Интересные истории

Но гнев прошёл, и очень мы страдали,

И каялись мы триста тысяч раз,

Молились, чтоб Господь его там спас,

Конечно же, и в Египте искали…

Но слишком много в Египте рабов!

Мы умоляли, плакали и подкупали,

Так стыдно, больно, что нет слов!

Так что лучше разоримся,

Чем с Вениамином разлучимся!

А Иосиф, надеемся, сможет нас простить…

Так говори, господин, сколько платить!».

Лица от скорби закрыв, заплакали все братья…

Иосифа сердце чуть не разорвалось от счастья!

Дышать не может юноша от радости слёз!

Он украшение головное снял, слезами грим стёр,

Воскликнул: « О, милые, родные мои братья,

Как рад я видеть вас и заключить в объятья!

О, если б знали вы, что довелось мне пережить!»…

В ответ рыдают братья: «Иосиф?! Как это может быть?!

Прощения мы просим у отца, у Господа и у тебя,

Прости нас, младший брат, любя!».

Иосиф в братьев обнял и сказал:

– Я столько лет секунды этой ждал!

Благодарю я небо со Творцом!

Переезжайте ко мне вместе с отцом!

И воссоединилась дружная семья,

На той счастливой ноте закончу историю я.

Смута

С чего всё началось

– Здравствуй, здравствуй, Татьяна! Ну, проходи! – поприветствовала с порога юная девушка по имени Ульяна свою подругу, которая пришла в гости.

Прошли девоньки в горницу, да стали о девичьих своих делах разговор вести: косами мериться, женихами хвалиться да нарядами, обсуждали рецепты, рукоделия секреты, и что на Руси-матушке делается, а правил тогда уже царь Михаил Романов двадцать лет. Всё уж переговорили, зазевали: скучно в тереме, да и всего по шестнадцать лет красавицам, нечего ещё вспомнить.

– Слушай, Татьяна! У меня служанка есть, она ещё смуту помнит! – вдруг с интересом в глазах сказала Ульяна.

– Да не уж то! Зови, пусть расскажет! – поразилась Татьяна.

Ульяна ушла в дальние палаты, а через несколько минут вернулась со скромно, но добротно одетой женщиной лет пятидесяти. И взгляд, и вид этой женщины были суровы, казалось, что внутри она переживает тяжелейшее горе, но осанка её была так величественна, что, казалось, никакое горе не может её сломать.

Под строгим взглядом этой женщины девицы вздрогнули.

Женщина поклонилась и спросила:

– Зачем вы меня звали, госпожа?

– Аграфена, ты смутное время видела, расскажи… – робко приказала Ульяна.

Да, Аграфена была лишь служанкой родителей Ульяны, но с такой сильной женщиной можно было разговаривать только робко.

– Боюсь, не по нраву придётся, госпожа, вам мой сказ, но расскажу всё, как было…

Девушки слушали с восхищением, а Аграфена рассказывала и снова переживала самый тяжёлый отрезок своей жизни…

Рассказ Аграфены

Мне тогда было как вам, где-то лет шестнадцать, а, может, чуть больше, уж не упомню, когда царь Иван Грозный правил и жил с царицею Марией Нагой, а я прислуживала царице, и были мы большими подругами. Помню, едем в санях зимой, на ней шуба соболья, на мне попроще – лисья. Держит она меня за руку и приговаривает, что, мол, все в царских палатах сплетники, одна я ей верна. Вдруг останавливает торговца драгоценностями и говорит:

– Выбирай любое! Оплачу!

Я перстень выбрала, красивый, дорогой. Он у меня по сей день хранится на тот случай, если без денег останусь. А потом Иван Грозный, старый дурень, не понимаю, что ему в Марии Нагой не нравилось, нашёл себе новую жену, а Мария Нагая уже тяжела была вот нас в Углич, в монастырь сослали. Там Мария Нагая родила сына, Дмитрия, а меня нянькой главной назначила. Ох, я и любила Дмитрия, как родного сына! Шло время, Ивана Грозного на троне сменил Фёдор Иоаннович, за которого, это всем на Руси было известно, правил Борис Годунов, потом на престол встал сам Годунов, а нам было всё равно. Нам было важнее то, что наше чадо драгоценное, Дмитрий, растёт и радует нас своей набожностью, послушанием, умом не по годам, а исполнялось ему восемь лет.

А красивый! Ангел был, а не дитя. Всё любил в окрестностях гулять, на свирели играть, цветы рвать. Так случилось, что проворонила я его, ох, грешная, проворонила…

Как-то вечером мы гуляли во дворе возле монастыря, только Дмитрий под моим присмотром, вдруг через забор мой миленький Василёк заглянул, да поманил рукой. Вы меня не осуждайте, девица я была молодая, красивая, а в монастыре скучно было, вот я и завела дружка…

Вот я стою, Васильку подмигиваю, а сама думаю, чем бы царевича занять. Взяла ножик, показала Дмитрию, как в тычку играть, да и пошла с Васильком. Сидим мы за селом на завалинке, милуемся, вдруг как услышу вопль! У меня мурашки по коже пробежали: ведь это у меня кричат, я голос Марии Нагой сразу узнала…

Бегу, света Божьего не вижу, прибежала к монастырю, а меня у входа Мария Нагая за плечи схватила, трясёт и кричит на меня не своим голосом:

– Ты, дура, за сыночка моего отвечала, только ты видела, кто его убил! Говори, кто!!!