Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3

– В том числе.

– Можно?

– Да, проходите.

Аня заранее заняла место на кресле, одном из двух в кабинете, подходящих для сидения, а не лежания, все другие представляли собой мешки для релаксации; успокаивающий ковер, выполненный в технике «звездное небо» был отключен, шторы не задернуты. Поэтому вид у помещения был довольно будничный, а не такой магический, каким представлялся Философу во время занятий.

– Вы хотели поговорить с психологом?

– Да.

– Тогда проходите, присаживайтесь. Меня зовут Анна.

– Сергей, – на автомате отозвался парень. – Простите, вы наверняка знаете, как меня зовут.

– Верно, – ответила девушка, поправив очки. Она была в джинсах, рубашке, не изменяя своему образу, который дополняли самодельные фенечки на руках. – Я вас слушаю.

Парень замешкался. Похоже, он волновался, это успокаивало Аню. Говорят, что учиться заново ходить не так-то просто. Учиться заново разговаривать с клиентами тоже наука не из простых.

– Вас никогда не занимал вопрос о том, что наше существование бессмысленное? От этой безрадостной мысли спасает только одно: если бы хоть один из ведущих параметров во Вселенной имел значения, хоть сколько-нибудь отличные от существующих, то жизни не было бы в принципе, да и нас с вами… Может быть, мы часть какого-то загадочного плана?

– Антропный принцип. Вы же наверняка знаете, что он имеет две трактовки. И только одна из них гласит, что все в мире устроено таким образом, чтобы предвосхитить появление человека. Вторая менее оптимистична.

– Да, согласно второй, вероятность появления человека была ничтожна мала, мы не более чем случайность, недочет каких-то высших сил…

– Хочется верить в первую трактовку.

– Определенно.

Философ выдохнул.

– Вас настолько тяготит устройство мироздания, что вы решили обратиться к психологу?

– Не совсем. Просто человеку, который задумывается об устройстве мира, легче понять человеческую душу.

– На мой взгляд, это заблуждение. Вы зря полагаете, что человеческая душа устроена проще, чем Вселенная. Недаром же человека сравнивают с микрокосмосом.

– Склонен довериться вашему мнению. А что вы думаете насчет теории синегрии?

– Я считаю, что она дает оптимистический взгляд на природу человека, предоставляя ему свободу выбора.

– Но количество возможностей ограничено.

– Но при этом право выбора остается.

Аня подспудно, как всегда, мысленно анализировала происходящее. «Видимо, за время отсутствия моей практики что-то изменилось и консультации превратились в обмен мыслями по сложным экзистенциальным вопросам, не относящимся непосредственно к психологии. Я люблю факты, конкретность, а тут такие тонкие материи… Хорошо, что я сдавала философию и историю науки, а то моя первая консультация стала бы последней. Надеюсь, он не будет просить у меня доказательств какой-нибудь апореи Зенона или, чего доброго, обратится к дихотомиям Иммануила Канта…»

А Философ принципиально не открывал душу людям, которые даже близко не знакомы с ключевыми понятиями современной постнеклассической картины мира. Аня приятно удивила его, даже поразила. Такой девушке можно было рассказать о своих переживаниях. Точнее, такому психологу.

Он поправил очки, что делал всегда, пребывая в состоянии плохо скрываемого волнения.

– У вас бывали минуты, когда вам не хочется ничего?

– Совершенно ничего?

– Да.

– Бывали, но довольно редко.

– А у меня в последнее время довольно часто.

– Вас что-то не устраивает в вашей жизни?

– Наверно, да…

Надо заметить, что на этой консультации подобралось два совершенно уникальных человека: психолог, которая пыталась отнести услышанное к какому-нибудь известному ей психологическому факту или закономерности из учебника. И клиент, представляющий свою жизнь как череду сменяющих друг друга произведений разных жанров. Он витал в облаках, она же стремилась твердо стоять на ногах. Воздух и земля. Два по-своему странных человека. Наверно, именно поэтому им было особенно сложно, но при этом так интересно друг с другом.

– Я могу быть с вами откровенна?

– Безусловно.

– Абсолютное большинство людей чем-то недовольны в своей жизни. Так что, вам не приходится претендовать на уникальность переживания.

– Вы обрубаете на корню всю мою инициативу, – впервые за всю беседу философ едва заметно улыбнулся. – Но ведь каждого не устраивает что-то свое?

– Резонно. Так что же не устраивает вас?

– Меня не понимают… Мне не с кем поговорить…

– И все? Для этого и работает психологическая служба.

Кажется, Аня наконец нащупала почву под ногами.

– То есть, я могу приходить сюда и обсуждать возникающие у меня вопросы?

– Да. Только хочу вас сразу предупредить: многое из того, что вас интересует, неоднозначно и для меня, я не смогу дать вам готовых ответов. Мы можем постепенно разбираться в этом вместе.

– Хорошо… Давайте попробуем. Как вы относитесь к такому расхожему мнению, что у человека ближе к тридцати должен быть сын, дом и дерево где-то на заднем дворе?

– Дайте подумать и все взвесить, – Анна редко выдавала скоропалительные решения. – Вам интересно мое мнение или мнение научного сообщества?

– Хотелось бы услышать ваши суждения.

– Наличие сына в обыденном сознании предполагает существование семьи, а наукой установлено, что семейные люди в целом дольше живут и меньше болеют. Так что, это разумно. Что касается своего дома, то он символизирует безопасность, комфорт, что также положительно сказывается на качестве жизни. Если говорить о дереве, то, на мой взгляд, это элемент, без которого при желании можно обойтись. Но это наш вклад в общее, это тоже по-своему ценно…

Анна скорее считала по внешним признакам, нежели почувствовала, что Философ не понимает ее приземленных трактовок. Или не хочет принимать.

– То есть, народная мудрость во многом права? – уже откровенно огорчился он.