Тартуга.Обратно в Хелл

– Ты чего встал? Дел что ли нет? – Краболов решил показать Трону, где его место.

– Полон рот, господин старпом! Предлагаю предпринять решительные действия! Нерешительные, как видите, не дали результата!

– Хамишь. – Офицер хмурил брови, изображая грозный лик! – По делу отвечай!

– Знак.

– Что знак?

– Творить знак! Ускоримся, иначе потонем! Встанем диагонально волне, и вперед. – Трон вытер налипшую грязь с лица, сделав невинное выражение, – лишь мое скромное мнение!

– В шторм, наоборот, мы паруса рифим, кроме стакселя, дурень!

– Клин клином вышибем, господин офицер! Поднимем паруса да знаком жахнем! Хуже точно не будет. – Абордажник перекрикивал ураган, наблюдая внутреннею борьбу на лице старпома.

– Так делай, – скаля зубы приказал Краболов, – я не буду, не буду…– Бурчал первый помощник. – Хотя могу лучше твоего!

– Почему?

– Не твоего ума дело, парень! Живо делай, что велю тебе! – Побагровел от такой наглости. Какой-то абордажник. Ему! Ужас! Будь он капитанам, навел бы шороху на корабле. Трон на краткий миг посмотрел на собрата Кристу, еще одну заблудшую душу, которому выпала честь нести вахту. Огромный ирокез позволял легко найти его среди толпы. Носился по палубе, яростно жестикулируя. Еще бы, ведь он был ответственным за оснастку в эту злополучную ночь. Ему стоило невероятных усилий справляться с парусами в такую непогоду. Хоть бы такелаж выдержал…

– У меня нет полномочий!

– Трон, ты что мелешь? Пасуешь в самый важный момент! "ТАртуга" кругами ходит, мы тут все потонем из-за тебя! Сейчас встанет боком к волне и все. Приплыли! Твори знак! Исполнять! – Взорвался офицер. Демонстративно отвернулся, принялся крутить рулевое колесо в разные стороны, создавая видимость работы.

«Ну-да, ну-да, давно ли научился снимать штаны, прежде чем поссать отойти?». В слух же, хотя и нехотя, сказал; – будет исполнено! – Вздохнув, принялся выполнять приказ вышестоящего.

Вообще, скажу по секрету, творить знак разрешено только в спокойную погоду, но в водах Калакеана можно делать, что душе угодно. Тем более, заклинания подобного рода весьма опасны, а сегодняшняя офицерская вахта, в основном, тряслась за свои шкуры. Поэтому говорливому абордажнику выпал шанс в очередной раз рискнуть своей жизнью. Трона ведь не так жалко, всегда можно сказать; «перестарался парень». Списать все на печальное стечение обстоятельств.

Активировав и настроив слуховой рожок на общую волну, юноша проревел в него;

– Криста! Дорогой! Вели марсовым поднять все до единого паруса! Да побыстрее, а потом убраться всем молодчикам к чертям! Кто замешкается, того посетит Карачун! Все, надеюсь, меня услышали?! – Трон выглядывал собрата по несчастью среди суматохи. Мокрый и грязный моряк обреченно поднял вверх правую руку в ответ, дав понять, что обращение дошло до адресата.

Забежав на самый верх кормы, повернувшись лицом к мачтам, принялся выжидать. Работа закипела с новой силой, и спустя некоторое время, гладкоголовый убедился, что марсовых больше нет на такелаже, а паруса спущены. Про боцмана Смурфа и не думал переживать. Вечно пьяный всегда прочно фиксировал себя в гнезде. Трудившиеся матросы либо спустились в трюм, либо же прочно закрепили себя у палубных орудий. Безымянные так же следовали примеру своих биологических собратьев.

Собравшись духом, тартужанин сказал сам себе: «пора действовать».

– Я начинаю, – Прокричал в связное устройство лысый пират. Не дожидаясь ответа, отключился от эфира. Принялся творить.

Сложил руки на груди, положив ладошки на противоположные плечи, про себя нашептывая заклинание. Почувствовал иголки в пальцах. Продолжаем. Приступил к выполнению пасов, четко и аккуратно выполняя их. Со стороны данное действие выглядело, как причудливый танец. Словно обезумев, решил сплясать напоследок. В заключение этого "танца", ощутив перед собой невидимый энергетический шар, развел руки в стороны. С силой хлопнул.

Что случилось потом… Ой-ё! Мощный порыв ветра налетел на корабль, наполняя воздухом не только влажные от мокроты и гноя паруса, но и гуляя по палубе. «ТАртуга» рванулась вперед с такой силой, что колдующий влетел в мощную спину старпома. Страховочный механизм напрочь оторвало от жилетки. Вместе с ним и помощниками грохнулся с кормы, перелетев над рулевым колесом, прямиком на середину палубы, образовав стонущую и кряхтящую кучу-малу. Нагромождения экскрементов сдуло. Криста долетел аж до носовой палубы, а безымянные, что так и не нашли безопасного места, вылетели в открытые воды, поглотившие их мгновенно.

Галеон, словно стрела, несся по волнам сквозь ураган. Оснастка выдержала. Мачты противно скрипели, а капли скверного дождя кололи, словно иглы, однако обстановка менялась прямо на глазах. Спустя незначительное время стало заметно, как фекальный ураган остается далеко позади. Исполняя кульбиты в воздухе, первый помощник приземлился на заклинателя, придавив его своей массой. Поэтому на происходящие перемены моряк наблюдал исключительно лежа. Как только буря начала сходить на нет, офицер быстро встал, протянул абордажнику руку. Он принял ее, и его рывком поставили на ноги, зарядив ладошкой другой руки между лопаток.

– В следующий раз контролируй силу! Ты нас в пух и прах разнесешь!

– Как скажете. – Трон почесал бороду, липкую от слизи. Поднял рядом лежащий черных колпак, сброшенный порывом ветра. Чтобы разнести корабль "ТАртуга", нужно очень постараться, и еще на полном ходу в утес врезаться.

– Трон! – Краболов уже поднялся к штурвалу, кричал сверху; – сходи, проверь остальных, и пулей обратно. Ты меня утомил своими выкрутасами! Жалко безыменных. – Задумался, пожевал губами, добавил, – вычтем из твоего жалованья.

– Решим, решим, господин старпом! – Абордажник наигранно поклонился, – Криста в помощь, одна нога тут, другая там! – Развернувшись, процедил сквозь зубы, – как будет угодно.

Безымянные. В любом порту можно набрать этих уродов. Одушевленные деревянные фигуры, с узким спектром возможностей. Их всегда пускали в расход, и стоили они до двухсот серебряных рыбок максимум.

Вновь возвратившись в относительно спокойные воды, абордажник дал задание своей бригаде, которую на время пополнили люди покойного Проныры: отчистить палубу от последствий минувшего калашторма. Марсовых погнали обратно наверх. Им в этом помогали специальные желеобразные зачарованные перчатки и ботинки, которые прочно прилеплялись к мокрым реям и канатам. Хотя и они иногда давали осечку. Если на палубе жутко шатало, то наверху, на реях, качало в разы больше. Там работали настоящие акробаты моря, ибо падение на доски означало смерть. И точка. Игнорирующие данное приспособление давно уже сменили место пребывания с корабля на пучину морскую. Вы в этом, мои дорогие читатели, уже смогли убедиться.

Озябшие, злые, уставшие моряки заметно ожили, оставив дурно пахнущую неприятность в прошлом. Вдалеке, за кормой, еще можно узреть тайфун Саки-пуки. Легкий дождик и редкие порывы ветра, что еще могли беспокоить пиратов, сейчас рассматривались как благодать. Все в прошлом. Действительно, как мало человеку нужно для счастья!

Перед спуском в опер-дек, абордажник снял с себя покрытый мерзкой субстанцией плащ, вместе с разорванной страховочной жилеткой. Бросил экипировку около лестницы, по которой поднимались на корму. Парой резких движений проведя грубыми ладонями по промокшей одежде, согнал излишек вонючей влаги. Потом отряхнулся, как собака, не забывая сыпать ругательствами, адресованные неизвестно кому.

Постоял минутку, наполнил легкие относительно свежим воздухом. Вздохнул тяжко. Творить знаки невероятно утомительное занятие. Немного переведя дух, осмотревшись и поняв всю убогость происшедших событий, изрек: – Боже, как меня занесло-то на этот корабль, на галеон "ТАртуга"?!

Большинство ни разу в жизни не задаются вопросом, что их толкает на те или иные деяния. Они попросту живут, довольствуясь необходимыми крохами для смиренного существования. Идут по накатанной дороге, и их жизни похожи на до дыр затертый шаблон. Однако существуют отличные от основной массы людей, умы.... Но что за странная сила заставляет их подниматься по утрам? Идти в большой мир. Мало, кто может похвастаться амбициями настолько серьёзным, что, излагая их окружающим, многие сочтут это неосуществимыми фантазиями.

Демоны, живущие внутри каждого из нас, шепчущие и искушающие регулярно. Нести деньги продажной женщине, дабы получить хоть толику тепла, суррогата любви. Или, поглощая литры этиловой жидкости, дурманящих веществ, ради мимолетной эйфории. Коллекционирование предметов, изучение тонких областей знания, чтобы создать значимость собственной жизни. Попытки прикоснуться к искусству, науке, дабы достичь, хоть и мнимого, бессмертия. Перечислять можно до бесконечности, а есть ли смысл?

Скорее всего, движущей силой является интеллект, который развит у всех в разной степени. Ведь не зная, что такое манго, разве можно желать его? Тогда почему многие интеллектуалы предпочитают затворничество, закрываясь от внешнего мира тщательно выстроенными стенами?

Вероятнее всего, движущей силой является удовлетворение пороков, кормежка наших внутренних демонов. И не отрицайте! У всех нас есть домашние зверюшки, только живут они глубоко в наших душах. Страсти, что доводят до исступления. Пороки, сводящие в могилу. Они настолько изощрены и ловки, что даже любую добродетель могут очернить, извратить, что оригинала и не узнать. А какие светлые мысли были! Увы и ах! Сейчас, грязным и усталым, самое время размышлять о подобных вещах…

Трона многие считали злым, жестоким, своенравным. За его лысый череп вся команда шутила по поводу его чрезмерной растительности на голове, совершенно игнорируя его пышную, черную бороду. Может, Трон и не был идеальным, не самым умелым, зато все в команде знали: в его вахту скучно не будет. Какой бы ни был плохой день, его шутки, песни и подколы поднимут настроение каждому, чьих ушей они коснутся. Главное, чтобы настроение у абордажника было хорошее, иначе, словно туча, будет грохотать, метать молнии во всех, кто встретится на пути.

Краболов – пришелец из Сказочных Далей, где у всех все хорошо, а он большой молодец, на дух его не переносил. Пытался быть строгим, а временами, когда нужна помощь, компанейским. Был вынужден обращаться к нему. После у матерого, как он себя считал, пирата, отшибало память. Трон говорил – Краболов гнилой насквозь. Краболов же считал Трона эгоистом с раздутым до небес эго. Сам себе на уме. Его необходимо приструнить, – молвил старпом. Абордажник рекомендовал первого помощника отправить покачаться на нок-рее, предварительно снабдив шею крепким канатом. Одним словом, они питали друг к другу самые теплые чувства.

В свое время первый помощник сам метил на место капитана, подбивал команду голосовать за себя. В адмиралтействе решили иначе, подобрав другую замену предшественнику, отстраненному от дел. В связи с этим, он всячески старался подлизываться к Гар-зару, надеясь на больший кусок пирога. Одним словом, тот еще тип.

Трону на его мнение было все равно. Да, его многое раздражало, но больше всего его злили перемены, происходившие с его некогда любимым кораблем «ТАртуга». То, куда нёс галеон Калакеан. То, что верхушка лишь делала вид работы над сложившийся ситуацией. То, что с каждым годом открытых мест на карте становилось все больше, а кого грабить – все меньше. Пришел на флот в надежде обрести большие деньги, умения и авторитет. Всю жизнь так служить точно не желал, а вот набраться опыта – совсем другое дело.

"Обрасти мясом", так всегда говорил Гар-зар в те моменты, когда юноша разглагольствовал на тему о смене службы и корабля. Став офицером, юноша, как и многие молодые, хотел перейти на "Небожитель". Флагман всей флотилии имеющийхся у адмиралтейства "Дела Бога". Мощный линейный корабль, занимающийся более достойными делами, нежели "ТАртуга". Да и заработок в разы больше. На эти речи предводитель тартужан только криво улыбался. В его светлых глазах читалось: "мечтай, мечтай лысеныш!". Твое тело и умения принадлежат мне! Трон, да и другие, помнят его обычным офицером. Он так же, как и все, вздыхал, рассуждая о текущем положении дел. Став капитаном, несколько абстрагировался от всего этого, понимал сложившиеся общие проблемы. Его позиция оставалось простой. Принять и смириться, а не решать их… Его интересовало другое: довольно ли руководство адмиралтейства его работой и личное благосостояние. Управление кораблем и командой носило вторичный характер. Они сами меж собой как-нибудь, разберутся.

Абордажник, отправляясь в глубины плавучего дома, дабы разведать обстановку, в своем сознании отматывал время назад, явственно представлял себе поведение предводителя пиратов, покинувшего их в самый разгар фекальной трагедии.

В который раз отдав управление судном в руки старпома, раздевшись, наскоро освежившись, повязанный влажным полотенцем, Гар-зар смотрел на разыгравшуюся стихию сквозь толстые стекла своей каюты. Боролся с качкой широко расставив ноги и ловко балансируя, размышлял о своем. Рапорты, доклады, отчеты. Скольким кораблям предоставлен конвой, сколько рейдов проведено. И, главное, какую сумму отдать, а какую присвоить. Вот это заботило его, находясь в самом эпицентре могучего калашторма.

Естественно, на офицерском совете, или выслушивая претензии матросов и офицеров, он кивал, шел на допустимый компромисс. Одним словом, был открыт для мнений, замечаний. После же забывал о них, придерживаясь своей, давно принятой и всем известной политики. На многое закрывая глаза, создав круг людей, безоговорочно поддерживающих его, сохранял порядок на корабле, как умел. Давал изредка нагоняй подчиненным, дабы не забывались, и строил работу себе во благо.

Порой, сидя в каюте, удобно расположившись в кресле, разглядывая карту Калакеанских вод, Гар-зар мечтательно представлял, до чего же хорошо было бы объединить все флибустьерские корабли в один мощных флот. А после встать во главе могучей флотилии! Более пятидесяти судов, почти десять тысяч корсаров. Мы могли бы смести всё на своем пути! С ним тогда считался весь мир! Неугодным, которые что-то там о себе возомнили, взяв на себя смелость комментировать в саркастической манере его приказы… Что ж, всегда приготовлено приглашение посетить морское дно, в компании парочки привязанных к ногам ядер!

Так мыслил Гар-зар, хотя на первый взгляд, этот галантный мужчина производил совершенно иное мнение о себе. В те моменты, пока капитаны разных судов предавались мечтам, строя приятные реальности у себя в голове, в настоящем – дела обстояли несколько иначе от желаемого.

Все корабли адмиралтейства входили в крупную морскую кампанию, с претенциозным названием "Дела Бога". Базировалась она на крупном острове, в городке под названием Хелл. Не единственная и не самая большая, но в жизни региона играла немаловажную роль. Обеспечивала безопасность торговых путей, оказывала помощь людям, попавшим в кораблекрушение. Способствовала колонизации новых земель и развитию работорговли. И еще тысячу всяких маленьких обязанностей.

Финансирование шло из казны прямо в адмиралтейство, но ему не возбранялось искать заработок, выполняя частные подряды. По бумагам закупались новые корабли, набирался штат, создавались все условия и прочее. На деле же, управленческий аппарат жмякал ее, словно вымя коровы, надеясь получить еще хоть каплю молока, совершенно позабыв покормить буренку.

С целью не сильно драконить наемных корсаров, руководство закрывало глаза на налеты и грабежи, проводимые между исполнением их прямых обязанностей. Однако и не допускало полнейшего вольнодумства и самостоятельности. Все в меру. Принцип прост: балуйся, да не заигрывайся.

Трон, прежде чем заглянуть в трюм, где можно привести себя в порядок более основательно, решил проверить состояние остальных членов экипажа, спасающихся от калашторма внутри корабля. На Опер-деке, или ее еще называли первой артиллерийской палубой, было относительно спокойно. Орудия прочно стояли на лафетах, прикрепленны к ним специально разработанными устройствами. Во время боя система веревок и цепей служила для подкатывания пушек, помощи в стрельбе и наведения. Сейчас выполняла функцию якоря, чтоб орудия не сорвались от жуткой качки, пускаясь в пляс, превращая в бурном танце в фарш все, что попалось на пути. Канониры, матросы и юнги грустно смотрели в тусклом свете качающихся фонарей на пришедшего. Кислый запах витал в воздухе. Многих вырвало прямо на доски. Бледность являлась их спутником сегодня.