Screenplay 4. Добившая_ся

– Я уже тогда представлял исход нашего необычного знакомства и, продумав всё заранее, отрезал тебе пути к отступлению.

– Довольно хитро, – признала я. – Ладно, притворюсь, что ты не раскрывал мне свои карты. Скажи же мне, Рональд, это всё – правда?

– Правда. Смело буди ту, другую. Буду делать её счастливой. Ну и тебя тоже, – он ласково потрепал меня по волосам.

Я ещё подумала. Предприняла последнюю попытку избежать своей восхитительной участи:

– И тебя не смущает, что я не сильна во всех этих навыках, необходимых каждой доброй жене – в вышивании, кулинарии и накрахмаливании воротничков?

– О Боже, нет! Это всё меняет! Ничего не получится, извини, спасибо за компанию.

– Но зато я играю на фортепиано! – поспешила я реабилитироваться.

Прошла минута, прежде чем он снова заговорил.

– Я закажу тебе самый прекрасный рояль. Белый, – Рональд вздохнул, прижал меня к себе, поцеловал в лоб, зарылся носом в волосы. – Не могу поверить, что в моём доме поселятся два таких чуда. Теперь бесполезны все споры о счастье – никто никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым.

Да. Это счастье. Страшное, пугающее, огромное, раздирающее сердце на части, счастье. Такое, что в него сложно поверить, и мне казалось, я только напрасно будоражу себя этими мечтами и их соблазнительной дерзостью. Чувствуя себя неожиданно перемещенной в фильм ужасов, где главная героиня, услышав шум, отчаянно рвётся на чердак, чтобы найти там свою погибель, я прошептала:

– Давай попробуем.

Рональд приподнялся на локте, взял меня за руку.

– Нет. «Попробуем» – слово для самооправдания тех, кто готов к поражению. Пробовать – значит изначально обречь себя на провал. Если мы хотим чего-то, то должны просто действовать. Просто жить.

– Значит, будем жить.

В кромешной темноте Рональд безошибочно нашёл мои губы и запечатлел на них тот поцелуй, который знаменует превращение двух любовников в родных людей. В нём не было исступления, огня и животной страсти, но было доверие и просьба доверять.

Когда мы спохватились и чуть не снесли в панике хлипкие стены шалаша, было уже поздно. Ужин наш пригорел к стенкам котелка, а искать по темноте новые грибы не представлялось возможным.

– Придётся довольствоваться пищей духовной, – улыбался Рональд, перетаскивая горячие камни в наше жилище. – Почитаю тебе на ночь Киплинга.

Я подскочила так резко и так высоко, что тюкнулась головой о покатую стенку шалаша. Тяжело дышала, оглядывалась, не верила, что увиденное было только сном, в ушах всё ещё стоял гул и крики.

– Что с тобой? – приподнялся вслед за мной обеспокоенный Рональд.

– Страшный сон.

– Всё хорошо, – сказал он, укладывая меня обратно. – Это только сон.

– Он был такой реальный… Боже, меня до сих пор трясёт.

Свернувшись клубком возле него, положив голову ему на плечо, я мелко дрожала от адреналина, бушующего в крови.

– Успокойся, – гладил он меня по голове, как маленькую. – Расскажи мне, если хочешь.

– И тогда сон не сбудется?

– Да. Ну так и что тебя испугало?

– Какие-то чудовища… монстры в воде… – шептала я, пытаясь припомнить детали ускользающего сна. – Не знаю, как объяснить. Как будто какой-то огромный океанариум или что-то подобное. Помню эту панику. Люди, как взбесившиеся звери. Мы в холодной воде по колено, и она все прибывает, а выхода нет, вокруг только стеклянные стены этого огромного лабиринта и эти твари везде, справа, слева, внизу, над головами. И ты там был. Ты тянул меня за руку вперёд, в то время как все бежали назад. Я тоже рвалась назад, я знала, что выход там, ведь оттуда мы пришли, а что впереди? Ещё сотни метров лабиринтов и неизвестность. Есть ли там выход? А воды уже по пояс, а ты тянешь меня вперёд, а я упираюсь ногами и кричу, что нужно бежать к выходу, бежать назад… А ты кричишь: «Туда нельзя! Задавят!» И я отрываюсь и бегу вместе со всеми. Ты за мной. А потом всё это взбесившееся стадо разворачивается и бежит в обратном направлении, потому что впереди кричат: «Они там!» Толпа отрывает нас друг от друга, а я слышу твой голос: «Руку! Дай мне руку!» Меня чуть не задавило, но вынесло вместе со всеми. Я знала, что ты остался там, и что эти чудовища разрывают тебя на куски. Я думала, что сойду с ума от ужаса и… проснулась.

– Ты слишком эмоционально отреагировала на наш переход через болото, – улыбнулся он.

– Да, наверное…

– Ну всё, всё. Спи. Или хочешь ещё поговорить?

– Надеюсь, мне не приснится это снова. Очень страшно.

– Подумай о чём-нибудь хорошем, и оно приснится тебе вместо монстров.

– Хорошо.

– Ну, – он поцеловал меня в лоб, – приятных снов?

– Да, приятных.

Какое-то время я лежала, прислушиваясь к его ровному дыханию, а потом вдруг вспомнила:

– Знаешь, у меня в детстве была кошка…

– Очень мило, – лениво отозвался Рональд.

– Ты не понял. Это была необычная кошка, она жила в моих снах, была очень большой, сильной и защищала меня от всяких чудовищ. Каждый раз, когда во сне мне становилось страшно, она приходила и спасала меня.

– Тогда пусть тебе приснится твоя кошка…

Глава 4

Проснулась я от мощной голодной спазмы – нос учуял тонкий аромат чего-то несомненно съестного и желудок незамедлительно среагировал. Я вылезла из шалаша и, протерев глаза, поняла, что аромат исходит из подвешенного над костром котелка, в котором Рональд помешивает какое-то варево.

– Почти готово, – сказал он, – прошу к столу.

Я, естественно, не заставила себя долго ждать и в мгновение ока очутилась возле котелка.

– Что здесь? – спросила я, жадно вглядываясь в мутную жижу. На вид она казалась не такой аппетитной, как на запах.

– Это блюдо я изобрёл только что. Называется «Шелтонсуп».

– Вот как, – пробормотала я, опасливо косясь на раздувающийся на поверхности жижи большой мутный пузырь. – И что за рецепт?

Пузырь лопнул, выстрелив мне в нос весьма соблазнительным ароматом.

– Рецепт прост, как всё гениальное, а ингредиенты самые лучшие – свежесрезанные грибы и свежепойманная рыба.

– Мерзость какая, – поморщилась я. – Рыбно-грибной суп?