Повешенный

Да, Уильям не ожидал все, что произойдёт с ним за последние два года. Случайное знакомство обернулось чередой не слишком приятных последствий, а Уилл, который по своей наивности считал, что вляпался в разборки кланов, оказался втянут в проблемы более масштабного характера, из которых он не имел ни малейшего представления, как выбраться.

– И почему это ты не умеешь водить?! – Алан почти искренне возмутился этому факту. – В прошлый раз…

– В прошлый раз мы были с твоим водителем, – устало пояснил Уильям и тут же добавил: – Если ты вдруг не помнишь. И в позапрошлый тоже. Почему его нет сегодня, мне неизвестно.

– У него день рождение у мамы. Он отпросился.

– На день рождения моей мамы ты меня не отпустил.

На это Алан промолчал, внимательно следя за дорогой. Высотные дома сменяли друг друга, небольшие парки и скверы проносились, укрытые ночным мраком, а фонарные столбы едва ли освещали улицу в достаточной мере, чтобы можно было заметить редких ночных гуляк. Фары освещали им дорогу, и вскоре в их свете Уильям заметил первые редкие жирные капли наползающего на город дождя. Алан нервно шмякнул рукой по рычагу, и дворники со скрипом рвано заскользили по еще сухому стеклу.

– Мы видимся так редко, что порой мне начинает казаться, что все это бред. Тем более сейчас, – сухие губы не слушались Уильяма, и он с трудом смог выдавить из себя слова. – Ты бы на моем месте поверил тому, что я узнал? Что человек, который… который казался мне просто очередным бандитом со странным подходом, оказался на самом деле… вами. Если честно, я все еще не до конца понимаю, как вообще это все произошло. Как вы можете существовать и быть таким… реальным?

Вопрос повис в воздухе тяжёлым грузом. Алан смотрел перед собой, выпрямив спину настолько, что Уильяму самому стало больно от этого. Губы Маккензи стянулись в тонкую бледную полоску, бесцветные глаза ни за что не цеплялись взглядом, словно остекленев, а затем Алан упрямо мотнул головой.

– Слишком много вопросов, на которые ты вряд ли захочешь услышать ответ. Сейчас у нас есть дела поважнее.

Поважнее. Прошедший вечер подкинул Уильяму еще загадок, ответы на которые он не хотел находить. Но мозг продолжал упрямо работать, перебирая карточки с известной ему информацией, чтобы услужливо предложить одну из них. Уилл знал не столько много О’Брайанов, чтобы быть уверенным в своих подозрениях, но он не мог сказать, что это не слишком распространённая фамилия. Но все же решил высказать Алану свои мысли.

– О’Брайан… – рассеянно пробормотал Уильям, до которого только сейчас начали доходить слова рыжего ирландца. – Не тот ли это О’Брайан, которого мы видели на маскараде и на приёме? Сенатор?

– Вполне возможно, – Алан нахмурился. – А что? Считаешь, что это с ним связано?

– Возможно это просто глупое совпадение. Зачем сенатору влезать в этот бизнес? К тому же сейчас, когда закон почти отменили. Насколько я помню именно он был всеми руками за запрет алкоголя.

Алан задумчиво хмыкнул, плавно поворачивая руль. Машина послушно свернула на просёлочную дорогу.

– Сенатор, ратующий за продление сухого закона, ввязывается в бутлегерство и незаконные поставки. Звучит как вполне логичный план, – Алан просмаковал каждое слово. – Если все действительно так и обстоит, в этом есть смысл. Как и в том, что произошло сегодня ночью.

– Охотно верю, – буркнул Уильям, прислонившись головой к окну.

Холод приятно успокаивал раскалывающуюся от боли голову, и Уилл поморщился, когда машина медленно перекатилась через несколько кочек. Алан бросил на него обеспокоенный взгляд, и на этот раз в отражении Уильям не увидел ни капли наигранности. Эмоции Алана были настоящими: внимательный взгляд не оставлял ни малейшего сомнения.

– Ты точно себя хорошо чувствуешь?

– Голова немного болит, – нехотя прокряхтел Уилл. – Хотя после сегодняшнего вечера я вообще этому не удивлён.

– Ты халатно относишься к своему здоровью.

– И это мне говорит человек, который сейчас ведёт машину со сломанной ногой.

Алан резко выдохнул нечто, похожее на «Ха!», и хлопнул руками по рулю. Ответ Уильяма его развеселил. Искренне и без прикрас. Это был один из тех немногих моментов, когда Алан был неожиданно искренним, и Уилл не чувствовал себя неуютно. Алан смеялся и следил за дорогой, иногда смахивая собиравшиеся в уголках глаз невидимые слезы. Иногда машина начинала странно петлять, но лишь потому что Алан что-то говорил, взмахивал руками и громко хохотал.

Уильям не слышал большую часть рассказов Маккензи. Все его мысли были заняты холодным пронзительным взглядом серых глаз, замедленными рассеянными движениями и пугающим спокойствием Алана, когда по лицу ирландца начали расползаться черные прожилки.

– Там в порту, я видел… – Уильям не знал, как будет лучше выразить крутящиеся на кончике языка мысли. – С тобой все в порядке? Тот парень и его лицо. И твои… ваши глаза. Я точно уверен в том, что видел.

– Я даже не буду переубеждать тебя, Уильям, – вся весёлость Алана мгновенно испарилась, стоило ему услышать слова Уилла. – Со мной сейчас не все в порядке. Поэтому я и беру везде тебя. Такое бывает. Иногда. – Алан поморщился. – Не думал, что это отнимет у меня столько сил. Раньше все было проще. Хотя я раньше не проворачивал такого, как с тобой.

– Как со мной?

– Ну да, Уилл. Или ты думал, что я как бог? – усмехнулся Алан. – Щёлкну пальцами – и ты станешь бессмертным? Нет, Уильям. Вселенная не прощает вторжения в своё пространство. И теперь я пожинаю плоды своего минутного желания. Впрочем, не могу сказать, что я особо жалею об этом. Ты мне нравишься, Уилл. И в конце концов. Определись уже, как ты ко мне обращаешься! Твои вечные скачки от сарказма на показушную вежливость начинают порядком раздражать, – тихо рыкнул Алан.

Секундная вспышка озарения промчалась в сознании Уильяма, и его губы растянулись в улыбке от столь очевидного теперь факта.

– Тебе не было интересно, – задумчиво протянул Уилл, почесав кончик кривого носа. – Ты просто не знал об этой засаде.

Алан тяжело вздохнул. Машина подпрыгнула, и лицо Маккензи исказила гримаса боли, если такое существо, как Алан вообще мог испытывать боль. Почему-то задумался об этом Уильям только сейчас.

– Да, Уилл. Я не знал. Я не пророк. И будущее не вижу. Такое бывает, и я не хочу больше об этом говорить.

Уильям хотел было спросить что-то еще, но Алан остановил его жестом. Оставшиеся минуты они ехали в тишине, нарушаемой только хрипами радио и иногда выплывающими из шума мелодиями, что на мгновение заполняли собой салон машины, чтобы в следующую секунду вновь потонуть в сером хрипе.

Уильям задремал. Поездка обратно его убаюкивала, да и Алан больше не был в настроении вести с ним беседы. Поначалу Уилл еще силился рассмотреть что-то за окном, но темнота и вымотанный за несколько дней организм оказались против созерцания местных красот, и вскоре Уилл провалился в сладкую полудрёму. Он слышал тихое бурчание Алана себе под нос, радио и вскрикивания гудков машин, но держал глаза закрытыми, отгородившись от остального мира хрупкой воображаемой стеной.

Вышел из этого плена он, только когда машина плавно остановилась, а двигатель перестал дребезжать. С трудом разлепив глаза, Уильям всмотрелся в темноту, обнаружив, что Алан привёз их не к квартире Уилла, а в какой-то пригород Чикаго, застроенный рядами дорогих домов с собственными садиками и не менее дорогими автомобилями во дворе.

– Ты привёз нас…

– Ко мне домой. – Алан щёлкнул ручкой, открывая дверь, и посмотрел на Уилла. – Не люблю водить к себе гостей, но сейчас экстренная ситуация. К тому же ты уже был у меня. Забыл? Можно сказать, что у тебя есть преимущество перед другими. Помоги выбраться.

Уильям не забыл свой прошлый визит к Маккензи, но почему-то сейчас все выглядело совсем по-другому. Дом казался пустым и одиноким, как и его владелец, а несколько автомобилей, выстроившихся во дворе были лишь вычурным украшением для самолюбия своего владельца. Или же он хотел, чтобы так думали.

Уилл быстро выбрался из машины, хлопнув дверью, и обогнул ее, тут же сгибаясь и помогая Алану ухватиться за шею.

– А Джимми?

– Джимми? Боже, нет, – почти что простонал Алан не то от вопроса Уилла, не от боли в сломанной ноге. – Я такого человека, как Джимми даже близко не подпущу к своему дому. Нет, он, конечно, хороший водитель. Получше тебя во всяком случае. Но я слишком ценю своё личное пространство, чтобы пускать в него кого попало.

Длинная узкая дорожка услужливо подвела Уильяма и Алана ко входной двери. Она оказалась открыта, как и ворота, которые никто не стал закрывать. Уилл усмехнулся этому, но уточнять причины столь халатного отношения к своей безопасности не стал. В конце концов, если бы он был на месте Алана, он тоже не беспокоился бы о столь незначительной детали, как это делал какой-нибудь Анхель Куэрво.

– Дома есть кто-нибудь? – Уильям остановился посреди холла, ногой захлопнув за ними дверь.

– Думаешь, у меня есть собственный дворецкий, Уилл? – надломленно усмехнулся Алан. – Мне и так хватает пылесборников типа картин или диванов. К тому же от прислуги никакого толку. Они все время бегают, суетятся. Я все время делаю вид, что не замечаю их. Они что-нибудь обязательно подслушивают, не так понимают, ссорятся друг с другом. Нет, я сыт по горло за все эти годы. Хорошая прислуга редкость. Да и время уже не то, чтобы заводить дворецкого, экономку и целый штат нахлебников.

Уильям вспомнил суетящихся в доме его родителей людей и не смог не улыбнуться. Слова Алана не были лишены смысла и логики. Уилл и сам придерживался принципа «Я сам», чего нельзя было сказать об его матери и сестре, продолжавших поддерживать отмирающий домашний строй.

Хотя Уильям никогда не был уверен, не изменится ли его мнение, если он женится.

Но и в своей женитьбе Уильям тоже не был достаточно уверен.

Пальто они скинули прямо перед входом вместе с пиджаками, оставив их валяться на полу бесформенной кучей.

– А кто тебе готовит? – стоило им включить свет и зайти на кухню, спросил Уилл.

– Я сам, – просто ответил Алан, как будто Уильям спросил у него полнейшую глупость. – Только не говори мне, Уилл, что ты не умеешь делать яичницу. Да и всегда можно пойти в ресторан и плотно перекусить. Если, конечно, на это есть парочка зелёных купюр.

– Я умею делать яичницу, – обиженно отозвался Уилл. – А еще кашу и печь пироги, мистер Маккензи. Просто я…