Я – здесь

И он гордо показал мне царапину на руке. Я уже знаю, что он расскажет, как помогал папе чинить какую-нибудь штуку в гараже. Сегодня это был термостат. Пашка всегда заучивает названия. Это у него почти как алфавит. Думаю, когда вырастет, он будет чинить машины. Как его папа. Правда его папа всегда чинит одну машину. Она у них всегда ломается.

Наша не ломается. Может, потому что у нас новая, а они – бедные? Но Пашка рад, что у них ломается. Ему нравится копаться в машине.

Однажды он сам пытался починить зеркало. И сломал. Он сказал, что так сильно его ещё никогда не ругали.

А мой папа, наверное, меня за такое убил бы. Однажды я разбила его чашку. Не знаю, зачем так кричать.

Я думаю, что нужно делать то, от чего будет хорошо. От крика никому не легче, и чашку не спасешь. Но, может, папам легче от крика? Мама говорит, что у него много стресса на работе, и нужно выпускать пар. А чашка – это последняя капля.

Почему он на работе этот пар не выпускает? Но если нужно, я, конечно, могу ещё одну разбить, у нас много ещё. Но не хочу. Пусть лучше на работе кто-то разбивает и слушает, как он выпускает пар.

– Елена Витаминовна, смотрите, что у меня, – как только нянечка зашла в группу, Пашка побежал ей хвастаться.

– Больно было? – Елена Вениаминовна взволнованно смотрела на руку Пашки.

Ей всегда интересно нас слушать. Она одна улыбается тоже и глазами. Даже если ей грустно, когда она смотрит на нас, её глаза улыбаются. Думаю, она очень любит детей. Наверняка, она очень хорошая мама. Но она никогда не рассказывает о своих детях. Может, они у неё уже большие?

У неё много складок на лице. Она чуть-чуть старая. Но красивая. Красивая глазами. А на другое можно не смотреть. Другое – это просто, как одежда.

Люблю в садике нашу Витаминовну. С ней тепло. Иногда мне хочется назвать её мамой. Мне кажется, что с ней можно поговорить. Но я же не говорю. И только её это не бесит.

А родителей бесит. Особенно маму. А папа меня защищает, говорит, что лучше, чтобы женщина вообще не говорила, чем говорила много, как мама.

Но я их всё равно люблю. Они хорошие, просто у них жизнь тяжёлая.

Днём мы с Пашкой не спали. Анна Петровна с Еленой Вениаминовной обсуждали прибавку к зарплате. А мы с Пашкой – как ему стать гонщиком.

Мне нравится Пашка – он целеустремленный, как мне кажется. Так бы моя мама сказала. Она папу всегда ругает, что он не такой целеустремлённый, как другие нормальные мужики. Он не хочет нас свозить в Турцию.

Не знаю, мне кажется, что здесь тоже хорошо. А в Турцию мы всё равно возьмём с собой себя. А если им здесь вдвоём не хорошо, то почему в Турции будет лучше?

В общем, мне нравится, что Пашка – целеустремлённый. Я думаю, что он будет гонщиком, когда вырастет. Если бы от меня это зависело, я бы сделала его гонщиком.

Пашка много болтает. Думаю, это он за нас двоих. Ещё думаю, что если бы я могла болтать, то всё равно он бы мне не дал. У него столько всегда идей и новостей, что ему нужно ими делиться, чтоб в его голове освобождалось место.

Мне не нравится спать в садике. И не спать тоже не нравится, а вот болтать с Пашкой нравится. Но всё равно хочу домой. Иногда мои уши устают.

Я пощупала свои уши, а потом их закрыла. Голос Пашки стал приглушённый. Потом Пашка подёргал меня за руку. Он беспокоится, что его слова не дошли до меня. Ему нужен тот, кто его слушает. Иначе он злится.

Интересно, а может, соседскому коту кто-то откусил ухо, потому что он не хотел слушать?

Я покосилась на Пашку. Он тоже может откусить ухо? На всякий случай я открыла уши.

С другими детьми нам скучно. Особенно Пашке. Никто не хочет стать гонщиком. Две девочки хотят стать блогерами, несколько мальчиков – футболистами. Самый вредный – Даня, он говорит, что он будет президентом. Я же думаю, для президента он слишком нецелеустремленный. Ещё месяц назад он хотел быть киллером, чтобы убить стоматолога, который ему чинил зуб. Но из-за него Машка передумала стать стоматологом.

Анна Петровна как-то сказала, что стоматолог с неё содрал баснословную сумму. Машка тоже захотела сдирать с людей баснословные суммы. Но после Дани уже не хочет. Вдруг с кого-то сдерёт, а он потом отомстит.

В основном другие дети ещё не определились, что они хотят. У нас Анна Петровна очень влиятельная. Она всегда что-то рассказывает, потом дети меняют свои желания. Конфеты хотели делать, маникюр – особенно, когда ей пауков нарисовали.

А я хочу остаться собой. Мне нравится быть так.

Разочарование

Вечером меня забрали раньше. Мама, как всегда, очень спешила. Зачем забирать раньше, чтобы спешить? Лучше спокойно, но позже.

Но потом я поняла. Меня повели к психологу.

Оксана, мамина новая подруга, которой она тоже не по-настоящему улыбается, считает себя хорошим психологом. Она так и разговаривает всегда – как будто она посланник кого-то сверху. Она смотрит вверх и что-то непонятное говорит, но с важным видом. Ещё мне картинки подсовывает. Мне нужно их красить.

Я понимаю, почему мама её не очень любит. Она говорит, что Оксана выше нормального бюджетного уровня. Но она надеется, что Оксана мне поможет заговорить. Не знаю.

Я бы не очень хотела заговорить. Вдруг тоже так заговорю, закатывая глаза кверху. Я всегда смотрю вверх, когда она говорит. Думаю, что там у неё есть подсказка. Но там даже пупырышек нет. Скучно с ней.

Я люблю больше смотреть на пупырышки, чем на моего психолога.

Интересно, если мама узнает, что она платит Оксане за то, чтобы я ей раскрашивала картинки, она очень расстроится? Или разозлится? Но, наверное, это хорошо, что мама не знает, что я помогаю с картинками.

Оксана говорит, что раз я люблю чёрный цвет, то я склонна к депрессии. Их с мамой очень беспокоит мой выбор.

Но почему у меня должен быть другой выбор, если у неё чёрный карандаш был самый заточенный? А потом я уже просто не хотела её разочаровывать. Она так маме и сказала, что первый выбор – самый важный. Тогда зачем мне красить другими цветами?

Думаю, у Оксаны жизнь скучная. Поэтому она всё время на потолок и смотрит. Может, у неё тоже когда-то были пупырышки? А теперь она хочет картину. Может, у нее дома всё рисунками завешено? Тогда, наверное, это скучно, если я чёрное все крашу. Интересно, какой цвет ей нужен?

Я сидела и болтала ногами, а она задавала мне вопросы. Просила нарисовать ответы. Думаю, ей тоже нужен психолог.

Она мои ответы по-своему объясняет. А мне смешно.

Сегодня спрашивала сколько мне будет через год лет – больше или меньше. Я не знаю, что будет через год. Но я бы хотела, чтобы меньше, или хотя бы, как сейчас. Я ей так и показала на картинке – 5.

Я смотрю на старших детей, и они становятся больше похожи на взрослых. Они тоже начинают улыбаться и говорить неправдой. Мне так не нужно. И я знаю, что так не будет.

Мамина другая подруга, которая всем помогает достигать своих целей, говорит, что Вселенная нас слышит и делает так, как мы хотим.

Если я хочу оставаться, как сейчас, значит мне нужно так и думать. Тогда Вселенная меня послушает. Поэтому мой ответ очевиден. Но не для психолога.

Ещё Оксана показывала картинки и спрашивала, что там лишнее. Там была капуста, огурец, морковка и зелёная машина. Конечно, я сказала, что лишняя морковка. Оксана нахмурилась.

Потом она что-то тревожно рассказывала моей маме. Мама после этого ещё больше озабоченней из-за меня стала.

Не знаю, почему Оксане не понравилась морковка. Ведь только морковка не зелёная. Думаю, что она хотела, чтобы я выбрала несъедобное. Но я ненавижу капусту. Она же несъедобная. Как её можно есть? Тогда, получается, что машина и капуста несъедобная, а нужно выбрать одно. Поэтому – морковка.

После психолога мама ехала хмурая. Ещё хмурее, чем раньше. А должно быть наоборот, я думаю. Она же водит меня к Оксане, чтобы успокоиться. Вряд ли, чтобы помочь мне. Потому что помочь мне легко – нужно просто больше обращать на меня внимания.

Похоже, я мамино большое разочарование. Наверное, она хочет, чтобы я была такая же болтливая и умная, как Соня – дочка ещё одной её подруги.

Соня чуть-чуть скучная. Она любит повторять за взрослыми и хвастаться своими платьями. Она, наверняка, любит капусту. У неё всегда платья похожи на капусту. Она бы не разочаровала психолога.

А мне было интересно, как там дома у Оксаны. Почему она всегда смотрит в потолок и заставляет рисовать рисунки? И я даже подумала, что, может быть, у неё дома тоже есть пупырышки и мне нужно их ей нарисовать.