Грани забвения

Охотники, словно братья и сестры по оружию, посмотрели друг на друга, и в их сердцах горела надежда. Они знали, что их путь будет не легким, но они не отступят. Они будут сражаться, пока не победят тьму, и они будут защищать этот мир, чего бы это не стоило.

Лира, глядя на восходящее солнце, почувствовала в своем сердце новую решимость. Она поняла, что она не просто Охотник, она защитник, и что она должна сделать все, чтобы защитить свой мир. Она не отступит, и она будет сражаться до последнего вздоха.

– Мы будем бороться, – прошептала она, и её голос звучал сильно и уверенно. – Мы не дадим тьме поглотить нас. Мы выстоим, чтобы не случилось.

– Мы победим, – ответил Кай, и его молот с грохотом ударил о землю, словно подтверждая его слова. Он готов сражаться до последнего.

– Мы сделаем это вместе, – добавила Алия, и ее лук поднялся в ее руках, словно это были крылья ангела. Они будут сражаться плечом к плечу.

– Мы будем помнить этот день, – сказал Эдриан, и его голос наполнился мудростью. – И мы будем готовы к будущим битвам. Мы будем сильнее, чем прежде.

Охотники, словно единое целое, смотрели на восходящее солнце, и их сердца горели надеждой. Они знали, что они не одни, и что они всегда будут сражаться вместе, чтобы защитить свой мир. Они были защитниками Авалона, и они были готовы отдать за него все, что у них было.

Лира чувствовала, что ее битва только начинается, и что она должна быть готова к новым испытаниям. Она не отступит, и она будет бороться, пока не победит тьму, которая всегда где-то рядом. Она будет готова, чтобы ее мир был в безопасности.

– Мы будем готовы, – прошептала она, и в ее глазах горел неугасимый огонь. – Мы не позволим им вернуться. Мы будем ждать их.

И они, словно стражи мира, смотрели на восходящее солнце, словно давали клятву не сдаваться, и бороться до победного конца. Они стояли на страже Авалона, и они были готовы к новой битве.

Артефакт убийца

Находка

Звонкий удар металла о камень эхом прокатился по узкой, запыленной мастерской. Артем, сутулый мужчина лет тридцати пяти, с засаленными волосами и усталым взглядом, вздрогнул от неожиданности. Он, погруженный в разбор старого, покосившегося комода, от неожиданности чуть не уронил на себя ящик с медными гвоздиками. С тихим ворчанием, он отложил отвертку и выпрямился, прохрустев затёкшей спиной. Мастерская, доставшаяся ему от деда, была забита всяким старьем: сломанными часами, рассохшимися рамами, пожелтевшими книгами и прочими сокровищами, ожидающими своего часа. Здесь, в окружении пыли и забвения, Артем проводил дни, пытаясь вдохнуть новую жизнь в забытые вещи.

– Черт… – пробормотал он себе под нос, растирая ноющую шею, – опять эта развалюха. Когда ж я ее починю-то?

Он снова погрузился в ворох инструментов, но на этот раз его внимание привлекло что-то необычное. Из-под груды старых сверл и отверток, словно из небытия, появился небольшой, тусклый шар. Он не был похож ни на что, с чем Артему приходилось сталкиваться раньше. Не бронза, не медь, не сталь – материал был совершенно незнаком, с каким-то странным, холодным блеском. Цвет – темный, почти черный, но в тусклом свете лампы проскальзывали оттенки глубокого фиолетового. Артем осторожно взял шар в руки. Он был гладким, почти идеально круглым, и неожиданно тяжелым для своего размера. На ощупь – прохладный, даже ледяной, и от него исходило странное, едва уловимое покалывание.

– Что это за штука? – спросил Артем сам себя, поворачивая шар в руках.

Он поднес его ближе к лампе, пытаясь рассмотреть какие-то детали. Поверхность казалась совершенно ровной, без единого шва или гравировки. На вид – словно обсидиан, но на ощупь он отдавал какой-то металлической прохладой. Заинтригованный, он повертел его в руках еще немного, и внезапно в его голове прозвучало… нет, не звук, а ощущение. Ощущение жгучей, пульсирующей жажды. Это было похоже на внезапный прилив адреналина, но вместо бодрости – дикая, почти животная агрессия.

– Что за чертовщина? – пробормотал Артем, хмуря брови. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он отложил шар на край стола, словно тот обжег его пальцы. Но ощущение не исчезло. Оно клубилось в его голове, подобно темному облаку, и стало еще интенсивнее.

Краем глаза он заметил старую, пожелтевшую газету, лежащую на рабочем столе. Заголовок, напечатанный крупными буквами, гласил: “Полицейский погиб при загадочных обстоятельствах”. Под заголовком была фотография полицейской машины с перекошенными от удара боками. Внезапно, в голове Артема вспыхнул яркий, четкий образ погибшего полицейского. Его лицо, взгляд, форма – все это возникло в его сознании словно наяву. Он почувствовал, как сердце забилось быстрее, а по телу прошла волна ярости. И вместе с яростью возникло дикое, почти неодолимое желание, чтобы этого человека… не было.

– Нет… что за бред? – пробормотал Артем, качая головой. Он отступил от стола, словно от опасности. Такое желание было абсурдным, безумным. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Он даже не знал этого полицейского!

Артем, будучи человеком мирным и неконфликтным, с трудом осознавал происходящее. Он всегда старался избегать любого рода ссор и недопониманий. Однако сейчас в нем бурлила какая-то чужая, темная сила, требующая выхода. Он схватил шар, и внезапно в его сознании возник образ соседки, бабы Клавдии, вечно недовольной и придирчивой старухи. Она постоянно ворчала на него, жаловалась на громкую музыку и вечно забивала слив в раковине своими огрызками. В глазах потемнело, руки непроизвольно сжались в кулаки, а в мыслях возникло жгучее, злорадное желание, чтобы эта бабка перестала ему докучать.

Он бросил шар на стол, как отбрасывают горящую угольку. Но искушение вернулось, еще более мощное, словно оно росло с каждой секундой. Оно проникало в его кости, лишало разума и воли, требовало выхода. Он снова взял артефакт. Мысленно он представил бабку Клавдию, как она сидит на своей любимой лавочке под старым дубом, и при этом всем желал ей зла. Он сжал шар. Неожиданно, он почувствовал какое-то глухое, пульсирующее давление в ладони, словно что-то живое билось внутри этого металла. И вместе с давлением пришло чувство, что желание, которое он так яростно желал, просочилось в реальность.

В этот момент за окном раздался грохот, настолько сильный, что стекла в мастерской задрожали. Артем, испуганный, вскочил со стула и выбежал на улицу. Он был уверен, что в этом что-то не так, но не мог понять, что именно.

Когда он вышел на улицу, он увидел картину, от которой кровь застыла в жилах. Старый дуб, возле которого обычно сидела баба Клавдия, рухнул прямо на ее лавку, разнеся ее в щепки. Дерево, толщиной в несколько обхватов, лежало поперек тротуара, словно брошенная спичка.

– Что здесь произошло? – пробормотал Артем, его голос дрожал. Он быстро осмотрелся вокруг, но никого не было. Только пыль висела в воздухе, а над рухнувшим деревом кружили встревоженные птицы.

Он лихорадочно огляделся. Бабы Клавдии нигде не было. Его осенило – в это время она обычно ходила в магазин за хлебом. Артем вернулся в мастерскую, оставив покореженный дуб и обломки лавочки на улице. Он ошеломленно смотрел на шар, лежащий на столе, словно зловещий жук, готовый в любой момент укусить. В его голове медленно собиралась картина происходящего. Шар не просто вызывал желание убивать, он его исполнял! Он был катализатором смерти, инструментом, реагирующим на его мысли. И теперь этот ужас находился в его руках. Его собственная жизнь изменилась в один миг. Его тихая, спокойная мастерская, заваленная хламом, в одно мгновение стала сценой кошмара, преддверием бездны. Он не знал, что делать, но одна мысль прочно засела в его сознании: ему нужно спрятать это. Спрятать как можно дальше, или этот ужас спрячет его самого.

В этот момент в дверь мастерской постучали. Артем вздрогнул, словно его застукали за преступлением.

– Кто там? – спросил он, голос его дрожал.

– Артем, это я, Степан! – ответил мужской голос за дверью, – Ты там в порядке? Я слышал какой-то грохот.

– Да, Степа, все нормально! – ответил Артем, пытаясь придать голосу уверенность, – Просто комод рухнул.

– Комод? Ничего себе грохот от комода! – ответил Степан, – Может, помощь нужна?

Артем на мгновение задумался. Степан был его старым другом, они знали друг друга с детства. Но рассказать ему об этой находке? Нет, это слишком опасно. Он не мог впутывать Степана в это безумие.

– Нет, Степа, все в порядке! – снова ответил Артем, – Сам справлюсь. Спасибо.

– Ну, смотри… – проговорил Степан, – Если что – заходи, помогу.

– Хорошо, Степа, спасибо!

Артем прислушался, пока шаги Степана не затихли. Он осмотрел мастерскую. Шар лежал на столе, такой маленький и безобидный на вид, и от этого ещё более зловещий.

– Что же ты такое? – прошептал Артем, протягивая руку к шару, – Что ты такое, и что я теперь буду с тобой делать?

В его голове зароились мысли. Спрятать? Да, это первое, что приходит в голову. Но куда спрятать такое? Под пол? В подвал, который был завален старой мебелью? Или, может, утопить в реке? Идея с рекой казалась более приемлемой. Вдруг, вспышкой, в голове мелькнул образ соседа, Михаила, который постоянно устраивал шумные вечеринки в своем гараже. Михаил, как и баба Клавдия, был тем человеком, который не раз раздражал Артема, и сейчас, когда у него была такая сила, удержать себя в руках казалось все сложнее.

– Нет, нет, нет… – шептал Артем, качая головой, – не поддавайся этому. Ты должен быть сильнее этого искушения.

Он схватил шар, завернул его в тряпку и быстро сунул его в старый ящик с инструментами. Завалил его отвертками, плоскогубцами, гаечными ключами. Словно похоронил его там, запер его под тяжестью железа. Затем он достал из-под стола бутылку с водой и выпил залпом. Вода немного помогла ему прийти в себя.

Артем сел на стул, глядя на ящик с инструментами, словно на живое существо, которое может в любой момент вырваться наружу. Он чувствовал, что что-то внутри него меняется. Его обычный тихий, мирный мир рушился на глазах, и он боялся того, что его ждет дальше. Он боялся за себя и за тех, кто его окружает.

За окном уже стемнело. Артем не включал свет. Ему не хотелось видеть мастерскую в ее обычном виде. Ему хотелось спрятаться, забиться в угол и ждать, когда этот кошмар закончится. Но он знал, что это невозможно. Шар, этот дьявольский артефакт, уже изменил его жизнь, и обратного пути не было.

Он снова взглянул на ящик с инструментами. Он думал о Степане, о Павле, о бабе Клавдии. Мысли о них были неясными, словно сквозь туман. Он чувствовал, что его собственное “я” уходит на второй план, а на первый выходит та темная, звериная сила, которую пробудил в нем этот шар.

– Что же ты наделал, Артем? – прошептал он, прикрывая глаза рукой, – что же ты наделал…

В голове снова возник образ бабы Клавдии. Он представил ее, когда она, не подозревая ничего, подошла к своему любимому дубу, и в этот раз он не чувствовал ужаса, а только холодную, расчетливую жажду.

– Нет! – Артем резко вскочил со стула, – Ты не будешь меня контролировать!

Он подошел к ящику с инструментами и отдернул крышку. Тяжелый шар, словно магнит, притягивал его взгляд. Он не мог отвести глаз. Ему стало казаться, что шар живой. Он тянул к нему руки, словно к старому другу.

– Нет! – снова прошептал Артем, – нет!

Он зажмурился, сжал кулаки, отступил от стола. Затем медленно, дрожащей рукой, достал шар. И снова это ощущение – мощный прилив ярости, злости, жажды смерти.

Испуганный, Артем выронил шар, и тот с тихим стуком упал на пол.