Возвращение в будущее

– Ну, хоть пугалу сгодятся, – тоскливо вздохнул папа.

– Пугалом потом займётесь, – сказала мама, забирая у Гили трофей – пока это всё надо убрать. Туфли были сложены обратно в мешок и почётно закинуты на чердак, после чего о них благополучно забыли.

Но Гиля о своей идее не забыл. Мысли о пугале не давали ему покоя. И вот однажды, поймав момент, когда родители вместе ушли к кому-то в гости, забрав с собой маленького Алика, он решил взяться за дело. Только они ушли, Гиля подозвал меня и сказал:

– Давай папе с мамой сюрприз устроим!

– Какой сюрприз? – спросила я.

– Сделаем пугало в огород.

– Зачем им пугало?

– Как “зачем”, Лизка? С пугалом веселее! У других есть, пусть у нас тоже будет.

– А из чего мы его сделаем?

– Ну, во-первых, надо те башмаки пристроить, что папа принёс. А к ним подберём рубаху и штаны.

– И штаны ещё? – переспросила я.

– Конечно! – уверенно воскликнул Гиля. – А что у нас пугало без штанов будет?

– И где мы всё это возьмём?

Брат на секунду задумался.

– На чердаке явно что-нибудь найдётся. Пошли! – скомандовал он, и мы с ним полезли на чердак. Как и в любом доме, на чердаке у нас было много всякой всячины, в том числе и одежды, как оказалось. Последней хватило бы и на пугало, и на жену пугала, и ещё бы на их детей осталось. Собрав в мешок кучу тряпья и новые ботинки, из тех, что папа принёс “для детей”, мы поволокли всё это в огород. Притащив два шеста, верёвки, какое-то ведёрко, которое я раньше не видела – мой брат, оказывается, неплохо подготовился – Гиля принялся сооружать каркас для пугала. Мне велел проделать дырки в мешке… Потом кое-как мы напялили мешок на каркас, набили его чем попало и закрепили на шесте. Из отобранной на чердаке одежды нашли рубашку и старый папин пиджак, штаны, башмаки, разумеется, и надели всё это на чучело. На макушку ему Гиля прикрепил пучок верёвок, ну, вместо волос, и поверх импровизированной шевелюры нахлобучил ведёрко.

– А что это за ведёрко? – спросила я.

– Вчера сделал, – самодовольно заявил Гиля.

– Как это сделал? Сам? А из чего? – изумилась я.

– Нашёл у папы кусок жести и сделал.

– Влетит тебе за это.

– Посмотрим… Пошли, поставим его.

Гиля выбрал место возле калитки, чтобы пугало было видно всем. Закрепив его хорошенько, мы стали разглядывать результат своих трудов.

– Кажется, чего-то не хватает… – задумчиво произнёс Гиля, глядя на чучело. – О! Знаю! – воскликнул он и побежал в дом. Вскоре он вернулся, держа в руке какую-то тряпку. “Тряпка” оказалась старым папиным галстуком, который Гиля тут же и повязал пугалу.

– А вдруг папе понадобится? – сказала я.

– Я его на чердаке взял. Папа всё равно не носит, а чучелу вон как хорошо! – довольно сказал Гиля.

Родители, открыв калитку, шарахнулись от нашего сюрприза, но поняв, что к чему, заулыбались. И тут мама обратила внимание на ведёрко. Что такое? Откуда? Такого у нас не было! Гиле, конечно, пришлось во всём признаться. И тогда папа, не говоря ни слова, снял ведёрко с “головы” пугала и принялся его разглядывать. Я вздохнула и шепнула брату: “Не миновать тебе трёпки”. А папа, осмотрев Гилину работу, сказал:

– Ну, раз ты такой мастер, бери в сарае инструменты, когда понадобится!

На следующий день наша соседка Хава Зейтман, зайдя за чем-то к маме на огород, посмотрела на наше чучело, оглядела его со всех сторон и сказала:

– Много я видела пугал всяких, но так, чтобы в галстуке и новых ботинках, вижу впервые!

XIII. Визит ребе

Уважение к родителям присутствовало в нас с самого раннего детства, потому что мы росли в атмосфере любви, мира, понимания, видели уважение и любовь отца в его отношении к маме. Пример родителей – это лучшая школа, а их отношение друг к другу оказывают влияние не только на детство, но и на всю последующую жизнь их детей. Не помню, чтобы в нашем доме когда-нибудь было сказано грубое слово, чтобы разговаривали на повышенных тонах, а что касается нецензурных слов и матерных выражений, которыми так богат “великий могучий и свободный русский язык”, то мы, дети, их вообще не знали.

Однажды в конце лета, в тихий августовский вечер, мама, как обычно, возилась на кухне. Сегодня они с Сарой решили вместе приготовить ужин, затеяли картофельные оладьи, запеканку и яблочный пирог. Муки для пирога оказалось слишком мало, и Сара отправилась в бакалейную лавку, чтобы прикупить пару килограммов. Мама взялась замешивать запеканку. Через час должен был вернуться с работы отец. Тут в дверь постучали. Мама глянула на часы. “Неужели Абраша? Рано вроде…” – подумала она и пошла отворять дверь. На пороге стоял наш ребе.

Надо сказать, что после того случая с синагогой, когда Гиля отличился не лучшим образом, мама стала слегка побаиваться ребе. Вернее, ей было стыдно смотреть ему в глаза. Она вспоминала о неблаговидном поступке сына и краснела. И вот ребе снова в нашем доме. “Опять что-то стряслось!” – подумала мама, чувствуя, что её кидает в жар.

– Шалом, Лена.

– Шалом, ребе, проходите!

– Я тебе должен кое-что сказать. – У ребе было серьёзное и грустное лицо. Он снял шляпу, вздохнул и сказал: – Такая беда, Лена. Я не знаю, как тебе сказать, но я решил, что лучше тебе это услышать от меня, чем от других.

– Что случилось, ребе? – Мама слегка побледнела. Хорошее начало!

– Лучше я тебе это скажу, чем кто-нибудь. Я знаю вашу семью уже много лет. Я знаю твоего мужа ещё с тех пор, как он был вот такой… я знал отца твоего мужа; это был такой достойный человек, такой цадик, он всегда соблюдал Закон и воспитывал так всех своих детей. Я всегда уважал его, и твоего мужа тоже. – Ребе говорил тихим, печальным голосом. Мама никак не могла понять, куда он клонит, но ей уже становилось не по себе.

– У вас такая чудесная семья, – продолжал ребе, – и, когда такой цорес случается, это очень, печально, очень…

– Что стряслось, ребе?

– Твой Гиля… – ребе вздохнул, а у мамы сердце в пятки ушло. “Что он на этот раз сделал? Поджёг синагогу?” – подумала она. Ребе продолжал:

– Твой Гиля был таким хорошим мальчиком…

“Был!? Мой сын умер?!”

– Я не знаю, – продолжал свою пытку ребе, – как такое могло случиться. Вы не заслужили такой цорес! что теперь ты будешь делать?

Мама уже позеленела, готовясь услышать страшные слова о том, что она потеряла своего первенца.

– Твой сын пошёл по плохой дорожке, – покачал головой ребе.

– Ребе… – мама уже едва дышала.

– Ты не представляешь, что я увидел сегодня! Ты знаешь тот дом в конце вашей улицы, тот, что с синим забором? Твой Гиля стоял около этого забора. Ты знаешь, что он делал? – спросил ребе трагическим тоном.

Разумеется, мама не знала, что он там делал. Из слов ребе она хотя бы поняла, что её сын жив, и теперь готова была услышать всё, что угодно.

– Ты знаешь то неприличное слово, что пишут на заборах всякие бездельники? Так вот, на том заборе написано это слово, а твой сын стоял и читал это неприличное слово! Он его изучал так, как будто это Та-НаХ! Если так пойдёт, то быть тебе однажды свекровью шиксы!