Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов

«У неё, что, лицо бинтами замотано?» так же равнодушно подумала Мэри, возвращаясь к реальности, словно из-под наркоза.«Да нет, это просто марлевая повязка…»

Её глаза всё ещё закрывались. Она, почти не осознавая происходящее, взяла малыша, не удивляясь его холодному тельцу.

И вдруг он вздрогнул. Мэри проснулась мгновенно.

«У него нормальная температура!» поняла она, неверяще глядя на Даниеля, извивающегося на её руках, как всегда с недовольным видом.

Она машинально спустила его вниз, и он уставился на пол, как обычно, разглядывая что-то, интересное только ему.

– У него нормальная температура! – Мэри взглянула на врача, стоящего рядом с её креслом.

– Kонечно, я же говорил! – Педиатр опустился на колени. – Спасибо, что вернули меня!

Мэри рассмеялась от счастья. Она пустилась в разговор с врачом и нянечками, и даже забыла думать о том странном существе, что отдало ей сына живым и здоровым.

* * * * *

Альберто вошёл в салон Люси, волнуясь, как никогда в жизни.

Она сидела в кресле, словно веером, загородив лицо зеркалом на ручке.

– Ты выпил? – произнесла она сиплым хрипом.

Он почувствовал мурашки.

– Да, – с трудом выдавил он. – Милая, ну, что ж ты меня так пугаешь? Не может быть уж так-то жутко. У нас уродов не держут…

Она испустила смех, звучавший, как разрываемая на части лягушка.

– Я буду стараться думать, что у тебя – ларингит! – Он пытался шутить, его трясло.

Люси опустила зеркало, и он отпрянул, прижав ладонь ко рту.

– Ну как? – проскрипело то, что сидело в кресле.

Альберто медленно приблизился, разглядывая жену.

– Да нет… – Он перевёл дыхание. – Просто уж больно непривычно. Клёво, правда неплохо!

– Я – монстр?

– Скорее, мопс! – Альберто рассмеялся. – Ты стала похожа на японскую мультяшку! Тебе что, глаза циркулем рисовали?

– Нижнее веко никак другую форму не держало, – пожаловалась Люси, снова разглядывая себя в зеркало.

– Мне твой подбородок очень нравится! – продолжил её муж. – Какая прелестная ямочка!

– Да, хоть какое-то утешение, – произнесла она, скрипя, как несмазанная дверь.

– Вообще-то, прости, ты стала на боксёра… Я имею в виду породу собак. Похожа… Ой, что я говорю! Но что же они такие уж большие глазки тебе сделали?

– «Чтобы лучше тебя видеть, дитя моё!» – процитировала женщина, думая; «Да, милый, я – боксёр! И я буду драться за моего ребёнка!»

– Да уж, мама родная не узнает! – прозвучал позади Альберто глубокий голос Глеба Орлова. Молодой охранник, отсалютовав, шагнул в сторону.

Глеб смерил его взглядом и, приблизившись к Люси, слегка склонил голову на бок, разглядывая женщину, словно настоящий беркут со скалы.

Снова повернувшись к своему солдату, он заговорил, сдержанно и холодно.

– Итак, две недели до отъезда. Не сомневался, что ты опять будешь лучшим…

Он сделал паузу.

– Рон гордится тобой. Х** с тобой, возвращаю вам ваш бонус, им подаренный! В экспедицию ты можешь взять Ареса. Пёс там пригодится. И тебе веселее в кустах два месяца сидеть, и позаботитесь друг о дружке – дежурить по очереди сможете. Поезжай сегодня же за ним… – Глеб ухмыльнулся. – А я тут пока с твоей женушкой пообщаюсь. Свободен!

Альберто не шевельнулся.

– Мне что, на русский перейти? – Орлов не отводил взгляд. – Или просто из отряда тебя отчислить?

– Сэр, да, сэр, – переведя дыхание, Альберто козырнул и быстро вышел.

Глеб спокойно закурил.

– Можешь не блокироваться, – бросил он Люси. – Итак догадываюсь, что ты сейчас обо мне думаешь. Но когда я вижу Рона ТАМ, я муженька твоего хочу в прямом смысле живьём в порошок растереть. А мне приходится о вас, двух идиотах малолетних, заботится!

Он нервно затянулся. – Что, не хочешь общаться?

– Вы дважды приходили ко мне, когда вам было тяжело, – спокойно отозвалась женщина. – Я надеюсь, не разочаровала вас, и постараюсь поддерживать вас и в дальнейшем.

– Прощаете мне моё обращение с вашим любимым? Понравилось прощать? – Глеб хмыкнул. – Я вообще-то именно поэтому поводу и пришёл. Тебя действительно, мама родная не узнает. Хочешь её повидать?

Люси затрясло.

– С чего это вдруг?

– Ну, на похоронах твоего отца довольно много народу намечается быть. Да, да, детка, он сегодня умер.

– И… его душа у вас? В Аду?

– А вот это, как ни странно, будет зависеть от тебя! – Глеб присел на ручку другого кресла. – Удивительно, но этот злосчастный эпизод с тобой, оказался его единственным серьёзным проступком. Если ты простишь его, его душа НЕ попадёт в Ад, а будет как бы законсервирована до Страшного Суда, когда уж со всеми нами разберутся. Но ты должна простить его искренне.

Воспоминания нахлынули на неё, задавив как лавина, перекрыв дыхание и буквально заморозив.

– Он всегда был на моей стороне, – произнесла она с трудом. – Всегда поддерживал. Баловал… Вы сами говорите, что это было его, фактически, единственное прегрешение. Заскоки у всех бывают. Я прощаю его.

– Мда? – Глеб не спускал с неё своих пристальных оценивающих глаз. – А если бы ты узнала, что именно он – отец твоего ребёнка, а?

Люси уронила зеркало и спазматически впилась в ручки кресла.