– …Один удар твой меткий – повержен будет кит! —
Старик вокруг постели отчаянно пыхтит.
Ролан вдруг усмехнулся и ласково, тепло
В глаза взглянул старпому: как с другом повезло.
– Ты слишком меня хвалишь, дружище Кашалот, —
Ответил он серьёзно. – Пусть лучше кит живёт.
Я больше не убийца. Русалке слово дал.
– А вдруг они погибнут?! Людей спасай, Финвал!
Помочь ребятам нужно, они сейчас – в беде!
Ещё шесть свежих трупов не отдадим воде!
Пока с тобой болтаю, их может… уже нет… —
Старпома голос дрогнул. – …Каков же твой ответ?
Ролан собрал всю волю, с постели быстро встал.
– Иду, – сказал старпому, по-дружески обнял.
Косынку завязал узлом на голове:
Он снова – китобой, опять готов к войне.
***
– …Приветствую, родная! Ты ночью-то спала? —
Спросил отец русалку.
И та кивнула: да.
Припухши веки были.
– Ты что же, всё ревела?
В воде солёной плакать – нормальное ли дело?
Пожала дочь плечами:
– А где же плакать мне?
По суше – не походишь, всю жизнь живу на дне…
– Но разве в море плохо? Друзья здесь и семья.
Русалочка вздохнула:
– Люблю ведь, папа, я.
– Того мужчину с суши? – нахмурился отец. —
Но ты же понимаешь, нельзя с ним под венец!
– Да, знаю… – и девица вновь горько зарыдала:
– Ах, лучше бы его я никогда не знала!
– Здесь вроде кто-то плачет? – возникла рядом мать:
Она приплыла дочку от папы защищать.
И любопытство тоже покоя не даёт:
– Что приключилось, Благо?
– Сковать бы сердце в лёд…
– Влюбилась в человека! – отец вновь возмущён. —
Но ясно же любому – в воде погибнет он!
К тому же, в китобоя! Видать, среди людей
Всяк, кто лицом пригожий – убийца и злодей!
– Он понял, что ошибся, и убивать не будет.
Отец лишь усмехнулся:
– Как можно верить людям!
Доверчива ты, дочка. На суше лжив народ.
Да и у нас бывает, что кто-нибудь приврёт.
Влюблённые мужчины горазды обещать!
Ты жизнь совсем не знаешь, малютка Благодать.
Русалочка поникла: «Ты прав, но как же быть?
Любовь в одну секунду из сердца не изжить».
– Поверить китобою! В уста поцеловать!
Ведь он – чужак двуногий! Чем смог очаровать?
– Ты снова слишком ярый, мой славный Ярослав, —
Жена сказала тихо. – Чуть хватку приослабь.
Ты видел его сам. Каков же человек?
Он зрелый или юный? Во что он был одет?
Неужто так противен, как ты язвил всегда?
Тогда чего же Благо в чудовище нашла?
С упрёком ироничным взглянул тот на жену:
– Ты стала любопытна!
– Так лучше дочь пойму.
– Тогда, Надежда, слушай, – ответил Ярослав. —
Длинноволосый парень, в косынке, кучеряв.
Мальчишкой не назвать, но видно, молодой.
С усами цвета ночи, короткой бородой.
Сложён, похоже, крепко. …Не спрашивай цвет глаз!
Я видел ухажёра всего лишь один раз.
– Он, мамочка, не страшный, – сказала Благодать.
– А как вы повстречались, ты можешь рассказать?
Возможно ли, чтоб за день любовь огонь зажгла?
– Мы виделись с ним раньше: я жизнь ему спасла.