Третья смена

– Поэтому теперь у нас повсюду видеокамеры. Более трёхсот. И обученные сотрудники, которые прошли переподготовку. Безопасней лагеря не существует.

Дама закатила глаза:

– Я… – Поднялась она со своего места. – Я разрешила сыну поехать в лагерь только из-за девочки. Он у меня сильный. Он справится.

– Мы признательны за ваше содействие, – протокольным тоном ответила Кира Вильнюсовна. – Я готова ответить на все вопросы «операции» в Третьей Смене, – оттянула она тугой ворот рубашки с искусственной ниткой жемчуга, когда сотни рук взмыли к потолку.

3.

Алина не сводила взгляда с Кости Белого, когда старший вожатый по имени Антон повязал ему на шею фиолетовый галстук с символикой лагеря. Пока новички один за другим получали галстуки, Аля всматривалась в шеренгу на противоположной стороне площади. Она искала взглядом сестру.

– Вон она! – Замахала Аля девочке, точь-в-точь такой же, как она. – Вон там, Катя! Видишь?! Четырнадцатая справа! – оборачивалась Алина к подруге из автобуса. – Мы так скучали!

– Кто мы? – Не поняла Катя, пытаясь разглядеть вторую близняшку.

– Да так… не обращай внимания. Это наше… сестринское… Ну что, увидела? С косой как у меня?

Катя не успела ответить. Её вызвали получать галстук.

С другой стороны площади Полина яростно махала руками в ответ сестре.

Остаток первого дня прошёл в хлопотах расселения, переодевания в форменные майки с символикой лагеря и беготни по кружкам. Катя записалась в секцию по стрельбе из лука, ориентированию на местности и хип-хопу. Алина выбрала плавание. Она хорошо держалась в речной воде. Умела лавировать между мелями в подводном течении.

Катя целый день не выпускала Алину из вида. Куда она, туда и болтушка Катя. Алину начало утомлять её общество и привычка оборачиваться на каждую видеокамеру. Висели они и на фонарных столбах, и на всех корпусах при входе или над окнами. А ещё возле кинотеатра, на площадке для игры в волейбол, на козырьке сарая, где хранились каноэ и весла.

– Зачем их столько? – не понимала Алина.

– Может, за неправильную парковку великов будут штрафовать? – пошутила Катя, отвесив кивок очередной камере.

Свернув за сарай с каноэ, Алина наконец-то сбежала от навязчивой Кати. Спустилась к реке, сбросила шорты и футболку с эмблемой лагеря, побежала в воду. Потревоженный ею лягушачий хор изредка подавал голос раздражённым соло. Камыш кренился к тенистому берегу, пока Алина тренировала мощные гребки.

– Аля! – услышала она с мелководья. – Я здесь! Привет!

Полина не осмелилась зайти больше, чем по щиколотку. Она держала в руках кроссовки. Золотые заплатки солнца играли в её распущенных волосах.

– Я так соскучилась! – спешила на берег Алина. – Две недели без тебя длились, как два года!

– Я тоже, Алька! Как родители? Как мама?

– Грустит, как всегда. Ночью плачет.

– Плачет?

– Ага. Особенно, после того как купила мне путёвку. Почти каждый день.

Вся радость Полины от встречи с сестрой исчезла. Она бродила по мелководью, переворачивая ступнями чёрные ракушки.

– Ты… – Обернулась Полина. – Получила карту с загадками?

– Конечно. Скажи, там ведь кольцо, да? Может, из-за его пропажи родители на нас сердятся?

– Надеюсь, что только из-за кольца… – Полина вытащила с мокрых прядей сестры жука-плавуна и выпустила его в реку. – Завтра иду с отрядом в горы, а ты пока разгадывай загадки!

– Я почти всё поняла. Только… на карте дорога в лес, а вокруг теперь камеры. У нас не будет проблем?

– Что-нибудь придумаем. Завтра. Пойдём лучше играть в волейбол?

– Конечно! Только переоденусь в домике в сухое.

Поиграть в волейбол не получилось. В корпусе Алины творилось непонятное. Девочки визжали. Прыгали на кроватях, передвигаясь по тумбочкам, и кидали обувью с ног во что-то быстрое… во что-то белое.

– Спасите!

Семнадцатилетняя Валя Вишнякова, которой дали прозвище Вишня (двенадцатилетки добавляли Переспелая. Для них семнадцать лет казались апогеем взросления), пыталась вскарабкаться на металлическое изголовье кровати.

– Крыса! Тут крыса! Опоссум!

Алина удивилась, что Вишня может отличить домашнюю крысу от опоссума.

– Это не крыса! То есть не опоссум! Она не укусит! Это Чарли!

Девочка Оля ловила своего питомца, ползая на животе под койками.

– Не говорите вожатой, умоляю!

Оле удалось поймать Чарли и посадить себе на плечо. Несчастное животное проверяло в порядке ли хвост? Дважды пара босоножек чиркнули совсем рядом с целью.

Инцидент разрешился банальной взяткой. Все девочки в группе скинулись Вишне по тысяче в обмен на молчание. И потом, Чарли оказался весьма милым существом. Мягким, шелковистым с щекотными лапками. Шуршит между ладошек живой комочек и сразу так приятно, что кто-то тебя любит за одни только тёплые руки.

4.

Утром детей второй группы разбудил встроенный в угол коридора звонок. Анна повела подопечных на газон для зарядки. Для родителей в рекламной брошюрке с расписанием её назвали: медитативная растяжка с элементами тай-чи и кардио. Ну там, руками помахать, приседания сделать, встать собакой мордой вниз и поваляться на травке, прислушиваясь к тяжести собственного тела.

– Анна! – окрикнул Антон. Он шёл со своими подопечными навстречу. – Уже девять, время завтракать вообще-то.

– Сейчас восемь, – посмотрела Анна на часы. Те показывали девять пятнадцать.

– Ты это подстроил, да?!

Она вспомнила вчерашний спор с ним и Викой после отбоя. Чей отряд проспит – того ждут обливания. Из-за деревьев повыскакивали дети отрядов Вики и Антона. Они окатили водой Анну и её группу из зелёных вёдер, которые стырили с пожарных стендов.

– Так-так-так! – Уставилась на внеурочное «умывание» Кира Вильнюсовна. – Ну-ка! Подойди сюда, Томас! – позвала она мальчика в фиолетовом галстуке.

– Я Томаш, – нахмурился подросток.

– Дай-ка мне свой фотоаппарат.

Мальчик протянул камеру. Директриса рассматривала фотографии «антидисциплинарного поведения». Долистала до снимков с Алиной Кравцовой. Девочка не пряталась от воды. Напротив, прикрывала одногруппников, наслаждаясь мокротой.