Усадьба госпожи Ленбрау

Снова оглядела, отыскивая то, что могла пропустить. Но здесь больше ничего не было. Разве что светильники на стенах.

Сделаны они были под старину, но шурупы, которыми крепятся к стене, наверняка современные. Это была последняя надежда, и моя рациональная натура вцепилась в неё всеми зубами и когтями.

Или я найду доказательства, что это какая-то глобальная подстава, или… я не знаю.

Я ухватилась за стенное бра и изо всех сил дёрнула на себя. Крепление оказалось хлипче, чем я ожидала. Мы вместе со светильником полетели на пол, а сверху на нас посыпались щепки и куски глины.

Именно этот момент выбрала незнакомка, чтобы вернуться. Она переводила взгляд с меня, сидящей на полу в неприглядной позе, на здоровенный кованый гвоздь, торчащий из стены в том месте, где прежде висел светильник.

И выражение лица незнакомки мне не понравилось.

Глава 2

– Бабура, ну что ты проход-то загородила? – произнёс позади незнакомки (ну хоть имя теперь знаю) старческий, слегка дребезжащий голос.

Затем её чуть сдвинули с места, и на передний план выступила невысокая сухонькая старушка. Она подслеповато оглядела ванную, нашла меня и заулыбалась.

– Доброго утречка, барышня! Как ночка прошла?

– Спасибо, хорошо, – ситуация была неловкая, чувствовала я себя глупо. К тому же не знала, как себя вести.

Может, прикрикнуть на них? Или прогнать? Кто знает, как тут с ними эта их госпожа или барышня обращается.

Я подбирала слова и интонации, чтоб вышло натурально. Но Бабура меня опередила.

– Говорю тебе, не она это!

Что?

В воздухе запахло жареным.

Светильник выпал у меня из рук, звякнув об пол. Я подобрала простыню, чтобы не мешала вскочить, как понадобится. Кажется, пришла пора отсюда выбираться.

– Да ну, Бабура, ну ты посмотри, – старушка указала на меня, – это ж наша девочка. Что я её не узнаю? Я ж её считай с рождения нянчила. Ни с кем не перепутаю.

Старушке удалось меня успокоить. Да и Бабура, посомневавшись, отчётливо выдохнула.

Я снова начала подбирать слова, чтобы выгнать обеих из ванной, дать мне наконец вымыться и прийти в себя. Такого сумасшедшего утра у меня не было никогда в жизни. Не удивлюсь, если вся голова седая станет.

Хотя чему уже тут удивляться – у меня теперь даже голова не моя.

Вдруг старушка издала жуткий протяжный звук. То ли вздох, то ли стон. Лицо у неё вытянулось так, что даже морщины разгладились. Брови полезли на лоб. Глаза из маленьких щёлочек под набрякшими веками выросли до пятирублёвых монет.

– Ты думаешь, она того? – не очень понятно спросила старушка у Бабуры.

Точнее непонятно было мне. Между собой они явно пришли к консенсусу, снова повторяя мимические упражнения. Лицо вытянуть, брови поднять, глаза расширить.

А потом отошли к двери и начали шептаться.

Я поднялась, прихватив с пола светильник. Если что, буду им отбиваться.

Но, оставив физическое воздействие на крайний случай, сначала попыталась договориться. Госпожа я или кто?

– Вы это, идите отсюда обе, я купаться изволю! – велела тонким голосом, срывающимся на фальцет.

М-да, госпожа из меня выходит не очень. И Станиславский бы мне не поверил.

На незнакомок моя жалкая попытка тоже не произвела впечатления.

– Кто ты такая? Отвечай! – велела Бабура, косясь на светильник в моей руке.

– Ваша госпожа, кто же ещё? – я как можно натуральнее удивилась, даже плечами пожала. Мол, как вы можете сомневаться?

Женщины переглянулись. Снова пошептались. А потом старушка предложила:

– Докажи!

– Как? – я развела руками, но получилась, что взмахнула светильником. Вышло немного угрожающе.

Женщины снова зашептались.

А потом старушка ткнула пальцем в Бабуру и спросила ехидно:

– Как её зовут?

– Бабура! – воскликнула я радостно. Нет, ну как удачно всё сложилось.

– А меня? – старушка не дала мне возможности радоваться долго.

Шах и мат, товарищи. Партия проиграна, пора сдаваться.

Я вздохнула, бросая светильник на пол. Ну что я с ним сделаю? Не буду же колотить пожилых женщин по голове.

– Так кто ты?

Эх, была не была!

– Я Женя, – выпалила быстро, чтобы не передумать. – Вчера легла спать, ничего не предвещало. Потом сон этот эротический. – Тут женщины снова переглянулись. – Утром проснулась здесь. Теперь пытаюсь разобраться, то ли музей у вас тут с полным погружением в эпоху, то ли секта какая, и вы меня в жертву принести собираетесь.

Женщины выслушали молча. Набрасываться на меня с криками они не стали. Бабура протяжно охнула и прислонилась к стене, будто ноги её не держали. А у старушки, горестно качающей головой, морщин стало вдвое больше, чем прежде.

– Так что выходит. Получилось у нашей барышни? – Бабура смотрела на меня, но ответа явно ждала от другой.

– Похоже, что получилось, – тяжело вздохнула старушка.

И тут я поняла, что эти двое уже разобрались в ситуации. Но почему-то меня посвящать не спешат.

– Так, женщины! – убедившись, что бросаться на меня или приносить в жертву никто не собирается, я осмелела. – Или вы немедленно мне объясняете, что тут происходит! Или я заявлю в полицию о похищении человека!