Врата Кавказа

Вместо изживших себя как эффективное оружие шпаг егеря носили кортики тринадцати с половиной вершков длины, которые в случае надобности надевались посредством желобка в левой или нижней стороне его рукоятки на пружину, прикреплённую у правой стороны штуцерного ствола.

Серебряный с синей шёлковой тесьмой эполет, закреплённый на левом плече камзола, свидетельствовал о принадлежности сержанта к Кубанскому егерскому полку, а четыре белых нити, нашитые на эполетах, указывали на то, что их новый хозяин был причислен к четвёртому батальону этого полка.

Распрощавшись, Дима Лисаневич пообещал своему другу походатайствовать перед командиром о переводе Вани Татаринцева из мушкетёрской роты в егерский батальон.

– А я уже битый час вас ищу, ваше благородие! – раздался голос позади юношей, когда они, пожав друг другу руки, обнялись на прощанье.

Ваня оглянулся и увидел старого егеря, с которым так жарко спорил по дороге в Моздокский лагерь.

– Ну что, попрощался, сержант? – панибратски похлопав по плечу Лисаневича, спросил Гаврила Смирнов. – Пошли, сынок, науку нашу егерскую постигать. Сегодня с нами занимается штаб-офицер подполковник Верёвкин. Будет показывать тактику, то есть учить нас понимать своё место в строю и свою задачу.

Место, куда привёл Сёмыч Лисаневича, находилось в полуверсте от лагеря около небольшого взгорка. К месту сбора со всех сторон стягивались солдаты в зелёных шинелях. Подполковник Верёвкин, молодой для своего чина человек, энергично расхаживал в ожидании сигнала трубача.

– Сержант Лисаневич! – коротко представился юноша, которого к командиру подтолкнул в спину Гаврила.

– Встанешь в голове роты! – коротко, без представления распорядился Верёвкин, видя, как трубач подносит к своим губам горн.

Раздался сигнал построения, и Гаврила, схватив Лисаневича за манжет рукава, увлёк за собой. Ещё недавно разрозненная, бесформенная масса людей в считанные минуты выстроилась в две шеренги попарно, примерно в двух саженях пара от пары. Сегодня Верёвкин решил рассказать о главной особенности егерей – действиях в рассыпном строю.

– Для противника строй – это отличная мишень. Ружья у него прицельно бьют со ста шагов, а то и менее. Для конного врага, а здесь, на Кавказе, конница – основная сила, строй представляет быстро достижимую цель. Наши преимущества – это дальнобойность наших штуцеров, короткоствольность, а значит, скорая заряжаемость фузей, незаметность и, стало быть, меньшая уязвимость, кроме того, хорошая манёвренность. Егерь – это мушкетёр, артиллерист и казак в одном лице. У нас есть все типы оружия, которыми владеют перечисленные войска, а именно фузеи, пушки, пики и тесаки. Но у нас есть то, чего нет ни у кого, – штуцер! Сержант, – обратился Верёвкин к Лисаневичу, – подойди сюда и дай-ка своё оружие.

Лисаневич вышел из строя и снял с плеча штуцер.

– Вот скажите-ка, сержант, как вы будете использовать сие грозное дальнобойное оружие в бою?

– Бить противника! – выпалил юноша.

– А как именно? Вот представьте, летит на вас лезгинская конница! Видели ли вы когда-либо, как атакуют лезгины?

– Нет!

– Вот и не приведи Господь, хотя вряд ли нас минует чаша сия. Итак, на вас летит конная лава. Против кого вы примените свой первый, решающий выстрел?

– Выстрелю в ближнего кавалериста.

– Вот и неправильно, юноша. Объясняю, почему. Убив одного наездника, вы его просто опрокинете с лошади, под копыта табуна, который его растопчет, но не остановится. На перезарядку у вас уйдёт какое-то время, и ваше счастье, если вы успеете сделать второй выстрел до того, как табун растопчет и вас, как того наездника, которого вы только что убили. Атакой всегда руководит или офицер, или командир. Задача штуцерников – бить начальствующего над атакой врага. Задача рядовых егерей – бить по лошадям. Убив лошадь, вы повалите и человека. Многие при падении получат увечья, многих растопчут напирающие ряды задних кавалеристов. Когда падёт первый ряд лошадей, второй об него споткнётся. А если вы, господин Лисаневич, успеете убить офицера, организовать новую атаку будет некому. Кстати, вторую пулю, которую в таких условиях вы точно успеете зарядить, можете послать в самого инициативного из наступающих. Такие, как правило, могут возобновить атаку, увлекая за собой малодушных. Всё, конная атака сорвана. Спешенный кавалерист – это не воин, а жертва. У него нет навыков пехотинца, он не может организоваться в эффективное построение, как то колонна, линия, каре. Запомните: кавалерист без коня не атакует, ибо не способен к атаке врага лицом к лицу, привыкнув в седле к своему превосходству в росте, будучи всегда прикрываем от пуль крупом лошади. И этого преимущества надобно лишить противника!

Мы, егеря, действуем, как правило, во флангах, отдавая фронт мушкетёрам, поэтому от нашего умения перестраиваться зависит обеспеченность этих самых уязвимых флангов. Сейчас займёмся перестроением и навыками стрельбы, а после перейдём к упражнениям по прицельной стрельбе. Сержант Лисаневич, возьмите свой штуцер и не забудьте пометить его – отныне это ваше именное оружие. По моей команде «врассыпную» разомкнуть строй и рассеяться по полю, содержа в подкрепление рассыпанным некоторое число оставшихся в сомкнутом фронте. Оружие заряжать в положении лёжа.

Не успел Верёвкин отдать приказ, как всё пришло в движение. Все построения происходили беглым шагом. Рассыпались также мгновенно, в одну шеренгу, как после смыкали строй. Батальоном, в который попал Лисаневич, командовал майор Карягин. Вначале командир бесцеремонно таскал Лисаневича за собой за ворот куртки, на ходу указывая его положение в строю и помогая сориентироваться в обстановке. После, когда Лисаневич вошёл в ритм учений, Карягин перепоручил юношу его другу Котляревскому, который ни на шаг не отставал от своего командира, и со стороны могло показаться, что Котляревский служил адъютантом Карягина. Впрочем, на этих учениях у героя Анапы в лице Лисаневича стало на одного «адъютанта» больше.

Весь день до самой ночи егеря постигали суворовскую науку побеждать. Казалось, Верёвкин просто издевается над ними, заставляя лежать недвижно в небольших кустах по несколько часов. Лисаневич и Котляревский недоумённо переглядывались, и только распростёртый в грязной канавке рядом с ними майор Карягин своей неподвижностью убедительно доказывал правильность их действий.

– Наше дело – скифская война! – методично и спокойно объяснял им после Верёвкин. – Нам самим Богом предписано действовать в лесах, где мы сильны рассыпным строем. В амбускадах[26 - Засадах.] лежать надо тихо и хранить молчание, всегда имея перед собой патрули пешие впереди и по сторонам, неожиданно атаковать неприятеля с тыла, когда он вовсе бдительность потерял!

Как и обещал Верёвкин, с самого утра следующего дня начались стрельбы.

– Заряжай проворно, смело и с цельным прикладом стреляй! – на построении методично объяснял Карягин своим подопечным премудрости егерской службы. – Не пали почём зря! Помни, именно твой первый выстрел должен остановить противника, второй – замешкать его, а третий – обратить в бегство. Турки нас зовут «лёгкими бестиями». Знаете, почему? За лёгкость и скорость нашего манёвра. Мы – лёгкая пехота. У нас облегчено всё – мундир, оружие, – поэтому мы имеем возможность опережать противника в атаках и успеваем сделать лишний выстрел в обороне и два сверх мушкетёрских – в атаке. Положение кавказской земли таковое, что в случае военных операций пользоваться преимуществами лёгкой конницы, которая здесь есть единственным войском, совсем невозможно. Земля сия, состоящая из великих каменных гор, узких проходов и больших лесов, способна подчиниться только лёгкой и способнейшей пехоте.

Карягин подозвал шесть человек рядовых и выстроил их в двадцати шагах друг от друга. Невдалеке виднелся чёрный щит размером с человеческий рост.

– Там, – Карягин указал на щит, – ваш противник. Мушкетёрам выставляют мишень на сто шагов. Вы егеря, и посему я отдалил мишень на сто пятьдесят шагов. Вы должны сделать залп. Шесть пуль я должен вынуть из щита.

По команде Карягина солдаты произвели дружный залп. Котляревский, которого по случаю посадили в седло, поскакал к мишени за результатом. Вернувшись, сержант выпалил, растопырив ладонь:

– Пять!

– Неплохо! – похвалил подчинённых Карягин. – Не знаю, кто промахнулся, но задача всем прочистить ружья и тренироваться с прикладыванием.

Из строя вышла следующая шестёрка. Встав на колено, вскинув по команде ружья и прицелившись, солдаты уже готовы были грянуть единым выстрелом, как вдруг чёрный силуэт мишени пришёл в движение. «Залп!» – рявкнул Карягин. Ружья чихнули вразнобой.

Подъехав к мишени, Паша Котляревский обнаружил интересное сооружение. Между деревьев была натянута верёвка, к которой и был подвешен щит-мишень. Стоявший поодаль егерь быстро тянул вторую верёвку, привязанную к мишени, отчего та начинала передвигаться.

«Одно попадание!» – доложил вернувшийся с осмотра мишени Котляревский. Напротив него в седые усы усмехался Гаврила Сидоров. Это его пуля безошибочно поразила мишень. В отличие от молодых солдат, он хорошо знал все хитрости своего командира и был готов к ним.

– Берите с Сёмыча пример! – похвалил старого солдата Карягин. – Его пуля, уверен! Егерь должен быть готов к любым неожиданностям. Отныне стрелять будем только по движущимся мишеням.

Переведя взгляд на Лисаневича и Котляревского, Карягин продолжил:

– Вы, сержанты, возьмите команду солдат с инструментом и к завтрашнему дню насыпьте-ка с той стороны мишени земляной вал. Свинец – он не горох, в землю вгонишь – не вырастет. Будем добывать из вала отстрелянные пули и переплавлять их в новые. Отныне солдат должен стрелять только из своего ружья, чтобы изучить его особенности.

Пока Карягин занимался стрелковой подготовкой, за спиной у него Верёвкин принимал пополнение из рекрутов. Прежде всего, подполковник стремился придать им смелый, военный вид:

– Головы вниз не опускать, стоять станом прямо и всегда грудь вон, брюхо в себя, колени вытягивать, а носки врозь! Каблуки сомкнуто в прямоугольник держать, глядеть бодро и осанисто, говорить со всякой особою, и со мною особенно, смело. Когда он о чём спрашивает – отзываться громко, ногами не преступать, коленей не гнуть! Отступать от подлого виду и речей крестьянских. Вы – слава и гордость России, лучшие её сыны! Вы – русские солдаты!

Дотошный Верёвкин до ночи учил новоиспечённых солдат поворачиваться на месте. Сперва поодиночке, затем – вшестером, а после – шеренгой и тремя шеренгами. Поставив новобранцев через одного между старыми солдатами, их учили маршировать прямым и «косым» шагом, снимать шляпу, поворачиваться и ходить с оружием. Далее следовали премудрости заряжания и прикладывания поодиночке и в строю, стоя и с колена. Лишь после этого молодые солдаты попадали в руки Карягина и допускались к учебной стрельбе.

Свободные от занятий дни, которые выпадали при непогоде, у егерей уходили на добычу дичи в окрестностях. Карягин, Верёвкин, Лазарев – все любили это занятие и поясняли подчинённым необходимость охотничьих навыков:

– И это наше дело – дело егерей! Мы не должны ждать, когда повар нам щи сварит. Наша служба необычна, и питаемся мы тоже необычно. Оторванные от тылов, мы должны уметь обеспечить не только себя, но и другие пехотные и артиллерийские подразделения.

К вечеру, как правило, дичи добывалось столько, что хватало на несколько дней и егерям, и мушкетёрам.

Осенние дни 1795 года в Моздокском лагере прошли в бесконечной и, казалось, безостановочной муштре. К учениям егерей присоединился Тифлисский мушкетёрский полк, и командиры обоих подразделений отрабатывали приёмы совместных действий в атаке и обороне. Помимо наступления «через подразделение», чисто егерским приёмом было действие рассыпной шеренги стрелков, поддерживаемой резервом. При необходимости стрелки выстраивались в две шеренги, а их место занимали егеря из резерва. Кроме основных пехотных экзерциций, егеря должны были «проворно маршировать», строя четырёхрядную колонну; при этом «проворно заряжать, смело и с цельным прикладом стрелять»; уметь рассыпаться в одну шеренгу для стрельбы. Обычно же егеря строились в две, реже – в четыре шеренги и вели наступление с пальбой через плутонг[27 - В русской пехоте XVIII века плутонгом называлось низшее подразделение, которое соответствует современному взводу. Деление по плутонгам применялось и в строю, и боевом порядке, в частности, солдаты стреляли плутонгами (залп всего подразделения, когда один ряд с колена заряжал, а другой стоя давал огонь).], через дивизион или через ряд. Колонны должны были уметь «поспешно и твёрдо» двигаться и разворачиваться в линии, отстреливаться на ходу от иррегулярного противника.

Кроме стрелковой и строевой подготовки, войска Кавказского корпуса учились атаковать укрепления и быстро рыть траншеи для удержания захваченного места. Построенные в каре полки и батальоны отрабатывали движение «вольным шагом» и стрельбу, при которой первая шеренга никогда не садилась на колено.

При обычном для егерей построении в две или четыре шеренги на этих совместных учениях егерям Верёвкина и Карягина на этих учениях пришлось отойти от привычной тактики. В эти дни плутонги строились в три шеренги, так как построение фронта осуществлялось совместно с мушкетёрами. Темпы «обыкновенного» и «скорого» шагов в атаке соответствовали темпам гренадёр и мушкетёров – 80 и 120 шагов в минуту, и только егерями применялся так называемый «резвый шаг», или бег.

В конце учений, когда бездушное кавказское солнце, иссушившее степь, устало клонилось к горизонту, Карягин со своей ротой продемонстрировал перед мушкетёрами егерские построения и новые приёмы. Первый заключался в наступлении «через плутонг», когда половина плутонгов выбегала вперёд и образовывала цепь, а сомкнутые плутонги двигались в 60 шагах за цепью.

– Если оказалось, что в шестидесяти шагах из-за порохового дыма ничего не видно, то применяется другой маневр, – пояснял Карягин. – Егеря строятся в цепи, наступающие одна через другую. Задняя же половина плутонгов, то бишь третий и четвёртый ряды, по-прежнему двигается в сомкнутом строю. Там, где движение развёрнутой цепью невозможно, например в густом лесу, на болотах или в городе, егеря движутся друг за другом «змейкой».

Не успел Карягин договорить, как к нему на взмыленной лошади подъехал гонец.

– Послание от генерал-аншефа Гудовича! – кратко отрапортовал посыльный и протянул конверт. – Майору Карягину срочно велено явится в Кизляр, в ставку!

Пока Карягин читал приказ, к нему подъехали Верёвкин, Лазарев и генерал-майор Савельев.