломкий ледок с помощью магического Дара и раскатывал по озеру на лурсских коньках, сделанных для меня стариком Френом.

Отчаянные эти мои приключения однажды едва не закончились бедой. Я разогнался с такой скоростью, что не успел укрепить перволед под собой, он разлетелся, как стекло от удара камня, а я с головой провалился в воду, которая ожгла меня и утянула под ледяной покров. К счастью, как я уже говорил, лед был тонок, и я пробил его головой, всплывая.

В этот момент я позабыл о своем магическом Даре. Я барахтался в полынье, как самый обычный мальчишка, кидаясь на кромку льда и обламывая куски. Я даже не сориентировался, где берег, чтобы направить туда свои жалкие усилия, я метался в бесполезной попытке выбраться на твердую корку, которая не могла меня удержать, даже не подумав нарастить застывшую воду магическим Даром. Четверть часа бесполезной борьбы полностью лишили меня сил. Я уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, и осознание того, что в следующий миг я уйду на дно, сделалось отчетливым, как контур прекрасной Элизеры на фоне холодного синего неба. И не вызвало намека на протест в душе.

Внезапно кто-то ухватил меня за ворот куртки и рванул из воды. Я очутился на дне лодки. Френ стащил с меня мокрые куртку и рубаху, взамен швырнул свою меховую безрукавку и взялся за весла. Как я уже говорил, лед был тонок, самая обычная лодка, которую еще не успели убрать в сарай и оставили на берегу в надежде на оттепель, сумела его взломать. Я копошился под дарованной безрукавкой, пытаясь стянуть с ног ботинки с коньками, но сил не было распустить шнурки. В несколько взмахов Френ подогнал лодку к берегу, подхватил меня на руки и бегом понес к замку. Тут наконец я вспомнил про свой магический дар и постарался согреть свое тело, забирая энергию извне. Ближе всего были руки Френа, и я забрал его тепло, чтобы насытить мое жалкое дрожащее тулово и мои онемевшие руки и ноги. Когда мы очутились на кухне, где жарко горела печь, я все еще клацал зубами, но сумел наконец снять коньки и штаны. После чего был укутан в огромный пушистый плед, связанный нашей старой нянькой, в него можно было завернуть пять или шесть таких дохляков как я. Френ дал мне выпить чего-то ядрено-горького, после чего меня стал бить яростный кашель, внутри все горело, и я отчаянно пытался вдохнуть. В итоге Френ напялил на меня какую-то огромную колючую шерстяную рубаху и отнес в мою спальню, где накрыл все тем же шерстяным пледом, а в камине развел огонь, после чего ушел за новой охапкой дров.

Я высунулся из-под одеяла и попытался забрать тепло напрямую с помощью магии. Меня бросило в жар, а огонь в камине с шипением погас, будто на него вылили ведро воды. Френ вернулся с охапкой сухих дров, глянул на черные, переставшие даже дымить головешки в камине, покачал головой, бросил в камин горсть стружек и пучок тонких щепок, потом извлек из кармана коробку с серными спичками и подпалил растопку.

– Вот какое дело, – поговорил он, протягивая руки к огню, – эти маленькие щепочки с набалдашниками из серы, которые придумал Механический Мастер вместо кресала, в них более магии, чем в твоих вывертах с магическим льдом и магическим огнем, потому что они каждому, и сильному, и малому, дают радость погреться у огня. – Френ подкинул несколько поленьев в камин и продолжил. – Вот только коробку эту и маленькие спички надо беречь от глупцов вроде тебя. Есть у дурня магический Дар или нет, но, схватив коробок, начинает он тут же зажигать спички одну за другой, изводя полезные вещи, а самый главный дурень из дурней еще спалит все вокруг – шторы, книги, а то со скуки и дом истребит.

В дымоходе радостно прожорливо гудело, в комнате сделалось тепло, почти жарко, но я демонстративно кутался в плед. Я ждал иного разговора от Френа, а не поучений и упреков, его слова меня только злили.

– Ты не расскажешь отцу про мое купание? – спросил я.

Самым унизительным в сегодняшнем происшествии было не то, что я провалился под лед, а то, что позабыл о своем магическом Даре и барахтался как несчастный кутенок, беспомощный и жалкий. Я испугался этой огласки – так, что дрожь вновь охватила меня с головы до ног и противно заледенело в груди. Больше всего я боялся, что об этом моем сегодняшнем унижении узнает отец. Но это может и не самое страшное. Страшнее, если магистр Крон узнает, а с ним и все его ученички, особенно старшие, те, что корчат из себя непобедимых магиков.

Меня прям скрючило от унижения.

– Подумаю, – отозвался Френ. – А ты подумай, почему хочешь оставить это в тайне.