Полутона

– Потому что все обидчики Кейт мертвы?

Она коротко всхлипнула и тут же замолчала. Сгорбила плечи под невидимым грузом, который мешал ей дышать последние несколько недель.

– Идемте в дом, – обессилено сказала она.

Там, внутри, среди натертых до блеска полов царила тишина. И одиночество. Мелинда провела Ника в гостиную. Он сел на белоснежный кожаный диван. Она же замерла у окна, невидяще глядя на Лавандовую Долину.

– Как вы узнали? – тихо спросила Мелинда.

– Смерть Кейт выбивалась из общей картины. При ней не было плеера с мемокубом, «заряженного» полуночными чарами, а значит, и причина ее смерти была иной. Об остальном догадаться несложно. Кейт писала пронзительные стихи, и именно их, наложенных на мелодию, я и услышал через призму мира теней.

Мелинда в изумлении развернулась к нему.

– Вы слышали ее песню?

– Не совсем. Но мне известны ее слова. В них очень много тоски.

– Тоски, – повторила она, словно зачарованная. – И правды.

– Я не знаю всех деталей, не знаю, как именно работают эти чары… Однако очевидно, что без помощи извне Кейт было не обойтись. Я только не могу понять, как все случилось. Вы точно не могли планировать все это с самого начала, иначе вы бы не пришли в Департамент. Не стали бы привлекать наше внимание к Колледжу Килкенни.

– Я ничего не планировала, – устало сказала Мелинда. – И да, я ошиблась. В том, что касалось Кейт. Ее травили, но никто ее не убивал. Она сама… Она просто сдалась. Сломалась.

Мелинда резко, прерывисто вздохнула. Шагнув к столу, дрожащей рукой налила в стакан воды из прозрачного кувшина, в котором плавали лимонные дольки. Первые секунды, когда она пила, зубы ее стучали о край стакана, но затем ей все же удалось овладеть собой. На стеклянную столешницу Мелинда поставила уже пустой стакан.

– Все эти возвышенные, мотивирующие речи о том, что ничто нас не сломит… Это такая чушь. У каждого есть предел. Какая-то грань, за которой не остается ничего, кроме желания, чтобы весь окружающий мир оставил тебя в покое. – Она говорила глухо, отрешенно. – Я не знаю, какая именно мысль была в голове Кейт, когда она поднималась на эту проклятую крышу. Возможно, она думала, что так будет лучше. Что ее матери будет проще вырастить одну дочь, чем две. А может, поняла, что так будет всегда. Что всегда будут люди, готовые – и способные – ее использовать. Поняла, что это мир был, есть и всегда будет полон несправедливости. Полон людей, которые добиваются своего нечестными путями, остальных оставляя на обочине. А может, все куда проще, и Кейт просто устала. Я не знаю!

От слова к слову ее голос все нарастал, становясь резче и звонче. И к концу почти превратился в крик.

– Вы злитесь на нее, – мягко заметил Ник.

Мелинда вскинула на него заблестевшие глаза.

– Злюсь. За то, что оставила меня и Касси. Но одновременно с этим… Я ее понимаю.

Ник помолчал, глядя на нее.

– Кейт задирали в школе, верно?

– О, задирали – неверное слово. Эрин и ее компашка возненавидели Кейт, как только она перешла в нашу школу. Они не могли понять своими куриными мозгами, как Кейт в свои юные годы может быть так умна. Как их может обходить девушка в дешевой одежде, которая не может позволить себе даже купить сумку взамен порванной, вырванной из ее рук, и неделями ходит с простым пакетом из местного супермаркета.

Мелинда шумно выдохнула, словно выпуская наружу свою ярость.

– Именно появление Кейт в Килкенни позволило мне… прозреть, что ли. – Она стрельнула в Ника виноватым, как ему показалось, взглядом. – Мы с Эрин когда-то дружили. До всей ее озабоченности дорогими шмотками и правильными людьми рядом. До увлечения этой дурацкой фэйской пыльцой, на которую она в свое время пыталась подсадить и меня.

Ник вскинул бровь. Наркотики в столь престижной школе? Впрочем, стоило ли удивляться? Стоила так называемая фэйская пыльца (особенно качественная) умопомрачительно дорого и даровала потрясающей яркие видения, цветные, детальные фантазии… буквально ожившие мечты.

Интересно, о чем же мечтали такие, как Эрин?

– Когда Кейт начали травить, я поняла, что устала от них всех. Сначала пыталась убедить Эрин отстать от Кейт. Когда этого не случилось… В какой-то из дней я не выдержала, подошла к Кейт и попросила у нее прощения. Я же все-таки была в их компании. Она улыбнулась, сказала, что все понимает. Хотя понимать там, мистер Куинн, было нечего. И на ее месте я бы прощать не стала.

Наверное, Мелинда и сама не осознавала, что ее руки сжались в кулаки.

– В общем, мы подружились. – Она помолчала. – Я бы не стала в этом сознаваться, но рано или поздно мне все равно придется вам об этом рассказать. Я… Мы с Кейт обе увлекались темой смерти.

– Как готы? – предположил Ник.

Только для того, чтобы расслабить ее, напрягшуюся словно пружину. Благодаря Клио, ответ он знал. Вот только даже предположить не мог, что с полуночной магией окажется связана не только Мелинда, но и тихая, незлобивая умница Кейт.

Расчет удался. Мелинда хмыкнула и медленно, очень медленно разжала кулаки.

– Мы увлекались миром теней. Простые чары, конечно, никаких вызовов демонов или какой-нибудь чуши в этом роде. И никаких жертвенных ритуалов – и мне, и Кейт была ненавистна мысль причинить кому-то боль. Даже… животному.

Она снова резко замолчала и отвела взгляд.

«Судя по последним событиям, мировоззрение Кейт несколько… изменилось».

– Она верила в перерождение, в множественность жизней, – тихо сказала Мелинда. – Это несвойственно ирландцам, знаю, но… Кейт не привыкать идти против большинства. И все-таки мне кажется, эта мысль так захватила ее… от отчаяния. Что было хорошего в этой ее жизни? Ее отец умер, и она так от этого и не оправилась. Помню, она смеялась, называла себя «папиной дочкой», а в глазах такая тоска… Она очень его любила. После его смерти они погрязли в нищете. Ее мать – администратор какой-то гостиницы. Устроиться на вторую работу она не могла, да и с первой не все было гладко – Касси часто болела, нужно было или сидеть с ней или возить ее по врачам. Звучит цинично, но… вся надежда семьи была на мозги Кейт. На ее карьеру.

Ник медленно кивнул. Он был последним человеком, который обвинит юную девушку, доведенную до самоубийства. И все же выходило так, что после смерти мужа и старшей дочери мать Кейт попросту лишилась шанса на нормальную жизнь, в которой ей не придется сводить концы с концами. Покоя и шанса на счастье она лишилась тоже.

Столь глубокие раны никогда не заживут.

– Думаю, Кейт надеялась, что в другой жизни все будет иначе. Я со смехом говорила ей: «Я же в этой». Она улыбалась, но я чувствовала – эта мысль ее не оставляла. – Мелинда повернула голову и сказала с жаром: – Не думайте, что она так легко сдалась. Кейт пыталась изменить эту жизнь. Хотела вытащить семью из бедности. Но потом… Потом она просто устала бороться. Даже стальные вещи ломаются, что уж говорить про хрупких людей.

Ник кивнул. Усталость металла…

Эта тишина длилась целую вечность, но он не торопил Мелинду. Наконец она отошла от окна и села на диван напротив него.

– Странно, наверное, но в каком-то смысле именно смерть отца Кейт так сильно сблизила нас. То есть… здорово, конечно, вместе смотреть старые фильмы, читать журналы, болтать о планах на будущее и просто… болтать. Но когда вы делите на двоих один секрет, когда вы вместе практикуете полуночные, запрещенные чары… это сближает. Я на тот момент уже увлекалась спиритуализмом. Общалась с бабушкой… Я очень ее любила. Часто общаться не выходило – каждый такой ритуал выпивал из меня кучу сил.

Ник не переставал удивляться тому, как открыто Мелинда об этом говорила. Она ведь не могла не знать, что Трибунал наказывает за простейшие полуночные чары. А перед ней, ни много ни мало, сидел инспектор Департамента. Или деньги и статус семьи и в ней порождали ощущение безнаказанности?

– Разумеется, я предложила Кейт отыскать в мире теней ее отца. Вот только у нас долго ничего не получалось.

Ник кивнул.

– Узы крови помогали вам дотянуться до бабушки. С другим человеком, с чужими узами, так уже не получалось.

В глазах Мелинды промелькнуло удивление.

– Вы знаете о полуночной магии?

– Нередко сталкиваюсь с ней во время расследований, – уклончиво сказал Ник.

Разумеется, он не собирался рассказывать ей, как часто присутствовал при ритуалах Морриган.

Мелинда с явным подозрением сощурилась, но ничего не сказала. Потянулась за водой, но поставила наполненный стакан, не сделав и глотка. И только потом продолжила.