Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3

Но видеть каждый день Аню он больше не мог. С этим надо было что-то делать. Поэтому Николай Степанович под предлогом нарушения дисциплины перевел ее к Светлане Сергеевне, своей давней должнице. Он знал, что там Анна сможет спокойно заниматься научной работой, не отвлекаясь на прочие пустяки. Его единственным условием было, чтобы девушка не работала с клиентами. Он убеждал себя, что таким образом дает ей время для выполнения научной работы: данных хоть отбавляй, ей не придется думать о куске хлеба, да и консультации отвлекать не будут. Из нее выйдет хороший ученый.

А может быть, дело было в другом. Профессор почему-то убедил себя, что футболисты непременно будут влюбляться в ассистентку психолога. Николай Степанович не выдержал бы ее счастливых глаз. Конечно, однажды это случится. Но не так скоро и не здесь.

Он и не подозревал в пелене тумана влюбленности, что Анна, будь она шоколадом, то была бы не молочным, массовым и самым любимым видом, а скорее горьким – редким и на большого ценителя.

В итоге получалось прекрасно – вроде бы Анна близко, устроена, занимается наукой, но, с другой стороны, он избавлен от муки видеть ее ежечасно и в окружении молодых и успешных мужчин.

Не зная всей подоплеки, и видя лишь внешнюю сторону произошедшего, Анна искала причину в себе и в профессоре, виня обоих. Ее положение было действительно унизительным: будто сослали в штрафбат. Прямого разговора профессор всячески избегал, напустив на себя строгий вид. Аня хотела уволиться, устроиться на новую работу, но ей почему-то отказывали. Она не знала, что и тут имела место рука профессора. Остаться в чужом городе без постоянного заработка, поступая в аспирантуру – такой роскоши девушка позволить себе не могла и после нескольких откровенно неудачных попыток она смирилась. Вот так Анна оказалась зависимой переменной в эксперименте, о котором даже не подозревала.

– Как ты догадалась? – в глазах девушки стояли слезы.

– Должность ассистентки придумали специально для тебя, последнее время профессор казался особенно счастливым. Я читала одну из ваших статей, она прекрасна. К тому же профессор все переводил в проценты, как и ты. Мы перенимаем манеру значимых для нас людей. Я думала, что ты переняла манеру профессора, но, как видишь, все наоборот. На кафедре знакомые рассказали, что тебя не стали брать по просьбе Николая Степановича. Если бы Березин припомнил название книги, мы бы разобрались значительно раньше. Аня, во всем, что произошло, твоя вина минимальна. Профессор просто узнал, что болен, и хотел отдалиться от тебя.

– Я не могла поверить своим глазам. Он подарил мне книгу… До этого ничего подобного не было. Ее название меня немного смутило. Очень смутило. Но это же психологическое произведение. Я сложила все буквы и получила вопрос.

– У меня есть право спросить, какой?

– Да. Вопрос звучал так: «Есть ли у нас шанс?»

– Ты была поражена?

– Да, мне нужно было разобраться в себе, в ситуации. Тут Березин с его предложением. Я перечитала книгу несколько раз, проверила отгадку – все верно… Если он действительно любил, то почему не сказал, не спросил, не поговорил?

– Профессор – непростой человек, тебе ли это не знать.

– Но это было подло. Я чувствовала себя виноватой, разочаровавшей его…

– Что бы ты ему ответила?

– Я?

– Да. Если мое любопытство неуместно, можешь не отвечать.

– Ты же знаешь, я не люблю лжи. Я бы ответила: «Нет».

Вот так Маша узнала, что в жизни бывает больше одной любви и что даже самое сильное чувство может оказаться безответным.

Перелом

Трудно сказать, в какой момент это произошло. Это случилось незаметно, буднично, будто бы само собой. Так пропадают с крыш сосульки, поддавшись улыбке весеннего солнца, так хорошеют девушки и мужают парни. Так и психологическая служба превратилась в важный винтик успешной работы команды.

Результаты игрового коллектива стабильно шли по восходящей, поэтому заявление Воротынцева о лидерстве в чемпионате перестало казаться безосновательной фантазией крайне уверенного в себе человека. Чувствовалась несыгранность, иногда мелькали детские ошибки, но в игре появилось что-то такое, что приковывало к себе и заставляло болеть за такую команду.

У ребят горели глаза, они боролись до последнего, и всезнающая статистика безапелляционно констатировала, что второй тайм команда проводит лучше, чем первый, а по игре в компенсированное время она и вовсе лучшая в лиге. Причем россыпи голов не было, но и потери очков там, где по статусу их терять не стоило, практически не наблюдалось.

Тем удивительнее было то, что в кабинет психолога выстроилась целая очередь из желающих посетить психологическую консультацию. Так как Маша последние несколько дней посвятила помощи Ане, то список за это время только увеличился. С Андреем надо было поработать и без его желания, потому что он периодически позволял себе вольности. С Иваном и Антоном следовало бы поговорить отдельно, потому что между ними какая-то черная кошка пробежала. Осеннюю хандру Философа удалось перебросить на Аню, ей будет полезно пообщаться с живым человеком. Но самое удивительное, что даже Дог и тот записался. Ему-то что надо? И так вроде бы недавно во всем разобрались! Тут еще и Кирилл… ему тоже надо о чем-то проконсультироваться. И хорошо бы разобраться, наконец, с Женей, восстановился ли он после всей той истории?

Надо на это всё смотреть, как на резерв для роста. Иначе никак. С кого бы начать? В тайм-менеджменте советуют начинать с самых сложных случаев, поэтому Маша решила разобраться с Салаевым.

Проанализировав свой ежедневник, Маша поняла, что встречается только на индивидуальных консультациях с большинством из футболистов не реже раза в две недели, это при том, что в дни матчей сеансы не проходят, да и у самой Маши в неделе было два выходных. Получается, что в каждый свой рабочий день девушка беседовала с футболистом и, как правило, не одним. Каждому находилось, чем поделиться, о чем рассказать. Немного особняком стояли новички, которых приходилось теребить от случая к случаю, но девушка уже небезосновательно предвкушала, что и они вскоре пополнят ряды сторонников психологической помощи.

С одной стороны, это было утомительно, потому что у Маши у других занятий хватала, но с другой – это было признание важности проводимой работы.

– Саша, что мы знаем про Салаева?

– Это личность, типичная для представлений фрейдистов, то есть такая, у которой Ид явно превосходит по силе Цензуру.

– А поточнее?

– Говорит, что думает и действует, как хочет.

– Тогда это образец не для фрейдистов, а для гуманистов: самоактуализирующаяся личность, которую пытаются поработить общественные цепи-отношения.

– В принципе, между этими двумя противоположными типами не так много различий, разница только в том, откуда они берут свою энергию…

– Хорошая мысль, может быть, она мне пригодится в работе с Андреем. Буду смотреть на него не как занозу, а как на самоактуализирующуюся личность.

– Полагаю, это будет непросто, – отозвалась Саша. Сегодня у нее были новые сережки: объемные, с черными черепами. Они выглядели особенно эффектно, когда девушка поправляла их угольного цвета маникюром.

– И все-таки, что мы еще про него знаем?

– Андрей Салаев, 25 лет, игрок группы атаки, воспитанник провинциального футбола, за свою профессиональную карьеру сменил несколько клубов. Славится неуживчивым характером.

– Есть информация, споры какого характера приводили к его уходам из клубов?

– В одном клубе его откровенно не устраивала зарплата, требовал ее повышения, часто дает провокационные интервью, где может грубо высказываться об одноклубниках и тренерском штабе, в другом клубе произошел инцидент с иностранцами.

– Поподробнее?

– По слухам, тренеры разрешили иностранцам выйти на тренировки на несколько дней позже, это привело его в крайнюю степень возмущения, может быть, были еще какие-то подобные случаи.

– Понятно. А с нашими как ладит?

– Вроде ничего, но порой норов проявляет. Я недавно шла случайно по коридору и слышала, как он разговаривает с Егором на повышенных тонах.

– Полезная информация. Почему он так себя ведет? Гнев, неумение проявлять агрессию, внутриличностные конфликты, особенности характера?

– Я не знаю, надо разбираться.

– Ладно, разберемся.

– Кстати, ты помнишь ту историю?

– Какую?

– Ну, когда он с друзьями гульбанил после вылета со сборной из какого-то турнира?

– Это был он?