Усадьба госпожи Ленбрау

Элеонора, и так не слишком крепкая здоровьем, в одну из зим простудилась и слегла. Да так и сгорела в лихорадке.

А по весне в усадьбе появилась госпожа Арна. Никто из женщин не помнил, оттуда она взялась. Просто в одно прекрасное утро вышла к завтраку и осталась жить в Любово сначала в качестве гувернантки Еженики, а затем и невесты её отца.

– Арна эта, не к ночи будь помянута, – Бабура осенила себя отпугивающим зло знаком, – но она недобрая была.

– Да ведьма она была, – вставила своё слово Иста. И повариха тут же на неё зашикала, испуганно оглядываясь по сторонам.

– Ведьма? – удивилась я. А вспомнив прочитанные книги, уточнила: – Может, магиня или магесса? Ну, женщина, использующая магию.

– Нет, ведьма, – Бабура непреклонно покачала головой и произнесла явно от кого-то слышанные слова: – Ибо никакой магии не существует, а одно богомерзкое колдовство, за которое ведьмам полагается гореть на костре.

– Да ладно! – моя современная натура, привычная к благам современной цивилизации, ужасы вроде крепостного права и костров инквизиции считала делами давно минувших дней.

А здесь они, похоже, как раз были на пике популярности.

Иста на моё восклицание только горестно вздохнула, а Бабура продолжила рассказывать.

Арна эта взялась хорошую девочку Ежу учить. Женщины полагали, что как раз тому самому богомерзкому колдовству. Только тогда никто ещё не знал. Думали, какая хорошая гувернантка, заботливая, внимательная. Она проводила с девочкой почти всё время. Учила читать, писать, считать. В лесу они изучали деревья и птиц, на лугу – цветы, в речке искали рыбок.

А потом за Ежей стали замечать странное.

– Редко это было, – вдруг вставила своё оправдательное слово Иста.

– Это потому, что Арна от неё не отходила, вовремя пресекала! – Бабура однако была настроена иначе.

– А я говорю, редко. Я ж смотрела за ними, как началось, так и стала смотреть, думала, девочку поберечь сумею.

– Да ты, когда за травами своими ходила, тогда и смотрела только. Я вон сколько из окна кухни глядела на них, тебя и близко не было!

Перепалка грозила перерасти в конфликт, и я поспешила вмешаться.

– Уверена, вы обе смотрели внимательно. А остальные? Они ничего не замечали? Ежен, например? Или тогда магия была разрешена? То есть богомерзкое колдовство, конечно.

Обе женщины тут же замолчали. Иста уже привычно вздохнула, вытирая уголком платка глаза. Бабура посопела немного на товарку, потом ответила.

– К мужичью госпожа Арна не подходила. С бабами не общалась, не её полёта мы птицы. А господин Ежен в ней души не чаял, словно околдованный. Да и не интересовался он, чем они там с девочкой занимаются.

– Околдованный и был, – вставила ремарку Иста.

– Летом они всё больше на улице занимались с Ежей, да куда подальше уходили. А зимой в классной комнате запирались, туда никому ходу не было. Ну а если что брякало иль гремело, так уроки идут.

– Очень удобно, – прокомментировала я, думая о своём. – А то, что вы замечали, как оно проявлялось? Например, холодную воду Ежа могла сделать горячей?

Женщины быстро переглянулись, а потом дружно как по команде опустили взгляды в тарелки и с усердием начали есть.

– Эй, дорогие мои, мы сейчас в одной лодке! Если мне придётся изображать вашу Еженику, я должна знать, на что она способна.

Бабура отложила ложку.

– Был один раз, – призналась она. – Посуду я мыла у колодца, котлы под варенье, горшки. Вода, значит, студёная была. А Ежа мимо проходила. Говорит, руки у тебя, Бабура, не замёрзли. Я отвечаю, мол, есть немного. Она глянула так искоса и ушла. А потом вода коркой льда покрылась…

– Да не нарочно она! – встряла Иста. – Получилось так. Ежа помочь тебе хотела.

– Ну-ну, помогла, я тогда пальцы об лёд тот срезала, когда разбивала. Все горшки залила, ещё перемывать пришлось.

В доказательство Бабура продемонстрировала тонкие, едва заметные полоски шрама, тянущиеся поперёк среднего и указательного пальцев левой руки.

За столом снова разгорелась перепалка, но я не слушала, думая о своём. Значит, воду в ванне нагрела я. То есть не я, конечно, это тело, в котором я сейчас нахожусь, как бы дико это ни звучало. Но моё новое тело обладает магией. Или богомерзким колдовством, как называют её местные.

Ещё бы научиться использовать новые способности так, чтобы никто не увидел и не догадался. А то и правда сожгут как зловредную ведьму.

Брр… Я передёрнула плечами.

Конфликт набирал обороты. С черт характера Еженики женщины перешли на свои личные качества. Они стояли друг против друга, разделённые только столом, и, тыча пальцами, доказывали, кто из них прав, а кто нет.

На этот раз перекричать их не получилось, пришлось хлопнуть по столешнице.

– Вы и при госпоже так себя вели? – с нарочитым удивлением поинтересовалась я.

Запал слетел с обеих одновременно, будто и не было. Женщины присмирели, посмурнели и опустились обратно на лавки.

– Вы мне лучше расскажите, откуда этот муж взялся, и почему Еженика сбежала от него и меня подсунула вместо себя. И куда делись Ежен с Арной?

Остальное я более-менее уже поняла.

Оказалось, тут был замешан любовный треугольник. Даже четырёхугольник.

Однако началось всё с папеньки. Азартная натура требовала выхода. Но после потери состояния Элеонора подстраховалась, уговорила мужа отказаться от имения и переписать оное на дочь. Боялась, что Ежа останется на улице. В общем, умная женщина была эта Элеонора.

Дохода Любово не приносило, одни убытки. Продать Ежен ничего не мог, заложить тоже. Играть ему было решительно не на что. Так что соседи и сами не беспокоили, и в гости не приглашали.

Кроме господина Дунгаля Флоси, хозяина Поречья, что на той стороне реки. Причина у господина Флоси дружить с господином Хайди была самая что ни на есть серьёзная – сенокосные луга.

Большая часть лугов в Поречье расположена в низине поймы, весной река Ласкуха разливается, и вода на той стороне держится по самый сенокос.

То ли дело луга Любово, с них вода сходила ровнёхонько с началом роста травы. И та вымахивала к косьбе – густая, зелёная, сочная, сам бы ел.

Господин Флоси часто пересекал мост через Ласкуху, чтобы полюбоваться на луга соседа. Быстро выяснил, что в карты их не выиграть, дочери принадлежат. Для замужества Еженика ещё не созрела.

А деньги господину Хайди были нужны, он и придумал сдавать луга в краткосрочную аренду. Своих-то коровок давно уж не было.

А как господин Ежен помер, так Флоси и решил…

– Как помер? – я заслушалась этой пасторальной историей с детективным налётом, но такой развязки не ожидала. – Флоси его убил?

– Да нет! – отмахнулась Бабура. – Господин Ежен с Арной утопли. Поехали на лодке покататься по Ласкухе. Лодку-то мы на следующий день нашли, а от них даже следов не видали. Мужики с баграми неделю русло прощупывали, да видать снесло их уже.

– Флоси точно не причастен? Расследование проводилось?