И посетителя посетила смерть. Книга I. Тайная грамота

15

Великое княжество Тверское,

р. Волга, скит, в двух днях пешего пути

от Оршина монастыря,

в год 6917 месяца студеня в 18-й день,

утреня

Новоявленный стригольник.Письменные свидетели

Хворь отпустила Епифания в одночасье. Трудник не заметил, как тот открыл глаза: был погружён в чтение.

«И не добивался он владычества, не вертелся, не старался, не выскакивал, не подкупал, не давал посулы. Не дал ведь он никому ничего и никто ничего не взял у него за поставление – ни дара, ни посула, ни мзды…»

Епифаний упал бы, если бы не подскочивший Кирилл. Опираясь на его плечо, Епифаний добрёл до стола, сурово глянул сначала на книгу, потом – на трудника. Тот, робея, закрыл «Житие».

– Возрадовался, что читать выучился, строчки зришь?

– Не этому радуюсь, – протестующее покрутил головой Кирилл, – а тому, что между строк различить сумел.

– И много успел разглядеть? – колко полюбопытствовал Епифаний.

– Да немало! – Кирилл вновь потянулся к книге, прочёл негромко, но внятно.

«Нечего ведь было ему дать, ибо богатств он не стяжал и ему самому давали необходимое люди милостивые, христолюбцы и страннолюбцы, видя, что ради Бога делается происходящее».

– И как могло такое случиться, чтобы поставление в епископы свершилось без мзды? Я слыхал, просто так и в диаконы не ставят..

– А я тебе словами «моего» Стефана отвечу: «Если ставленная пошлина есть по-вашему симония, а все священники её платят, то значит на всей земле уже нет ни одного истинного священника?»

– Симония – потому что волхв такой был, который «помыслил дар Божий получить за деньги», да? – откликнулся Кирилл. – Я в Деяниях читал.. А вот запретили бы духопродавчество, тогда бы и искушение мздой священства не стояло бы между Богом и прихожанами.

– Да ты, как я погляжу, стригольник! – усмехнулся Епифаний.

– Стрибогу я не поклонник, язычник я по-твоему, что ли?

– Да нет, Стрибог тут не причём. Зачинщик этой смуты диакон Карп стал расстригой, отсюда и уничижительное название. Неужто и впрямь не слыхал?

– Откуда? Только ты лучше скажи, почему у нас всё устройство жизни, как тесто на опаре, стоит на мзде?

– Так не одной Орде мы дань платим. Византийцы тоже привыкли к доходу от нашей церкви, вот владыки тянут соки с духовенства. Установившийся на Руси обычай симонии будет таким, пока митрополия наша самостоятельной не станет.

– И что, тогда, думаешь, и люди другими враз станут?

– Вряд ли.. А ты знаешь, по чьей милости мы здесь очутились? Кирилл стал пересказывать всё, что мог. Епифаний раздумчиво кивал:

– Как думаешь, остальные книги в огне не погибли?

– Нет, их наверно те самые монахи-всадники унесли.

– Ну и пусть, – легко согласился Епифаний, но заметив, что Кирилл смотрит на него в замешательстве, добавил: – Если что-то не записано, то уходит из памяти и по прошествии лет и смене родов легко забудется, а плоды труда – свидетели.

16

Великое княжество Тверское,

р. Волга, скит, в двух днях пешего пути

от Оршина монастыря,

в год 6917 месяца студеня в 19-й день,

утреня

Незнакомая молитва. Как к живому

Епифаний и Кирилл молились здесь же, в келье, Параскева в церковь их не пускала, опасаясь чужих глаз. Трудник прислушивался без всякого умысла. Он просто хотел отслужить утреню вместе

.

К с. 74, 166.

Увы мне! Волнуясь посреди пучины житейского моря, и как постигну тишину умиления, и как дойду в пристанище покаяния?

– «Увы!» – прошептал Кирилл, ожидая продолжения. («Незнакомые словеса…»)

Как предвечный кормчий, отче, как правитель, как наставник, из глубины меня от страстей возведи, молю. Способствуй и помогай моему сиротству. Сотвори обо мне, отче, молитву к Богу. Тебе ведь дана благодать молиться за нас. Ибо молитвы твои и добродетели твои помянуты были…

– «Помянуты были…» – эхом отозвался Кирилл.

Но как имеющий дерзновение к Богу, отче, помолись за меня. Ибо я раб твой…

– «Раб твой» – кивнул, крестясь, Кирилл.

Помню ту непомерную любовь, которую ты ко мне имел, так возлюби же ею меня и поплачь обо мне многократно и ныне

.

Кирилл стоял, прижав персты ко лбу.

– Это ты Стефану молился? Всё к нему одному?

– Как к живому…

– Господь даст глагол, – неожиданно для себя самого сказал Кирилл и, чтобы скрыть неловкость, уставился в низенькое оконце.