Тартуга.Обратно в Хелл

Юнцы закивали. Голова отключилась. Зеленый змий взял над ними власть. Готовы на любую, даже самую сумасбродную, затею.

– Тогда приступим… – Поднялся затейник, – слушать и повторять! Меня!

– Мочи уже, – крикнул горе-свидетель, – трави лебедку!

Инициатор поднялся, немного покачиваясь, – попрошу… Повторять, все… Четко. – Участники послушно кивали. Пошатываясь, встали, держа в руках пузатых стеклянных друзей, с остатками высокоградусного содержимого. Юноши, могу поспорить, даже отчет в своих действиях отдать не могли, но команды выполнять – пожалуйста.

– Нежели так… Приступим. – Присосавшись к бутылке, будущий тартужанин мощными глотками опустошил оную. Все остальные повторили. После, присев на корточки, разбил ее, а полученной розочкой по очереди располосовал себе оба предплечья, сквозь костюм. Руки в момент обагрялись кровью. Кожа разошлась, явив взору поврежденные мышцы. Некоторые полоснули так сильно, что позволили внимательным окружающим узреть работу сухожилий.

Разорванная ткань жадно впитывала алую влагу. Ни одной капельки не упало на пол амбара. Разум наполнила резкая боль, но решимость воплотить задуманное лишь крепла. Осмотревшись, понял: не зря сегодня его окружают лучшие ученики. Перед собой, в свете масленой лампы – видел серьёзных людей, готовых идти до конца. Даже если придётся пусть кровь. Свою кровь!

Не теряя времени, Та-тул соединил свои, покрытые безобразными увечьями, конечности, с предплечьями ребят, стоящих справа и слева. Присутствующие совершили то же самое действо, образовав круг. Переплетя пальцы кистей, телами плотно прижавшись, парень-затейник громко, четко и торжественно зачитывал обязательство каждого, кто дал согласие на сие действие:

– Коли нужда, коли беда. Хворь и увечья. Нам не страшны! Единым кругом и единой душой! Питая плоть свою – питаешь кровного родича. Мать и жена, дочь и сестра. Отец и сын, брат и прочий друг в стороне. Клятву мы принесли, коли нет покоя одному, не устанут трудиться все. Одной головой. Одним телом. Одной душой. Да быть такому!

Десять голосов наполнили склад. Десять тел двигались синхронно, распевая песню кровавой клятвы и совершая доисторический танец верности. Разум десятерых слился в единый. Колоссальные причудливые тени наполнили пространство амбара. Юноши сначала засветились всеми цветами радуги, а после стали мигать. Костюмы то подчеркивали фигуры своих обладателей, то скрывали от любопытных старческих очей. Наблюдая за обрядом страшного обязательства, старик в короткий срок сменил приподнятое любознательное настроение на тихий, тонущий шок.

Страж овощей наблюдал. Хмельное настроение прошло. Сердце бешено стучало. Вдруг пошла кругом голова. Не в силах больше лицезреть представленье, бросился вон из здания, моля у высших сил прощения за проявленную слабость. "Зачем пустил? Зачем позарился на щедрые дары непрошенных гостей?! Горе тебе! Беда! Старый болван!".

Давненько дряхлая плоть не испытывала на себе такие нагрузки. Ни физические, ни моральные. Дед доковылял до сторожки, тяжело дыша. Обливаясь потом. Ворвался в нее, ощутил резкую боль в груди. Перед глазами плыли цветные круги. Страх, смерти страх, неожиданно ворвался в сознание пожилого. Рухнув на трехногий табурет, ощутив спиной прохладную каменную стену коморки. Постарался перевести дух. Безуспешно. Каждый вдох преисполнен мученья. – "Боги помогите!". – Крикнул в пустоту: – "Помогите мне, Боги!". Боль ушла… Свет померк… Затих… На веки…

Сейчас, спустя почти год с приезда в Калакеанский бассейн, Та-тул, ныне офицер Арбуз, неохотно вспоминал события трехлетней давности. Хотя, возвратиться мысленно в те события не составляло труда. Помнил, как открыл глаза после безумной попойки, разомкнул слипшиеся губы, услышав при этом истошный крик рядом с собой.

– У арбуза глаза! Зрячая ягода! Она шевелится! – Вопил некто подле него.

– Что у вас здесь происходит? – Задал вполне логичный вопрос другой голос. Спокойный. Серьезный. Властный.

– Господин капитан! Арбуз на меня глазеет! Живой! Он живой! – Не унимался нежданный наблюдатель.

– Аааа! Зачем орать? – Протянул Та-тул.

– Еще и говорит! – Новый приступ истошного вопля, а после звук глухого падения на пол.

Арбуз присел. Голова трещала безбожно. Тошнило и немного потряхивало. Обычная абстиненция. Знакомое чувство. Ну да ладно. Больше тревожило, что он находился в каком-то большом здании, кругом черно-зеленные полосатые да желтые плоды, слабое освещение. Хотя это мелочи. Люди в форме. Напротив. Вот сейчас уже играем по-крупному.

– Что у вас здесь происходит? – Вновь прозвучал вопрос. Крупный мужчина, стоящий спиной к проходу в склад, ожидал ответа. Видимо, самый главный. Та-тул не мог его хорошенько рассмотреть, да и не желал особо-то.

– Не знаю… – Бросил в ответ вчерашний выпускник.

– Что у вас здесь происходит? – Старший не унимался.

– Может… Хватит? Отвали! Я сам особо не понимаю. – Несмотря на тошноту хотелось есть. Какие противоречивые ощущения. Вот глоток воды воспринимался бы как высшее благо.

– Замолкни! Берете нового свидетеля под руки и доставьте в комендатуру. Все приберите, зафиксируйте и черт подери, приведите в чувства этого сосунка! Разлегся тут, стражник называется!

Конечно, стресс. Потрясение. Коли на тебя посмотрит зеленая полосатая ягода. А ежели еще и скажет что-нибудь, то труба! Редкий случай в правоохранительной практике. На море необъяснимой беды в разы больше. Потягивая ром, офицер рассматривал в сотый раз ноги, живот, руки. Любуясь самым удачным подарком, который когда-либо ему делали в жизни. Ради него готов хоть еще тысячу раз пройти изнурительные допросы, душный узкие камеры, косые взгляды. Даже завывание матерей погибших юношей более не тревожили душу. Костюм того заслуживает. Да, да и снова да!

– Чё расселся, бездельник? – Потрепанная фигура Краболова возникла перед Та-тулом. Не заметил его приближение, видимо сильно погрузился в воспоминания. – Двигай булки. – Старпом тяжело шлепнулся рядом, без спросу перехватил на половину заполненную бутыль, мощными глотками осушив до дня. Отняв слюнявые губы от горлышка, поморщился, а после выдохнул, тихо приговаривая; – хорошо, хорошо…

– Легче? – Саркастически поинтересовался офицер.

– Нет. Покурить бы. – Достал цигарку, задымил ей вовсю.

– Выпивки мало осталось, пора в порт. – Арбуз явно не рад объявившему первому помощнику.

– Так два месяца бороздим, еще бы. – Икнул. Протяжно. По-стариковски. – Вот все спросить хочу, а как ты вообще такой вещичкой разжился? Про подобное слыхал, видел, но чтобы как твой, с такими возможностями… Первый раз.

–Это долгая история.

– Так мы и не торопимся. Пока шалупонь наша отчистит корабль, часы пройдут, так что, валяй.

– Выпить быть, – потягиваясь, молвил Арбуз.

– Угу, – задумчиво согласился старпом. Щеки и нос налились багровым алкогольным румянцем, – принесут. Пока ждем, про костюм рассказывай.

– Сказать-то и нечего… Создал именно сей костюм карлик один. Больно эксперименты любил. Большую партию наклепал. Веселый такой. Не жаловал, когда всякие прохиндеи от работы отвлекают. Брал булыжник и швырял прямиком в голову непрошенному гостю. Всегда на столе рабочем парочку держал. А так, в свободные часы, сама милота! Шутил, вкусностями угощал. Душа! Он – то и допер, как создать улучшенную версию подобных одеяний. Видимо, где-то перестарался. Раз так вышло.

– Именно, что вышло… Не юли, валяй, валяй, парень, – наседал Краболов.

– Эх, ладно. Слушай. – Сдался Арбуз. Извлёк сигарилу, прикурил, задумался. Спустя пару затяжек поведал следующее:

– В общих чертах расскажу события той ночи и последующей за ними. В душе-то понимаю, не клятва, на коленке придуманная в помещения амбара, убила девять юношей. Да уж. Ментальные образы запустили каскад магических реакций, которые заложил в них создатель одеяний… Возможно, возможно… – Офицер выдержал паузу, – тогда, находясь в крайней степени этилового опьянения, парни решили во имя других пожертвовать собой. Я же хотел, чтобы все стало… В мое благо… Эх, часто слышу отдаленные шумы… Наверняка, души неуспокоенные взывают ко мне. Алкоголь глушит. Он все глушит… Даже желания жить… – Подытожил Арбуз.

Краболов молчал, хмурясь. Пыхтел, периодически низко кашляя, отплевывая за борт содержимое прожжённых табаком легких.

– Так, понятно все с тобой, и как вы взаимодействуете на телесном уровне? Никак в толк не возьму.

– Давно плаваем, и только сейчас дошла охота спросить? – Затягиваясь, поитересовался офицер.

– Так, не бузи, а все по полочкам мне разложи! – Старпом нервничал, езрзая мясистым задом по доскам.

– Дальше было следующее: ткань прочно спаялась с кожей, думается мне, проникла глубоко в плоть, как мицелий гриба в почву. При необходимости другого облачения, кои было крайне редким явлением, утягивалась, плотно облегала тело. Причем достаточно было мысленной команды, представь! Хе-хе. Вначале магические эффекты сами по себе возникали. Спонтанно. – Тартужанин говорил несколько отстраненно, ровно. – Например, в воде я становился бело-прозрачным, словно медуза, а в густой растительности зеленел. Постепенно смог добиться контроля над своей особенностью. Калакеан усилил её, позволяя становиться практически невидимым в любой ситуации. Очень полезно, знаешь ли, если выпил много, а платить нечем. – Офицер кисло усмехнулся.

– Хорош, очень хорош. – Непонятно к чему выплюнул сею фразу. – Важно то, кто ты есть в настоящем.

– Прошлого не воротить. – Арбуз затушил окурок о доски. – Осуждать? Смысл? На корабле "ТАртуга" все лисы. И у каждой хитрой животинки рыльце в пушку. – Искренне парировал Арбуз.

– Амуниция, экипировка, в нее же волокна костюма не проникают? – Продолжал допрос старый моряк.

– Магия, содержащаяся в нем, достаточно мощная. Она как бы фонит, накладывая эффекты на окружающие предметы. Я просто желаю этого, хочу. Я даже могу обнять человека и при большом усилии… – Тут пират хищно ухмыльнулся,– его скрыть.

– Или сундук, например, полный золота. – Почесывая седую бороду, размышлял старпом.

– Разумеется.

Краболов замолчал. Переваривал информацию. Пыхтел крепкой сигарилой, а после встал и ушел. Не проронил больше ни слова. Оставил собрата по службе в одиночестве и без этиловой амброзии.

Кареглазый, начинающий лысеть в области темечка, худощавый юноша размышлял. Служил ведь на корабле "ТАртуга" без особого желания, стараясь заработать как можно больше, но не в ущерб своим собратьям. При дележе добычи всегда щедрый и справедливый, подмечал заслуги и промахи всех участников операции. После каждого скудного рейда задумывался, как соскочить на какой-нибудь другой корабль. Сын альбокориского и ахперского народов все чаще и чаще задумывался о своей судьбе, так и не находя ответов. В глубине души ощущая, как распыляется его потенциал, однако не принимал решительных попыток изменить ситуацию. Да, Арбуз часто рассуждал о смене службы, корабля или даже адмиралтейства, но всегда находил отговорки, почему в данный момент не может поступить именно так. Имея переменчивый нрав, особенно в моменты масштабных возлияний, душа компании превращался в грубияна, своим хамством настраивая окружающих против себя. Хотя потом, как остынет, мог признать свои ошибки, извиниться. Арбузом был еще и потому, как, и, одноименная ягода, скрывающая мякоть от посторонних глаз, держал свои переживания под толстой коркой, решаясь на откровения только после солидной заправки горячительными напитками.