Мотыльки летят в огонь

– Что еще ты заметила?

– Ничего… – она уже не билась в истерике, только безвольно опустила руки. Видимо расслабилась, найдя понимание в бывшем муже и скинув на него часть ответственности и своего страха за ребенка.

– А в больницу его водила?

Надя посмотрела на него искоса, как на ненормального.

– Ну, к психологу детскому? – Савва уже начинал выходить из себя. Что тут непонятного? Резкие изменения характера – это работа врачевателя душ человеческих. – С кем он в последнее время общается? Может, какие-то новые друзья появились? Ты заглядывала к нему в компьютер?

Савва почувствовал тревогу за сына. Где-то он слышал про такие сайты, где подбивают детей на самоубийства. Именно такие изменения в детях и происходят.

– Нет, он вообще перестал интересоваться игрушками, в интернет не выходит…

Надя совсем сникла. Оба какое-то время сидели молча, а потом из кухни услышали звук льющейся воды.

– Посуду после себя моет, – пояснила Надя.

Ему нечего было сказать по этому поводу. Абсолютно нечего. Если б с Герасимом возникли проблемы – было бы ясно, что предпринимать. Но когда человек становится лучше… ведь все поголовно родители мечтают о таких примерных спиногрызах…

– Что у вас там произошло, в экспедиции?

Савва пожал плечами:

– Все как обычно, мне даже нечего предположить. Он вел себя, как всегда. Я передал тебе его в целости и сохранности.

Да, он прекрасно помнит, как Герасим вернулся домой, кинул рюкзак у двери, разбросал ботинки, едва поздоровавшись с матерью, исчез за дверью своей комнаты. А потом Надя подбирала те самые ботинки и аккуратно убирала на полку с обувью. Савва тогда еще недовольно отметил про себя, что с матерью мальчишка ведет себя ничуть не лучше, чем с отцом.

Надя кивнула, видимо, вспоминая тот же момент.

– А как он питается? – Надо было же что-то спросить.

– Овсянку по утрам варит.

– Давно?

Она кивнула.

– Сначала меня просил, я еще обрадовалась, сварила… А на другое утро он сам. И с тех пор варит и мне предлагает.

– И ты ешь?

– А что мне делать? Ем. – Надя закусила губу, а потом жалобно попросила: – Поговори с ним, а?

– Конечно…

Он поднялся – сидеть в этой стерильной комнате не приносило удовольствия. Да и толку-то? На книжной полке взгляд его зацепился за небольшую керамическую вазочку. Опа-на! Он подошел поближе, еще сомневаясь. Взял в руки, повертел. Так и есть, это чашка из пласовской пещеры. Вот засранец, все-таки стащил, да не одну, а две! Савва ощутил прилив злости. И тут в комнату вошел Герасим.

– Кто тебе разрешил это взять?

Герасим поднял на отца голубые невинные глаза:

– Я не знаю, папа, это было в моей комнате.

– Неправда! Это было в пещере. В фейковой пещере, – решил он объяснить всполошившейся Наде. – Подделка, не переживай. – И снова повернулся к сыну: – Но это не значит, что оттуда можно было брать. Это называется – воровать.

– Я не брал.

– Смотри мне в глаза и не ври.

Герасим невозмутимо взял чашку из рук отца, протер с нее невидимые отпечатки отцовских пальцев и поставил на место.

– Я не вру.

Савва и Надя переглянулись.

– Ведь это не ценно? Нет? – спросила Надя.

– Нет, – выдохнул Савва. Кажется, ее больше волновал не сам факт воровства, а не будет ли из-за него проблем.

– Тогда что ты пристал к ребенку?!

Все, начинается. Давно они обходились без скандалов, но, кажется, таковой грядет.

– Хорошо, успокойся. Пусть эта чашка останется у него, мне все равно.

Савва вышел из комнаты, забыв намерение поговорить с сыном. Он просто не был сейчас готов к разговору, Герасим изменился, бесспорно, и надо подумать, как с ним теперь общаться. Надя вышла следом.

– Что теперь?

Савва стал обуваться.

– Ему не грозит опасность… физическая опасность, я имею в виду, – повторил он с нажимом, увидев, как Надя поджала губы. – Постарайся понаблюдать с кем он общается. Если компьютер не включает, может по телефону разговаривает? В общем, наблюдай. Я приду завтра. Обзвоню знакомых, попрошу посоветовать хорошего специалиста. Когда ты вернешься с работы?

– Я боюсь ходить на работу и оставлять его одного. Я сегодня взяла без содержания.

– Ну вот еще… хотя, разумно. Деньги у меня есть, я тебе помогу… ну, за те дни, что тебе придется пропустить… Я приду завтра. Завтра…

Когда он покидал ее квартиру, она смотрела ему в спину. В просвет закрывающейся двери он чувствовал на себе ее взгляд. Кажется, она успокоилась и обрела какую-то надежду, что все разрешится, все исправится, Савва поможет. А вот у него такой надежды почему-то не было.

Савва возвращался домой и ему казалось, что весь он пропах сандалом и ванилью, и салон Ниссана пропах… Что же случилось с Герасимом? Вроде все на первый взгляд хорошо. А если парень так прикалывается над родителями? А что, вполне могло быть! Они достали его своими упреками, он решил проучить их по-своему. Паразит, конечно, но по крайней мере все логично и объяснимо.

Но тревога все равно не проходила. Савва уже начал сомневаться. Слишком мало похоже это на Герасима. На такие длительные розыгрыши он не способен. Он ударил себя по лбу: это Надя чего-то учудила, она что-то с пацаном сделала и теперь винит его. Нюхает всякие курения, кто ее знает, может в секту какую попала и парня за собой потянула. Конечно, на Савву свалить всего проще. Хотя, поверить в то, что она намеренно прикрывает свои грехи… нет, на нее так же не похоже. Нужен психолог…

А если покопаться в последних событиях? Что-то должно было повлиять на психику сына, кардинально изменить его поведение. Это мог быть шок, например. Может, он стал свидетелем страстного секса матери и ее нынешнего любовника (ведь должен у Нади кто-то быть), или его втянули в группировку, которых полно в инете. Какое-то громкое разоблачение было недавно, почему не могло коснуться его сына? Могло. Баба Оля, мать Нади, могла что-то внушить. Ну, хоть квартиру обещать ему отписать после смерти за хорошее поведение… Решено, завтра они по косточкам разберут события последних дней и найдут причину. Он поговорит с сыном откровенно, как со взрослым. У него должно получиться, он сумеет. Хотя нет, не завтра. Завтра он летит на конференцию в Прагу. Но когда вернется…

По дороге домой Савва забежал в магазин – нужно было вернуть на место мысли, разлетевшиеся, как рассыпанный по полу бисер. И запастись продуктами тоже не мешало. Придя домой, он водрузил пакет с продуктами на кухонный стол. Сейчас рассует по полкам и в холодильник и успешно закончит статью – руки уже чесались записать те удачные фразы, что пришли в голову по дороге. Компьютер тонко пискнул – пришло письмо. Савва ждал сообщение от своего коллеги из Израиля, должно быть – это он. Быстро прошел к компьютеру, нажал на мышь – экран вышел из сонного состояния и вывел обратный адрес Птициной. Ну, вот, началось. Черт подери, он и забыл про нее, а вот она его, оказывается, нет. Савву обуяла досада – есть такие девицы, которые каждый случайный пересып трактуют как обещание жениться. Савва сразу понял, что Птицина из этой категории. Но ведь нет, связался. Поддался влечению плоти, так сказать, но не разума. Дурак. Рука потянулась скинуть письмо в мусорную корзину, но любопытство ученого все-таки одержало верх.

«Уважаемый Савва Витальевич! – письмо начиналось с официального приветствия. – Извините за беспокойство, но я считаю, что просто обязана сообщить вам. Вы сейчас примете меня за фантазерку или истеричку, ни тем, ни другим я не страдаю». Савва усмехнулся про себя – хорошее начало. Просто многообещающее. «В течении недели я посещала нашу пещеру два раза и оба раза делала новые снимки. Изучая их, я заметила кое-что пугающее меня. Вернее, первый раз я не поверила своим глазам и пошла снова, все очень подробно фотографируя. Я не буду описывать здесь все, что обнаружила, вы это увидите сами. Представляю вашу реакцию. Во вложении прилагаю несколько снимков, особенно прошу обратить внимание на группу всадников, как вы назвали их, из жилища Бхимбетка. С нетерпением жду результатов вашего умозаключения. С уважением, Оксана Птицина. Постскриптум: я пока об этом никому не говорила, кроме нашего директора, но он нехорошо себя чувствует и его не заинтересовала моя находка».