В глаза ей глянуть побоялся.
С тех пор и не было и дня,
Когда б я не казнил себя.
А ты – о ней напоминанье…
За что мне это наказанье…»
Матвей сидел с открытым ртом:
Не мог и мыслить он о том,
Что мать его еще жива,
И что не сон эти слова.
Неужто, это рядом с ней,
С родимой маменькой своей,
Прожил он несколько недель?
Тут у него возникла цель…
Но прежде – папеньке сказать,
Что мать жива, он должен знать,
Что с ней он жил и говорил,
В лесу с Устиньей рядом был…
«Сынок, ты путаешь, небось,
Кажись, тебе привиделось?
Или ты болен, или что?
Ей там не выжить ни за что…»
Матвей не знал, как доказать,
Что видел мать, родную мать,
И что живет в лесу она,
И чудом выжила сама.
Он в лес решил забрать отца,
Чтоб тот поверил до конца,
И чтоб прощенья попросил,
И душу чтобы облегчил.
Не знал, как лучше поступить:
Не мог Меланью он забыть,
Как быть и где ее искать?
Устинья может подсказать…
Глава 23
Денечки быстро пролетели,
Не раз уж петухи пропели,
Напоминая каждый раз,
Что солнце встало в этот час.
Меланья тяжело больна,
В семье одной живет она.
Ее на берегу нашли,
Чужие люди жизнь спасли.
С трудом цыганка разбирала —
Зачем, куда она попала…
Металась долго вся в бреду,
Совсем не кушала еду.
Лишь иногда просила: «Пить…»
Не знали, чем ее лечить.
Хозяйка замужем была,
И девочка у них росла.