Дезмонд. Огонь твоих крыльев

Ума

Спала я крепко после всех переживаний. Только снилась мне какая-то чушь: то я плескалась в огне и вынырнула из лавы посреди чёрного озера. А потом выскочила из него, и выяснилось, что купалась я в глазах могула. Он расхохотался и исчез. И на его место на крупные лапы передо мной упал саблезубый тигр с рыжими подпалинами и длинными синими усами. Хохотнул, почти как человек, несмотря на торчащие клыки в двадцать сантиметров, обтёр меня шерстяным боком, щекотнул по шее хвостом и растворился.

«Это, видимо, от голода», – подумала я. Открыла глаза и едва не захлебнулась слюной от запаха сочного жареного мяса. Желудок, прилипший за вчерашний день к спине, свело. Я подскочила и села в недоумении, чуть не уронив укрывающую меня широкую юбку на пол.

Прямо на камнях, сложенных в подобие очага, алели угли. На вытесанных из веток рогатинах жарился нанизанный на грубый деревянный вертел поросёнок. Тушка уже прилично подрумянилась. Сок капал в кострище, шкворчал на углях, и с дымком на всю скальную комнату разносился аромат.

Совершенно здоровый, словно и не умирал ночью, Дезмонд сидел на круглом камне и мешал палкой угли. По-прежнему, с голым торсом. Будто почувствовав мой взгляд, он обернулся.

– Проснулась? – Рыжий улыбнулся в тридцать два зуба и протянул мне… плошку. – Как насчёт чаю?

Я моргнула. Квадратное подобие посуды было сделано из бересты, прочно скрепленной по четырём углам расщеплёнными веточками. Изнутри поднимался пар!

– Что это?.. – ошеломлённо пробормотала я.

– Чай. У меня на съедобное отличный нюх, не бойся, отравы не заварю!

Он сунул мне в руки бересту. Та была тёплой, в углублении из коры берёзы остывал кипяток, а в нём плавали веточки чабреца, шалфея, листики и несколько ягод малины.

И это себя я считала отлично ориентирующейся в лесу? Он точно наврал, что чужак!

Дезмонд пошевелил угли. Те раскраснелись, выпуская с брызгами спрятанный внутри рубиновый жар. Рыжий взял с камня кинжал и надрезал кожицу с поджаренной тушки. Ткнул и снова обернулся ко мне:

– Завтрак готов, детка. Будешь?

– Откуда?! Где ты всё это взял?!

Дезмонд с улыбкой подмигнул и кивнул в сторону выхода из пещеры.

– Поохотился немного. – И съел кусочек мяса прямо с ножа.

– Моим кинжалом?

Рыжий не ответил, лишь весело повертел в руках мой нож и положил его на камень. Развернулся и взял ещё одну берестяную плошку – я успела рассмотреть, что она стояла в углях. Странно, что не загорелась…

Дезмонд глотнул горячей жидкости и глянул на меня без привычной чертовщинки в глазах, внезапно очень серьёзный.

– Благодаря одной начинающей целительнице я всё-таки не отдал свету душу, а тьме – копыта. Так что решил тряхнуть стариной и приготовить завтрак. В благодарность.

Он обвёл рукой вертел, костёр и плошки с царственным видом, словно показывал на праздничный пир на триста персон. Впрочем, в наших условиях это он и был. Но главное – рыжий хам был жив и даже вполне бодр! Меня пробрало мурашками, пощекотало гордостью и счастьем от того, что у меня получилось победить смерть. По-настоящему! Впервые!

– Скажи, что ты рада, детка!

– Рада. Я почти сутки ничего не ела… – выдохнула я, краснея, и тоже глотнула горячего лесного чаю. – Спасибо!

Рыжий с интересом в сощуренных глазах разглядывал так откровенно, что мне стало неловко.

– Отвернись, – сказала я. – Мне надо привести себя в порядок.

– Пожалуйста.

С ехидной ухмылкой он отвернулся к костру. А мой взгляд невольно приклеился к красиво перекатывающимся под его кожей мышцам. Сколько силищи было в нём! Впрочем эта красота и мощь была какой-то очень звериной, отчего сразу захотелось подумать о душе, об обете, который я дам, и о том, что отсюда пора бежать, пока все в поместье не проснулись.

– Что ты сделала, чтобы привести меня в норму? – спросил Дезмонд. – Мне мерещилась какая-то дьявольщина.

Он снова обернулся, застав меня за затягиванием пояса на юбке.

– Родственники привиделись, да? – съязвила я, скрывая смущение от его пристального взгляда, в котором появилось что-то завораживающее, сладкое и тягучее, словно мёд.

– Тебе не говорили, что ты прекрасна, пока молчишь?

– Говорили всякие дураки и задиры. Не смотри!

– Да ладно! Ты так прижималась ко мне во сне, храпела и даже лягалась пяткой, словно мы прожили с тобой не один десяток лет.

– Отвернись! – прорычала я.

И в наше углубление в скале пополз туман, разрастаясь комьями, но не решаясь занять всю «комнату». Кажется, его и в этот раз отпугивал запах. Я оправила юбку и кофту, обернулась и погладила голубоватые облачка тумана, подкравшиеся ко мне со спины. Зачерпнула немного и, перевернув на ладони, посмотрела на хлопья. Поднесла их к губам.

– Спасибо ещё раз, ты так меня выручил, – пробормотала я.

– С кем это ты? – Дезмонд вновь обернулся. – А, опять со своей хмарью?

– Не смей обзывать мой туман! Он меня спас вчера, пока ты собирался отдавать Богу душу: укрыл, когда Ринзод с помощником вернулись к оврагу.

– Ринзод – это твой благоверный?

– Это мерзавец, который доверил матери купить ему жену. Потому что ему всё равно, кто там будет детей рожать и ноги ему растирать, лишь бы здоровая была! – в сердцах выкрикнула я.

– Угу, а ты против.

– Я не товар!

– И каков твой план теперь? Напомни. Про фиктивного мужа опустим. Вчерашний день я помню смутно.

Я выпустила туман из ладони и скрестила на груди руки, словно это поможет закрыться от взгляда, направленного на меня. Желудок заурчал предательски громко. Дезмонд усмехнулся и поманил меня.

– Планы подождут, иди поешь.

Сопротивляться я не стала. Села, отпила чаю, уткнувшись глазами в самодельную чашку. Могул срезал румяный кусочек с туши, положил на заготовленный широкий лист катальпы и вручил мне.

Румяный, сочный кусочек еды! Как же он пах! Умопомрачительно! Я вцепилась в мясо зубами так, словно никогда не слышала об этикете, вилке-ноже и утренней молитве. Мгновенно одолела угощение и чудом не заурчала.

– Ещё! Пожалуйста… – сказала я и протянула ему листок.

Дезмонд, посмеиваясь, отрезал мне кусок за куском, жевал сам с аппетитом и с явным удовольствием смотрел, как я ем. Я же, напротив, сосредоточилась на еде и старалась на него не смотреть.

С умирающим было как-то проще. А тут… с этой его условной набедренной повязкой, с теснотой и полутьмой в скальной комнате, разбавленной чудом пробравшимися снаружи лучами, рассыпавшимися пятнами света по полу, ситуация складывалась неоднозначная.