Завеса ужаса

– Гримерная, – повторил шут, – это личное пространство.

– Тогда почему здесь так много обломков масок клоуна? – спросил Финч, подняв обломок с пола.

– Это просто реквизит, – сказал шут, стараясь казаться невозмутимым.

– Реквизит, который ломается сам по себе? – спросил Финч, сдвинув брови. – Иногда бывает, всякое случается, – ответил шут, отводя взгляд.

– Вы знаете что-нибудь об убийствах? – прямо спросил Финч, глядя прямо в глаза шуту.

Шут на секунду растерялся, но тут же пришел в себя.

– Нет, ничего, – ответил он, – я просто шут.

– Вы были знакомы с акробатом? – спросил Финч.

– Мы все здесь как одна семья, – ответил шут. – Мы все знакомы.

– Он писал в дневнике про кого-то, – сказал Финч, – он называл их “они”. Вы знаете, о ком он говорит?

Шут молчал, уставившись в пол.

– Я вижу, что знаете, – сказал Финч, – не стоит покрывать убийцу.

– Я ничего не знаю, – сказал шут, и в его голосе появились нотки страха.

– Я не собираюсь тебя арестовывать, – сказал Финч. – Я просто хочу знать правду.

– Здесь много чего творится, – прошептал шут, оглядываясь по сторонам, – лучше вам не лезть в это дело.

– Почему? – спросил Финч. – Тут есть кое-кто, кого лучше не злить, – ответил шут. – Кто эти люди? – спросил Финч.

Шут молчал, его губы были сжаты в тонкую линию. – Что с вами всеми не так? Почему вы так боитесь? – спросил Финч. – Если вы хотите жить, лучше забудьте то, что видели и уезжайте отсюда. Это место проклято, – прошептал шут.

– Проклято? – переспросил Финч.

– Да, – подтвердил шут, – проклято. Но я ничего больше не скажу.

Он отвернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из гримерной.

Финч остался один. Он знал, что шут что-то скрывает, что он боится. Но чего именно? И кто те, кого он так боялся? Он вновь посмотрел на дневник, на это слово “они”. Финч понимал, что находится на верном пути. Он должен разгадать тайну цирка “Тени”, несмотря на страх и опасность, которые его окружали. Он осторожно убрал дневник в карман и продолжил осмотр.

Дальше по коридору он нашел комнату, заваленную старыми, поломанными реквизитами. Среди этого беспорядка валялась большая клетка, но она была пуста. Он осмотрел ее, заметив на дне мелкие, неестественные царапины, словно кто-то пытался выбраться оттуда изнутри.

Он открыл её и нагнулся, чтобы заглянуть вовнутрь. Как только он это сделал, на него пахнуло чем-то затхлым, вонючим, и в этот момент в дверь влетело что-то, от чего он вздрогнул.

– Инспектор, я думал, вы здесь копаетесь, – сказал Эберт, с хитрой улыбкой на лице.

– Я просто осматриваю помещение, – ответил Финч.

– Вы что-то нашли? – спросил Эберт, внимательно глядя на инспектора.

– Пока ничего особенного, – ответил Финч, стараясь не выдать своего интереса.

– Я бы хотел, чтобы вы осмотрели зверинец, – сказал Эберт. – Там тоже есть свои особенности, возможно, вас это заинтересует.

– С удовольствием, – ответил Финч, понимая, что Эберт хочет направить его в нужное ему русло.

– Тогда я вас провожу, – сказал Эберт, и они вышли из кулисы.

Финч знал, что Эберт не просто так предложил ему осмотреть зверинец. Он что-то задумал, что-то скрывает. И Финч был намерен узнать, что именно.

Звериное шоу

Выйдя из лабиринта закулисья, Финч с Эбертом направились к зверинцу. Переход был резким: от затхлой, тёмной атмосферы к открытому воздуху, хотя и здесь запах был далёк от свежего. Стойкий, тяжёлый аромат навоза и животных перебивал всё остальное, проникая в ноздри и раздражая рецепторы. Солнце, пробивавшееся сквозь щели в брезенте, казалось тусклым, словно не хотело освещать это мрачное место.

Финч огляделся. Клетки с животными стояли в ряд, каждая из них – маленький ад. В них находились самые разнообразные звери: обезьяны, что прыгали по решеткам, с грустью поглядывая на инспектора; сонные ленивцы, висевшие на ветках, словно старые тряпки; полосатые тигры, ходившие из угла в угол, их глаза горели желтым огнем отчаяния. Все они были угнетенными, а их взгляды – тоскливыми, как будто они знали, что их жизнь здесь не имеет смысла.

Финч подошёл к одной из клеток, где сидела большая обезьяна. Она уставилась на него с какой-то печальной мудростью в глазах, и он почувствовал, что она что-то знает. Что-то, что понимает и он, и вся эта труппа, загнанная в клетку не по своей воле.

– Впечатляет, не правда ли? – произнёс Эберт, его голос вырвал Финча из раздумий.

Финч повернулся к нему. – Я видел зверинцы и похуже, – ответил он, стараясь не выдать своих мыслей.

– Но я уверен, что вы нигде не видели таких уникальных зверей, – сказал Эберт, его глаза блеснули.

– Уникальных? – переспросил Финч, – они выглядят довольно обычными.

– О, вы просто не понимаете, – сказал Эберт, – у каждого из них есть своя история.

Финч не стал спорить, зная, что Эберт пытается отвлечь его внимание. Он продолжил осмотр, стараясь не пропускать ни одной мелочи. Он внимательно наблюдал за поведением зверей, их взглядами, их движениями. Он пытался понять, что они чувствуют, что они видят.

Но загон с крупными кошками был странным. Он был большим, просторным, но абсолютно пустым. Ни одного зверя. Только старые тряпки и солома валялись на полу. Запах здесь был ещё более сильным, резким, чем в остальном зверинце. Финч подошёл ближе, заглянул внутрь, но ничего не увидел.

– А где звери? – спросил он, повернувшись к Эберту. – Эти животные на отдыхе, – ответил Эберт.

– Отдыхе? – переспросил Финч, – разве не должны они быть на представлении?

– Они очень устали, – ответил Эберт, стараясь не смотреть в глаза инспектору. – Завтра они будут выступать, а сейчас им нужен отдых.

Финч не поверил ни одному его слову. Он не сомневался, что с этим загоном что-то не так. Он подошёл к решётке и внимательно осмотрел её. Она была прочной, сделанной из толстого металла, но на нижней части он заметил небольшие, еле заметные царапины. Он опустился на колени, чтобы рассмотреть их лучше, и почувствовал странную вибрацию под ногами.

Он приложил руку к полу и почувствовал, как под досками что-то гудит, как будто что-то вибрирует в глубине. Он встал и прошел в угол загона и стал аккуратно отдирать доски от пола. – Что ты делаешь? – резко спросил Эберт, в его голосе послышались нотки раздражения.

– Мне просто показалось, – ответил Финч, стараясь не показать своих подозрений, – доски, кажется, плохо закреплены.

– Оставь их, – сказал Эберт, – здесь всё в порядке.

Финч не послушал его. Он продолжал отодвигать доски, пока не обнаружил под ними узкий, темный проход.