Тартуга.Обратно в Хелл

– Будь проклята эта буря, ПАРНИ! Не спим, иначе все так кончим! – Орала в связное устройство боцман Смурф. С вороньего гнезда ей открывался полный обзор на происходящее внизу безобразие. Сумасшедшая качка ее не смущала. Она увлекалась этиловыми смесями, поэтому штормило ее и при полном штиле.

При падении с вершины такелажа, матросика знатно переломало. Данное обстоятельство позволило ему стать неимоверно гибким. Сложившись пополам, будто трупик хочет позаниматься гимнастикой, его со всем снаряжением затянуло в воронку для сброса лишней воды. Ответственные проморгали момент. Теперь в растерянности наблюдали, как вокруг них прибывает фекальная муть. Обилие экскрементов да разбухших гнилых останков не заставили себя долго ждать, мигом заполнив пространство вокруг шпигата.

– Что стоите, сыны собаки? Дай сюда! – Один из трудящихся на палубе абордажников приблизился, вырвал из рук стоящего рядом морехода длинный стальной прут. С одного конца заостренный, с маленькими крючками, смотрящими назад, имеющий вмонтированную круглую пластину, закрепленную несколькими десятками сантиметров ниже. Ей удобно проталкивать твердые части вглубь широкой трубы, в сторону выходного отверстия. Если не пойдет, то крючки подсобят в вытягивании засоров обратно на палубу. Злой промокший моряк с силой воткнул данное приспособление в пенящуюся грязную воду. Повезло. Острие вошло в достаточно мягкое, но в то же время, дающее необходимое сопротивление, тело.

"Хоть бы за кость зацепилась, пожалуйста!". Удача благоволила сему джентльмену. Как вскоре узрел, стальной прут насквозь пробил плоть чуть ниже правой ключицы, надежно закрепившись в лопатке. Напрягаясь до потемнения в глазах, головокружения, смог извлечь бывшего морского брата из плена водостока. Затем, останки мощно откинул в сторону. Воронка тут же поглотил грязюку, делая "хлюп-блюп-плюп".

– За борт, за борт! Быстрей! Шевелитесь! – Командовал суровый мореходец. Стоящие рядом матросы вмиг перекинули погибшего через перила. В данный момент нет места для скорби, после будем горевать. Возвратив чистящую приблуду владельцу, абордажник вновь осмотрелся. Частые блески молний показали нелицеприятную картину.

Калашторм. Фекальный ураган. Тайфун "Саки-пуки". Как народы бы его ни величали, это крайне редкое, суровое и мерзкое природное явление. По необъяснимым причинам подводные потоки собирают всю грязь, мусор и трупы в одном месте, на дне. А потом, словно смерч, только не вбирающий в себя, а наоборот, выталкивающий, помогал всей этой муляке оказаться на глади морской.

Предсказать данную напасть невозможно. Корабль плывет по своим делам, никого не трогает. Волны бьются о корпус, ветер поет песни, играя на составных частях такелажа. Экипаж исполняет долг. Возможно, просто исполняет. Вдруг местами вода начинает вспениваться чересчур интенсивно. Окрашивается всеми оттенками коричневого. От тусклого невзрачного цвета детской неожиданности до насыщенного темного шоколада. Температура воздуха стремительно падает, а порывы ветра резко возрастают. Запахи гниения, разложения и естественных отправлений душат, заполняя все окружающее пространство. Приключение начинается! Вечер перестает быть томным!

На поверхности в это время всегда, без исключения, штормит. В итоге мы с вами имеем нечто невообразимое. Корабли редко проходят испытание калаштормом. Как правило, это неминуемая гибель в пенящихся фекалиях, в компании перемолотых разложившихся останков, щедро приправленных мокротой, гноем и мочой. Да, в этом мире, симбиозе магии и технологий, угрожающие убить тебя летающие экскременты – вполне нормальное явление. "ТАртуга" не единожды попадала в сею напасть, выдерживая на себе тонны убийственной жижи. И в этот раз достойно держала удар! У постороннего наблюдателя, не посвященного во все тонкости, вполне логично возникал вопрос: почему судно еще не развалилось? "Наверное, чайки сильно загадили, вот и держится". Так бы ответили ему наши авантюристы. И другого объяснения у них не было. Ведь этому кораблю уже немало лет. Ремонт всегда проводили за счет команды. В любой передряге они рассчитывали только на себя и на то, как сумели оснастить свой дорогой, любимый корабль "ТАртуга".

Даже в такой напасти старались выставить вперёдсмотрящего. Хоть волны с бешеной силой били о нос судна вонючими брызгами провоцируя рвоту. Забивали плавучей мерзостью жерла пушек. Собирали груду смердящих останков вперемешку с водорослями по всей поверхности палубы. Ответственного данный факт не смущал. Гордо вглядываясь во тьму, он искал потенциальную опасность… Или же путь к спасению.

Проныра нес данный груз в эту злополучную ночь. Мокрый, грязный, вглядывался в бушующую стихию плохо видящими глазами. От природы сутул, горбился в ненастную пору еще больше. Тонкие руки и ноги тряслись от напряжения. Его лицо рассмотреть не представляло возможным, ибо было скрыто маской из грязных калоштормовых ошметков. Только очи, да и только, мелькали в темноте. Фекальные бури опасны не столько физическим отвратительным видом. Они во сто крат вреднее для души. Многие запросто сходили с ума от творившегося вокруг мракобесия.

– А может, это лишь калейдоскоп красок в доведенном до отчаянья сознании? Я не знаю, право… Я не знаю… – Бормотал себе под нос Проныра, – скверное положение дел, крайне скверное. … Хотя? – Что-то щёлкнуло в мозгу пирата, внезапно поменяв восприятие окружающего мира.

Запах сена дурманил, а лежачая рядом девушка тем паче. Молодость, сила жизни бьет через край. Кажется, – Пфф, какой вздор! Отправившись на рудники, непременно завладеешь большим пребольшим самородком, которого не видел еще свет. Выйдя на ринг, обязательно положишь на лопатки всех, кто рискнет вступить с тобой в бой. А коли захочешь специальность изучить, на выбор, любую, станешь в ней за малый срок докой. Абордажник Проныра ошибся. Что свойственно, между прочем, молодым.

Поглаживая под темной туникой худой упругий животик девушки, надеялся подняться выше, либо спуститься ниже. Вдыхал ароматы живой природы да молодого свежего тела. Зарываясь носом в густые каштановый волосы, парень размышлял о следующем:

Ремесло банального торговца овощами и фруктами его более не прельщало. От осознания факта накопления богатства путем непрерывной работы за прилавком, на складе вдруг стало противно. Постоянные наценки, волнения о нераспроданном товаре и истекающем сроке годности отравляли душу. Слащавые увещевания покупателей к концу дня истощали донельзя, оставляя лишь вкус тлена во рту.

Он жаждал большего. Пошел на флот, зная обо всех тяготах, лишениях… Или хотя бы догадывался о них. Тут не вкусишь плоть устрицы, полив ее лаймом, не погреть телеса на белоснежном песке. Здесь ежедневная каторга, шахта, куда спускаются ребята, дабы найти заветный благородный металл, "перелопатив" тонны "руды".

Проныра сменил ни один корабль прежде, чем влился в команду бравых тартужан. Смог дорасти до абордажника, обрасти некоторыми связями. Жалованье, хоть и меньше относительно других мест, но и с дисциплиной значительно проще. На стороне можно поживиться, развлечься. Старики говорят: кто прошел через адмиралтейства "Дела Бога", по жизни всегда сможет заработать на хлеб насущный, не пропадет. Ах, если бы все было так просто…

Очередная каловая волна ударила в нос корабля, вернула сознание юноши обратно, показав реальное положение дел. Только в этот раз скверная жижа содержала в себе обилие трупных останков. Покрытые коралловыми наростами кости вперемешку с разбухшей гниющей плотью. Морские обитатели, что вкушали сие лакомство, усеивали их, словно гирлянда. Разложившиеся куски, облепленные склизкими водорослями, сбивали с ног, и все это великолепие обрушилось разом.

Вперёдсмотрящего подхватил бурный поток, швырнул по ту сторону правого борта. Закричал, но крик мигом утонул в царившем вокруг хаосе звуков. Еще и в рот неприятно попало нечто неудобоваримое. В процессе его вырвало. Потом фекальные воды убрали моряка с палубы. Он болтался словно кукла, на страховочном тросе, по ту сторону борта. Изможденное тело больно билось о деревянные, покрытые слизью, доски. Руки не слушались. Мозг отказывался думать.

Трон по достоинству оценил резкую смену местоположения товарища по несчастью, отчаянно барахтавшегося среди калаштормовых вкусностей. Сейчас, посреди самого эпицентра фекального урагана, на палубе храброго кораблика его не обнаружить. Но веревка, что предохраняла от подобных случаев, была натянута. Абордажник рванулся по направлению бака. Промедление подобно смерти.

– Помоги мне, Трон! – Бедолага молил пришедшего на помощь, – спаси! Во имя человеколюбия! – Проныра исходил диким криком, но до ушей пришедшего на помощь, в царящем шуме, долетали лишь слабые звуки мольбы. Трос раскачивал тело, подобно маятнику, ударяя его о корпус вновь и вновь. Пират, смотря на жертву обстоятельств, задумался над услышанным:

Человеколюбия… Человечность… Гуманность… Какие высокопарные, однако, слова. Скверные воды гуляли по палубе, грозя залить собой высокие матросские сапоги. Хотя почему, грозя? Они и так залили. Единственное, что сейчас спасало прожжённого морехода от перелета через перила, так это строгое соблюдение правил поведения во время бури. Правильное использование соответствующего инвентаря порой спасало жизнь.

– Нуу, чего медлишь, ТЯНИ. – Бедовый рычал. Нервничал. Вглядываясь в тёмно-карие глаза, на грязном бородатом лице, вдруг прозрел. В одночасье все осознал. Как подло доносил на него начальству. Прикарманивал добычу. Плел интриги за спиной, а за столом, в спокойной обстановке, пел песни об удали и отваге. "Он в курсе, он знает!". Душу раздирала паника, а нависшая возможность умереть, играла на нервах, словно неумеха на арфе. Выдавая жуткие, режущие слух мелодии, грозя испортить инструмент, вместо сладко звучащей песни. Кукушка пропащего вылетела из гнезда. Безумие охватило разум. Впиваясь взглядом в пришедшего на подмогу, вспомнил все, что-либо когда-то слышал о нем.

Трон – необычный человек в общепринятом смысле. С первого взгляда так оно и было, но если копнуть поглубже… С безуминкой, можно сказать. Ему ничего не мешало выпотрошить недруга, развалить голову топором, а в следующую секунду мило беседовать со своими боевыми товарищами, вытирая кровь с рук. Продолжительное время молчать, а после – взорваться диким смехом от шутки, придуманной у себя в голове. Петь песни, хотя абсолютно лишен голоса и музыкального слуха, зато не обделен яркой фантазией вкупе со стихосложением. Чрезвычайно начитанный, строил изящные словесные конструкции, сочетая брань и ученные слова в одном предложении. Умел убеждать, выкручиваться, и зачастую слушателю непонятно: всерьез он молвил или попросту шутил. Много ел, в то же время не страдал от ожирения. У него случались приступы активности на фоне постоянной лени. Пахать, как проклятый, никогда не рвался, но, если возникала такая нужда, трудился до седьмого пота. Состоял из противоречий и крайностей, презирая полумеры. Любить – так со страстью! Биться – до последней капли крови, а коли настало время отдыхать, то кутить на полную катушку. И это лишь вершина айсберга, именуемой натурой абордажника Трона. И именно ему выпала честь спасти горемыку.

– Перестань брыкаться, сгруппируйся! – Перекрикивал бурю спаситель, – сгруппируйся, кому говорю!

– Аааа! Аааа! На помощь! – Недоумок крутился на веревке, продолжая набивать синяки, – Аааа!

– "ТАртуга на веки!". – По большому счету, Трон сказал это сам себе. Ухватившись за натянутый канат, широко расставив ноги, стал затаскивать вперёдсмотрящего обратно. Сжимал кисти до боли в предплечьях. От напряжения шумело в ушах, а уставшее, промозглое тело, затрясло от потуги. Дело шло в положительном ключе, ноги несчастного встали меж столбиков балюстрады. Наступил момент, когда многострадальный получил возможность взяться за перила. Вместо этого вдруг обхватил костюм, пытаясь добраться до веревочного блока или, на худой конец, опрокинуться вместе обратно – в пучину морскую. Балансировал лишь на ногах, сопротивляясь качке. Страховочный трос вряд ли выдержит двух человек. Коли и справится, обязательно подведет жилетка предательски порвавшись.

– Чего творишь! – Проревел в ухо Трон. – Отстегнуть меня хочешь! Совсем придурок? Ухвати хотя бы балясину!

– Сами с усами! – Рука достигла цели, еще чуть-чуть и дело сделано,– помирать, так с МУЗЫКОЙ! – Лицо Проныры находилось так близко, что невольно можно коснуться носами, – нам не спастись вдвоем, а вот погибнуть – запросто! – Ревел безумец.

– Болван, возьми себя в руки! – Абордажник рычал, одновременно борясь за жизнь сумасшедшего. – Кончай баловство!

– Сейчас искупаешься, уродец! – «Нащупал защелки! Пару движений, и они окажутся в равных условиях!». Так он думал. Ошибся. Бывалому моряку жизнь дороже. Контратака последовала незамедлительно.

Бросив правой рукой канат, а левой только послабив, Трон, снизу вверх воткнул два пальца в носовые ходы спятившего. Реакция не заставила себя долго ждать.

– Нет, ты не поступишь так… Нет, НЕТ, НЕЕЕТ!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! – Гнусавил одним ртом. Пират вонзал пальцы все глубже, чувствуя твердые кости огрубевшими подушечками пальцев. Внешне спокойный, хотя по факту кипел от злости. "Еще один лишился рассудка. Ладно, у меня есть проверенное лекарство. Оформим ему путевку на тот свет".

Проныра недолго терпел. Отклонил голову назад, освободившись тем самым от каверзных действий пирата. Слезы брызнули из глаз, а шаловливые пальчики перестали рыскать по экипировке. Ослабил хватку, на секунду замолотил руками по воздуху, но ноги соскользнули. Хоть чужие пальцы больше не хозяйничали в носу, последовал полет. При почти вертикальном падении, ударился нижней челюстью об перила, раздробив ее. Вкупе с разорванными ноздрями, мучительная боль пронзила все тело. Блочный механизм в этот раз не выдержал, с треском отделился от жилетки. Мычащий от боли и страха, абордажник Проныра, скрылся в бурлящих водах.

– Вставай в очередь, глиномес паршивый. – Трон смачно плюнул ему вслед, а после вернулся к своим непосредственным обязанностям. С нескрываемым раздражением бормоча ругательства, осматривал окружающую обстановку.

Галеон. (Именно к этому классу относился данный корабль), был спущен на воду добрую сотню лет назад. Пока еще мог за себя постоять и дать крепкий бой, только вот вид имел самый удручающий. Старое, потертое покрытие, не всегда целые паруса, тусклые орудия. Руководство оправдывало отсутствие хорошего обеспечения и условий тем, что главное – начинка, а не вид пирожного. Частенько забывая, что о том самом пирожном заботятся совершенного другие люди, более заинтересованные его содержимым.

За штурвалом одноименного корабля стоял худой человек. Голову прикрывала некогда изящная треуголка. В настоящее время она выглядела несколько потрёпанной. Покрытая ввиду погодных условий дурно пахнущим гноем. На плечи накинут кожаный плащ, который больше создавал видимость защиты, открывая миру остальные составляющие наряда. Белая рубаха, на которой, словно обозначение суши на карте, виднелись коричневые следы, прикрывала худощавое тело. Огромный вырез показывал безволосую грудь. Доканчивали одеяния штаны из кожи, разбухшие от влаги и добротные сапоги. На боку виднелся легкий клинок, украшенный необработанными алмазами. Управлять рулевым колесом предводителю пиратов помогали еще четыре моряка.

– Капитан! – Трон направился к нему через всю палубу, от носа до кормы заваленной дерьмом, ловко перекидывая страховочный трос с одного столбика на другой.

Стараясь не поскользнуться на больших кучах, лысый моряк лавировал между вонючих нагромождений, щедро выбрасываемых из Калакеана, и экипажем команды, продолжавшим борьбу за хрупкую жизнь с беспощадной стихией, совершавшим робкие попытки навести хоть какой-то порядок. В это несчастливое время вахту нести выдалось преимущественно людям Тронова и Проныреного отряда. Он знал всех своих ребят в лицо. Знал, кого подбодрить ласковым словом, а кто будет трудиться лишь после жесткой оплеухи. Положение все же складывалось крайне деморализующее:

– Не спать, гордые тартужане! – Ревел лысый, приблизившись к той или иной группе парней. – Морские божества уже упокоили души сомневающихся! Тут я вижу только уверенных в себе джентльменов! Дерзайте, парни!

Джентльмены же, в свою очередь, дрожали от холода, боязливо озираясь, превозмогая тягости бытия. Каждый из них надеялся на скорейший конец данного «представления».

Ведь когда вокруг пенятся лужи мочи и блевотины разных оттенков и запахов… Когда некоторых выворачивает наизнанку… Когда кто-то обделалася со страху… Данные происшествия не добавят уверенности, веры… Однако это мелочи. Нас не сломить!

В творившемся хаосе никто не заметит пятна, расплывающиеся по штанам. Все проигнорируют трясучку озябшего тела. Одно желание: укрыться в глубине корабля и даже нос оттуда не показывать. Никто не осудит. Наоборот – поймут. Калашторм не такое и частое явление, а обычные бури топят в разы больше судов. Только "ТАртуга" отличалась от остальных кораблей тем, что в фекальные ураганы попадала чаще других.

– Чего тебе? – Капитан устало посмотрел на прибывшего члена команды, – что за срочность?

– Проныру смыло… Навсегда! Пытался помочь… Безрезультатно! Трагический итог земного пути… Кого назначить вперёдсмотрящим?! – Перекрикивал шум абордажник.

– Смыло говоришь? Отсюда плохо видно было. Сам тогда встань! Не этот же глупый вопрос понес тебя с носа на корму?

– Помимо того что нас всю ночь мотает по волнам, забрасывая тонны различного безобразия на палубу, заливая трюм мочой, паруса в мокроте и гное… Вдобавок закончились ядра. Я еще утром проверил. Не доложил лишь. Половина экипажа, что в недавнем времени была рекрутирована, деморализована. Двое, как уже известно, отправились гостить к своим предкам. Это не дело, капитан. – Трон кричал, прикрывая губы рукой, старясь не пустить в рот какой-нибудь сочный кусок муляки, в изобилии вихрящейся в воздухе.

– Эх, что поделать! Что я могу сделать! – Предводитель поднял вверх руки, после с силой опустил их. – Нет ядер… Закончились… Будем, значит, поднимать камни со дна морского! Точить из них! Займись-ка этим вопросом, Трон! Ты знал, на чей борт ступила нога твоя! Коли парни боятся какашек, сыплющихся с небес, то как отреагируют на свинцовый дождь, выпускаемым противником? А? Наведи порядок! Я тоже ночь на пролет пытаюсь вызволить корабль из беды, в которою мы угодили, и я тоже хочу покоя! – Гар-зар, ибо так его звали, выкрикивал эти слова, не боясь сорвать голос. – Мы, бравые воины своей отчизны, не робеем перед трудностями жизни! Мы стойко переносим превратности судьбы и выходим всегда победителями! ПОБЕДИТЕЛЯМИ! Действуй, Трон, пора оторваться от мамкиной сиськи! Оценил ситуацию? ДЕЙСТВУЙ!

С этими словами отошел от штурвала, открепил трос, направившись к себе в каюту, расположенную в самом центре кормы. Трон ухватился за штурвал, переживая, как бы "ТАртуга" окончательно не потеряла управление. Доверия к четырем его помощникам не было. Бросить рулевое колесо в столь опасный момент – в порядке вещей. Капитан считал, что каждый из команды всегда должен перехватить инициативу и взять на себя ответственность.

– Краболов! – По пути к себе окрикнул крупного седого мужчину, старпома, облаченного в рубаху и штаны зеленого цвета, которые в данной ситуации стали коричнево-желтыми, а волосы покрывал вонючий шлем; – подмени меня. Первый помощник, прекратив посыпать отборной руганью подчиненных, сразу ответил:

– Что б ни подменить?! Подменю! – Вразвалочку, насколько позволяла качка, поднялся на рулевую палубу, напевая себе под нос. Занял место у штурвала, отодвинув грузной фигурой абордажника, стал делать вид, будто задает кораблю курс, хотя от этого было мало проку. Калакеан, бушуя, сам определяет направление.