Неумолим бег времени (публицистика)

Говорят, после Божьего суда самым справедливым является приговор народа. Всеобщим одобрением был встречен праведный самосуд армян над изувером, который изнасиловал и зверски убил трёхлетнюю девочку. Только такая форма публичной казни может воздействовать устрашающе на похотливых мужчин.

Многие из отупевших от пьянства и наркотиков недорослей-насильников с наглой улыбкой сидят в вольерах залов судебных заседаний, уверенные в пощаде из-за своего несовершеннолетия и психической неполноценности. С такими в добрые старые времена без суда и следствия расправлялись самосудом, очищая тем самым общество от уголовников.

Жестокость по отношению к единицам общественно опасных есть гуманность, гарантирующая безопасность сотен порядочных людей.

В начале становления советской власти во всех национальных округах Кавказа и Закавказья люди были вооружены.

Оружие разного вида хранилось в домах, украшая стены кунацких. Ношение оружия предусматривалось самой формой одежды горцев. Но оголялось оно только в самых крайних случаях, когда требовалось постоять за себя, защитить достоинство, честь и жизнь близкого. Всякий, оголивший кинжал или поднявший пистолет, знал, что с противной стороны последуют ответные действия, которые будут стоить жизни не только ему, но и грозят кровомщением всему роду.

Закон суровый, однако в течение столетий удерживал людей в подчинении духовенству, старейшинам с соблюдением обычных правовых норм этнически разнящихся племён и народов.

Переворот в России и насильственное утверждение власти Советов начались с реквизиции всякого оружия у населения. После смерти Ленина последовал указ, предусматривающий лишение свободы за ношение и хранение оружия. Сталин в своих стремлениях к диктатуре ужесточил указ, не доверяя народу, с первых дней революции выразившему своё недовольство крестьянскими бунтами и мятежами рабочих.

Вооружёнными оставил узурпатор опору власти – командующий и начальствующий состав армии, военно-морских и военно-воздушных сил, работников органов НКВД, милиции (с внутренними войсками), обеспечивающих охрану границ, резиденций правительств и их личную безопасность. Охваченный неодолимым болезненным страхом за собственную жизнь, Сталин даже в клозет не смел войти без охраны, ибо знал по себе, что преступники руководствуются своими законами, вооружены не хуже бесчисленных охранников и дорвавшихся до власти уголовников.

В то довоенное время на улицах городов можно было видеть людей в форменной одежде и при оружии. Вооружены были не только армейские и милицейские структуры, обеспечивающие безопасность властвующих, но и работники юстиции, руководство партийных органов. Это к чему-то обязывало носящих форму и оружие и в то же время как-то дисциплинировало окружающих. К человеку в военной форме невольно обращались взоры при возникновении конфликтной ситуации, его призывали на помощь при угрозе со стороны бесчинствующих и распоясавшихся хулиганов.

Теперь же человек в форменной одежде при оружии явление редкое. Осуждать не приходится. Не внушает вид форменной одежды без оружия, а главное – толку от него, как от любого прохожего. Ну а если по справедливости, почему работники правоохранительных органов должны идти с голыми руками на приставленный к горлу нож или пистолет? Даже если он владеет методами самбо или карате, его на расстоянии может уложить дебильный сморчок. Не потому ли в общественных местах редко кто из прохожих осмеливается остановить бесчинствующего подонка.

Меры пресечения преступности, применяемые работниками милиции, не всегда оказываются эффективными. Да и трудно рассчитывать на положительный результат. Кто может упредить совершаемое преступление? Чаще жертве приходится рассчитывать только на самого себя, а чаще «покориться судьбе».

Именно потому, что вооружённые до зубов преступники знают, что люди у нас не защищены, они и действуют нагло, выламывая зарешеченные окна, любуясь мечущимися в беспомощности людьми, жертвами разбоя. А если бы преступник знал, что в доме есть оружие и немощный старик или молодая женщина может всадить в него пулю до того, как он вломится в дом, наверное, подумал бы, стоит ли рисковать.

В самом факте лишения человека прав на самозащиту есть худшее бесправие. Вооружённый человек более решителен и смел. Вооружённому народу проще выяснять свои отношения с теми, кто посягает на их жизнь, территорию, свободу, не надеясь на субъективные решения третейских судей.

К примеру, когда в Душанбе вспыхнул межнациональный конфликт и обезумевшая от вина и наркотиков толпа сельских недорослей ринулась в сторону одного из микрорайонов города, жители его, вооружившись топорами, ножами, дубинками, стали на свою защиту. Толпа мародёрствующих юнцов дрогнула и остановилась. Видимо, сила морального воздействия вооружённого народа мощнее сил военизированных формирований внутренних войск.

Ношение оружия никогда и нигде не преследовалось законом. В странах Ближнего и Среднего Востока оно считается обыденным явлением. Например, в Йемене кинжал является непременным атрибутом мужской одежды. Ни один уважающий себя йеменец старше 14 лет не выходит на улицу без кинжала на поясе. Носят йеменцы и огнестрельное оружие и производят выстрелы из него, но только на свадебных торжествах, выражая тем самым высшую степень восторга. Кровь не проливается там, где не возникают конфликты, как у нас, когда легковозбудимые юнцы упиваются до одури.

Ношение и хранение оружия не преследуется законом и во многих странах Запада. Его можно приобрести свободно или по лицензии в оружейной лавке. И никто из вооружённых граждан не посягает на власть или жизнь ни в чём не провинившихся, но зато личности даётся гарантия на самозащиту.

Если среди причинных факторов, способствующих росту преступности в нашей стране, значительную роль сыграла отмена сухого закона, приведшего к массовому пьянству и алкоголизму, то не в меньшей мере порождал преступность общественный строй, в котором всё под маркой социалистической собственности принадлежало Сталину, а затем в какой-то мере другим секретарям ЦК и правящей на местах партийной элите.

Порочность системы особенно ярко проявилась в период застоя, когда всё проросло коррупцией, сплетённой ложью и стяжательством некоторых авантюристов от политики.

Вся пищевая промышленность, торговля, общепит стали вдруг монополией жуликов с партийными билетами. С высоких и малых трибун слышались их демагогические призывы с горячим желанием повысить производительность труда, снизить себестоимость, вырваться вперёд в соревновании, сберегать социалистическую собственность. От кого?

Легковерные «хозяева страны», видя, как «слуги народа» везут в кузовах и багажниках персональных машин всё необходимое для коммунистического образа жизни, следовали их примеру и превращались в несунов. Организованная преступность, возникшая в правящих кругах и подведомственных им хозяйственных системах, в свою очередь, породила вид уголовщины, называемой «народными мстителями». Ну а к ним, естественно, пришвартовались грабители от тунеядствующих люмпенов советского образца, которые не признают ни Бога, ни чёрта, ни законов.

От этого неистового разгула преступности в законе и вне закона страдают прежде всего народы, не защищённые государством.

Не только интересы граждан, но главным образом жизнь человека должна охраняться соответствующими законами. Только в правовом государстве предусматриваются нормы, обеспечивающие личную безопасность с неотъемлемым правом на самозащиту с помощью оружия.

Только таким образом можно если не свести на нет, то хотя бы остановить безудержный рост преступности в нашей стране.

«Человек и закон», 1990 г.

Ждём, товарищ участковый!

Краевая курортная газета «Кавказская здравница», заканчивая обсуждение темы «Выборы участкового», попросила Мариам Ибрагимову высказаться по этой непростой и многогранной проблеме. Мариам, не колеблясь, проанализировала выступления каждого участника дискуссии, дав свою оценку.

Статья начальника ОВД Кисловодского горисполкома В.П. Буцевицкого «Предлагаю выбирать участкового», опубликованная 22 октября 1988 года, начинается с констатации факта, свидетельствующего, что за последние годы в силу ряда причин произошёл отрыв участкового от населения обслуживаемого района города. Однако причины этого отрыва автором не вскрыты.

Обеспокоенный положением дел в подведомственном ему отделе, в поисках пути перестройки работы, Буцевицкий предлагает начать с выборов участковых уполномоченных. Естественно, одними выборами участковых, будь они семи пядей во лбу, выйти из сложившегося положения нельзя.

Видимо, потому последовал резонанс со стороны ессентучанина А. Бойко, озаглавленный «Есть ли из кого выбирать?» в тоне, показавшемся мне резковатым. В свою очередь, напрашивается вопрос: где и когда подобные выборы происходили из числа случайных лиц? И разве не может руководство отделов внутренних дел совместно с партийно-комсомольскими и профсоюзными организациями выдвинуть и предложить общественности несколько подходящих кандидатур, одну из которых избиратели могут предпочесть? Тесные контакты с населением с помощью общественности, домовых и квартальных комитетов, на мой взгляд, можно осуществить при следующих основных условиях.

Во-первых, закреплением к участку уполномоченного на длительное время, ибо частая их сменяемость ведёт к тому, что ни жители района не знают своего участкового, ни участковый – подопечных. Считаю, что мало одного закрепления на длительный срок, необходимо и проживание участкового в том же районе города, желательно рядом с опорным пунктом. Это позволит быть самому участковому на виду у населения и лучше знать и видеть тех, кого он опекает.

Во-вторых, необходимо повысить права участковых, дать им возможность самостоятельного применения хотя бы элементарных мер воздействия по отношению к нарушителям.

И, наконец, повысить заработную плату участковых уполномоченных и предусмотреть присвоение им очередных званий за хорошую работу и выслугу лет. Всё это позволит поднять престижность этой работы.

Старожилы Кисловодска до сих пор помнят и с искренним почтением относятся к ветеранам, своим бывшим участковым-Анискиным, не имевшим зачастую высшего образования, но умудрённых опытом работы, честным, справедливым. В милицейской форме, при оружии они регулярно совершали обход своих участков, постоянно поддерживали контакты с домовыми и квартальными комитетами. Разбуди их ночью – и они могли безошибочно назвать поимённо всех своих «трудных» подопечных, по первому тревожному сигналу бросались людям на помощь.

И надо прямо сказать, что процент преступности и правонарушений в те тяжёлые послевоенные годы в нашем городе был значительно ниже, чем теперь. По крайней мере, местные жители в любое время дня и ночи могли безбоязненно ходить по улицам.

Ныне же участковые – редкие гости на закреплённых улицах. Они появляются в отдельных случаях, согласно предписанию высшего начальства. О мерах профилактики правонарушений, об отчётах участковых перед жителями пока только говорят. А ведь города, курортные в особенности, изобилуют местными и залётными элементами от жулья, проституции, спекуляции, тунеядства, наркомании, выявление и борьбу с которыми надо начинать с участков.

С грустью приходится констатировать, что превратно понятые демократизация и гласность пришлись на руку и антиобщественным элементам. На них не стало управы. Попробуй, схвати за руку мошенника или бездельника – и тут же вас оглушат воем: «Не имеете права. Это вам не старый режим!» Хотя при любом режиме люди имеют право спокойно жить и трудиться. И это право должно им быть обеспечено.

Порой тот же алкоголик или наркоман доставляют меньше беспокойства и нервотрёпок соседям, нежели злобствующие скандалисты, сутяги, клеветники. Встречаются типы, постоянно провоцирующие конфликты. Стычка с соседями по дому и кварталу им доставляет удовольствие. Обученные грамоте, с тупым упрямством они по всякому пустячному поводу осыпают правоохранительные и административные органы всякого рода жалобами, доносами, заявлениями. И скажем прямо, что эти типы нагоняют страх на иных начальников, которые в угоду наглому сутяге скорее накажут подчинённого, нежели пойдут на риск, чтобы обуздать злобствующего клеветника.

Опасность в том, что из обывательской среды выходят в экстремальных условиях главари, сплачивающие вокруг себя преступников, шовинистически настроенных типов, разжигающих националистические страсти. Профилактика проявлений этого рода антиобщественных деяний также необходима.

Если бы было утверждено положение, согласно которому все заявления граждан, разумеется, после принятия соответствующих мер, отсылались в опорные пункты милиции на участках и там сохранялись, определённое время приложенные к картотекам учёта, то со временем участковые имели бы возможность выявить перед лицом общественности злобствующего сутягу. Для пресечения антиобщественных действий этой категории лиц их можно было бы предать суду той же общественности, минуя административно-правовые органы. Этим были бы приведены в действие демократические начала на участках и искоренено одно из значительных зол, ещё бытующих в нашей будничной жизни.

Сказанным вовсе не исчерпывается многогранная и весьма ответственная работа участковых уполномоченных. Ликвидировать разрыв, укрепить связь участковых с населением можно только общими усилиями народа, административно-правовых органов и стараниями самих участковых.

«Кавказская здравница», 1988 г.

Во что обходится пьянство?

Открытое письмо главному редактору журнала «Огонёк» Виталию Коротичу

В который раз уже беру в руки сентябрьский номер Вами редактируемого журнала «Огонёк», раскрываю двадцатую страницу, читаю: «Во что обходится трезвость?» Автор статьи Лев Мирошниченко. Но прежде чем приступить к повторному чтению, рассматриваю иллюстрации.

На одном из фото запечатлена очередь у «врат хранилища зелёного змия». Человек десять – мужчин и женщин – стоят, тесно прижавшись друг к другу, возложив руки на впереди стоящих. Судя по одежде, крепким плечам, мускулистым рукам и густым гривам, это не опустившиеся, разочарованные в жизни забулдыги, а люди, что называется, в соку и при силе молодости.

Но почему все они, как по команде, отвернули лица во время съёмки? Почему лишний раз не продемонстрировать свой протест, хотя бы с молчаливым упрёком, глядя на «чинящих» произвол? Значит, есть в их сознании что-то, вынуждающее стыдливо прятать лица.

Второй снимок ещё круче: полуголого молодого человека крепкого телосложения под руки сопровождают в покои медвытрезвителя два дюжих молодца в милицейской форме. Но этот тип, в отличие от стоящих в очереди, подогретый алкоголем, не только вызывающе смотрит на фоторепортёра, но вывернул шиш, нате, мол, выкусите – раз свобода и демократия, что хочу, то и делаю.

И, наконец, третий снимок, где ядрёная баба при габарите «кругом шестнадцать», выставив предметы самогоноварения и хранения, недоумевает, глядя на представителей правоохранительных органов, почему это ей нельзя заниматься изготовлением «молочка из-под бешеной коровы», а государственным предприятиям можно?

Автор статьи, чувствуется, солидарен со всеми этими и другими «жертвами узаконенного произвола». Надо же дойти до такого издевательства над честным народом, которого вынуждают средь бела дня, а следовательно, в рабочее время часами выстаивать в очереди за бутылкой водки.

Ох, отсталая Россия-матушка! Где ей до передовых стран Европы – там питейные автоматы на каждом углу заряжены спиртным. Подставляй раскрытый рот, опохмелись, понюхай кулак вместо закуски и вали дальше. Выводы, сделанные тов. Мирошниченко в результате «скрупулёзной» трёхлетней исследовательской работы «Во что обходится трезвость?», воистину достойны учёной степени. Однако, начиная статью, автор вынужден признать, что в самом начале борьбы с алкоголизмом и пьянством имели место обнадёживающие успехи. Сократились пьяные прогулы, снизился производственный травматизм.