Подари ему жизнь

Отец, услышав тревогу в моём голососе, отпросился с работы и тут же вместе с матерью приехали.

– Что случилось? – с порога вместо приветствия спрашивает папа.

Сил больше нет держать всё в себе, я бросаюсь в объятия к нему и, плача, рассказываю о подозрениях Анны Александровны.

– У нас в родне у кого-нибудь был порок сердца?

– Не было у нас! – быстро отвечает мать, – может, это у Антиповых были больные.

Я отрицательно качаю головой.

– А ты спрашивала?

Я снова мотаю головой.

– Откуда тогда знаешь?

Я опускаю глаза в пол.

– Значит, всё-таки мне не показалось, что Серёжка не похож на Антипова.

Отец открывает рот и испуганно смотрит на меня, и тут я понимаю, что в дверях стоит ещё один человек, который так же смотрит. Я издаю громкий стон и оседаю на пол вдоль стены. Сашка быстро что-то соображает:

– Это тот мужик, которого я у тебя застал?

Я молчу.

– Что молчишь? Я помню, ты мне сказала, что у тебя есть другой. А потом всё равно за меня пошла. Чёё бросил старичок? А тут я, дурак, нарисовался! Вот ты и решила мне своё пузо подсунуть!

Мне больно от несправедливости его обвинений, ведь если бы он меня в машине силой не взял, я бы осталась с Борей.

Отец призывает всех помолчать:

– Хватит! Нашёл время выяснять отношения! Доча, я должен был рассказать тебе это давно, но как-то не решался, – отец замялся, присел на стул и продолжил, – Маша не твоя родная мать.

Я округлила глаза и перевела взгляд на маму, она же в упор смотрела на отца, в её взгляде было столько ненависти. Отец не обратил на это внимание и продолжил:

– Твоя мама, твоя родная мама, умерла в родах, у неё было больное сердце. Она скрыла это от меня, узнал только когда уже был большой срок. Вера очень хотела ребёнка, надеялась, что всё обойдётся, но… – папа тяжело вздохнул, – а Маша осталась одна и её ребёнок умер. Вначале она вызвалась мне помочь, а потом мы поженились.

Эта история казалась мне невероятной, теперь я понимала, почему не похожа на своих родителей, а якобы на какую-то там бабку, как мне ответили, когда я, будучи подростком, начала задавать по этому поводу вопросы.

– Я похожа на свою родную маму? – отец кивнул, – теперь я понимаю, почему ты меня никогда не понимала…

– Риточка, дочка, я тебя люблю…

Вдруг из дверей раздался громкий злой голос Сашки:

– Всё это, конечно, трогательно, но я не собираюсь быть рогоносцем! Как же тебе повезло, что у меня тогда нарисовались проблемы, а ты раз – и в дамки. Повесила чужого ребёнка мне на шею. Знаете что, родственнички! Проваливайте все из моей квартиры! Не хочу больше вас ни видеть, ни слышать!

– Александр, поаккуратней!

– А то что, Сергей Ильич? Вы думаете, я сплю и вижу, как бы воспитывать чужого ребенка! Этому не бывать! Проваливайте!

– Ну ты и подлец!

– Да, я такой! Я на ней женился, потому что родаки достали и квартиру отдать пообещали, только если женюсь.

– Что ж ты тогда не нашёл другую, если я тебе была так противна?

– Зато теперь нашёл!

– Ты опять с ней встречаешься? – Сашка зло посмотрел на меня, видимо, только сейчас понял, что я в курсе его похождений, – впрочем, это меня больше не касается.

– Собирай ребёнка, едем домой, – отец больше не хотел слушать всю эту грязь, – не мужик ты, Александр, и как бы Рита не провинилась перед тобой, ты перед ней тоже виноват, – отец похлопал Сашку по плечу и подтолкнул меня к выходу. Мы быстро собрали вещи и уехали.

12

Рита

Что же делать? А вдруг подтвердится диагноз у Серёжи? Нет мне покоя всю ночь…

Отец тихонько вошёл к нам в комнату, тоже, видимо, не спал, осунулся, вчерашняя щетина только подтвердила мои догадки. После нашего возвращения они долго ругались с мамой.. она же всё равно осталась мамой… Пока вся информация с трудом укладывается в моей голове. Но не так волнует, как здоровье сына. Тяжело, похоже, всем: я слышала, как за стенкой тихонько плакала мать, но ко мне вчера она так и не зашла. Ну и пусть! Уже всё равно…

– Как вы тут? – интересуется отец.

– Спит, – шёпотом отвечаю.

Отец кивком головы показывает на дверь. Тихонько выходим в кухню. Мама готовит завтрак, смотрит на меня, как побитая собака, с тоской в глазах:

– Риточка, прости меня… – а у меня сил нет выяснять отношения. За свои девятнадцать лет я другой матери не знала и пусть она иногда ко мне была излишне строга или придиралась по пустякам, но она всегда была рядом. С разбитыми коленками я к ней бежала и про месячные впервые она мне рассказала, когда с Сашкой начала дружить тоже ей вначале рассказала, а потом уже отцу. Говорят, родителей не выбирают, вот и у меня выбора не было.

Иногда я обижалась на Марию Олеговну, но она всегда была рядом, а сейчас мне особенно была нужна поддержка её и папы. Смотрю на них, а у самой слёзы бегут по щекам:

– Что же мне делать?

– Сейчас начнётся рабочий день, звони в клинику, записывай малыша на приём, съездим, пройдём обследования, может, там ничего серьёзного нет, – успокаивает меня отец.

– Конечно, что раньше времени раскисать, – поддерживает его мать.

– Что бы я без вас делала, дорогие мои? – всхлипываю я.

Диагностику назначили нам только через неделю. Дни тянулись, сил не было жить в неведенье.

К сожалению, обследования только подтвердили худшие подозрения Анны Александровны. Нас отправили в областную больницу, но, к сожалению, и там не смогли утёшить и обнадёжить. У Серёжи был выявлен редкий вид этого заболевания. Консилиум врачей вынес нам свой вердикт: в нашем областном центре нам помочь не смогут, нужно ехать в Москву. Хирурги одной известной московской детской клиники имеют опыт подобных операций, но иногородних они оперируют по квоте, которая расписана на месяцы вперед. Есть ещё одна частная клиника, но операция платная: обойдётся порядка четырёх с половиной миллионов рублей.

Даже если отец продаст квартиру и машину, не соберём мы такой суммы. А после операции куда ребёнка привезти? Отец обзванивает всех своих знакомых, но то, что ему удаётся собрать – это крохи по сравнению с тем, сколько нам надо. Я в отчаянии пытаюсь решить, что же делать? Как спасти ребёнка?

Был бы Борис рядом он бы посоветовал. Эта мысль, родившаяся у меня в голове ночью, когда Серёжа вдруг стал задыхаться, всё назойливей начинала крутится в моей голове.