Цветы в зеркале

– Что вы, что вы! – вежливо возразил ему Тан Ао и тут же громко спросил: – Я слышал, что ваша родина – место, которое славится своим просвещением, вы же, сударь, умудрены опытом долголетней жизни, почему же вы не у дел?

– Наша страна, – ответил старик, – всегда следовала примеру Поднебесной империи и назначала чиновников путем государственных экзаменов. В детстве я лишился возможности учиться, да и по природе своей туп, не раз пытался приобщиться к свету, но знаний моих слишком не хватало; теперь мне уже восемьдесят лет, а я все еще просто сюцай. Я давно уже перестал гнаться за славой и забросил занятия науками. Я стар и хил, плечи мои не выдерживают груза, руки не поднимаются, кормиться мне нечем; вот я и обучаю нескольких девиц и живу тем, что, как говорится, «пашу языком». Хотя в нашей стране женщин и не выдвигают на службу путем государственных экзаменов, но у нас есть старый обычай, по которому через каждые десять лет мать императора в благоприятный день?[249 - См. счастливый день.] устраивает торжественную церемонию экзаменов; все способные к литературе девицы из нашей страны допускаются на эти экзамены; по их сочинениям отбирают лучших и по порядку награждают либо почетными табличками, либо почетными шапочкой и поясом, либо жалуют их родителей, а иногда даже свекровь и свекра. Таков старый обычай нашей родины. Поэтому в семьях, где рождаются девочки – все равно, богатые эти семьи или бедные, – годам к четырем-пяти девочек отдают в школу и учат читать, с тем чтобы постепенно подготовить их к экзаменам.

Указав на девушку в лиловом платье, старик добавил:

– Эта девица и та, в красном платье, по фамилии Ли – обе мои ученицы. Сейчас мать государя уже назначила экзамен на следующую весну. Раньше обе эти девушки уже держали экзамен и, к счастью, заняли третьи места; есть кое-какая надежда на то, что и в будущем году им повезет; поэтому они сейчас очень усердно занимаются. Не скрою от вас, господа, это называется «в последний момент обнимать ноги Будды»?[250 - «В последний момент обнимать ноги Будды» – делать что-нибудь слишком поздно (вроде нашего «на охоту идти – собак кормить»).], это зло, которым страдают все учащиеся, а тут еще надо учесть, что обе они совсем еще девочки из простых бедных семей!

Обратясь к девушкам, старик сказал:

– Сегодня такой счастливый случай: к нам прибыли двое мудрецов; если в книгах, которые вы читаете, есть какие-нибудь непонятные места, почему бы вам не попросить у них разъяснений. Разве плохо будет, если расширите свои знания?

– Да разве эти талантливые девицы нуждаются в наших поучениях? – спросил До Цзю гун. – Я, правда, не очень разбираюсь в вопросах науки, и у меня сохранились лишь кое-какие обрывки прежних знаний.

Услыхав это, девушка в лиловом поклонилась и сказала:

– Я слышала, что Поднебесная империя с древних времен является родиной талантливых людей. Вы живете в огромной стране, многое видели и знаете, занимаете почетное место в ряду ученых и, конечно, прочли и изучили много книг. А я живу в захолустье у берега моря, по природе своей глупа и видела мало, каждый раз, когда читаю каноны мудрецов, никак не могу доискаться до их конечного смысла. У меня давно уже накопилось много неясностей, но я не могу просить столь высоких ученых просветить меня!

До Цзю гун подумал:

– Судя по манере говорить, эта девица далеко не простушка; видно, что она уже несколько лет занимается изучением канонов. Жаль только, что она так молода; но, может, и найдутся один-два вопроса, о которых с ней можно потолковать. Если она хоть что-нибудь смыслит в канонах, то и мне будет приятно побеседовать с этой черномазой девицей из заморской страны. Но необходимо как-то вовлечь ее в беседу. Лишь бы она хоть что-нибудь смыслила в сочинениях, можно было бы разговориться с ней!

Вслух же он сказал:

– Прошу вас, барышня, сядьте; к чему излишняя скромность! Хоть я и учился и одно время даже зарабатывал преподаванием на жизнь, но все же не сумел стать знатоком канонов и сейчас помню лишь очень немногое из того, что изучал раньше, остальное же давно уже выветрилось из моей головы. Пожалуйста, скажите, что вам непонятно, и, если только я сумею, ни одного вопроса не оставлю без ответа.

– Мы давно забросили книги и запустили свои занятия, – добавил Тан Ао, – так что я серьезно опасаюсь, что нам не хватит знаний, чтобы ответить на ваши вопросы. Мы, наоборот, думаем у вас поучиться.

Услышав это «поучиться», До Цзю гун невольно фыркнул; хотя вслух он ничего не сказал, но про себя подумал: «Это же просто две заморских девчонки, какая там у них может быть особенная ученость; зачем же Тан Ао так перед ними скромничает? Ясно, он их чересчур высоко ценит!»

В это время девушка в лиловом поднялась и сказала:

– Говорят, что при чтении книг самое трудное – это разобраться в иероглифах, а при изучении иероглифов самое трудное – узнать их произношение. Если же не разобраться в произношении, то и смысл будет неясен. Вот, например, в классических канонах часто встречается знак «дунь», который читается по-разному. В разных текстах его надо читать по-разному, а у нас его часто читают ошибочно, так как некому нас поучить, вот почему мы не знаем, кого слушать. Вы, столь просвещенный мудрец, конечно, сможете объяснить нам это во всех подробностях?

– Прошу вас, сядьте, барышня, – ответил ей До Цзю гун. – С изменением звучания этого знака «дунь» меняется и его значение. В «Книге песен» он значит «спокойно», а в другом месте этой книги его надо понимать в значении «густо растущий», и еще раз он встречается там, но уже в смысле «разукрашенный»; в «Книге перемен» он встречается в значении «усугублять»; в «Летописи династии Хань»?[251 - «Летопись династии Хань» – излагает историю Ранней Ханьской династии (см. Хань) с 206 г. до н. э. по 8 г. н. э. Автором летописи был историк Бань Гу, придворный историограф императора Мин-ди (годы царствования 58–75), имевший доступ к императорским архивам. В связи с дворцовыми беспорядками он был заключен в тюрьму, где и умер в 92 г. н. э., так и не закончив свой труд. По поручению императора Хэ-ди (годы царствования 89–100) эту работу довела до конца ученая сестра покойного историка, талантливая Бань Чжао, вышедшая замуж за Цао Ши-шу и потому известная также еще как «почтенная Цао».] он встречается в названии местности – Дуньхуан; в одной из фраз «Книги чжоуских обрядов»?[252 - «Книга чжоуских обрядов» («Чжоули») – одна из конфуцианских канонических книг, в которой трактуется о совершенной системе управления при основании династии Чжоу (1122–249 гг. до н. э.). и предлагается идеальная система государственного устройства. Считается подделанной в I в. н. э. по указанию Ван Мана.] он значит «реформировать», «совершенствовать»; в «Комментариях Цзо Цю-мина»?[253 - «Комментарии Цзо Цю-мина» («Цзо-чжуань») – книга комментариев к летописи Конфуция (см. «Летопись Чуньцю»). «Комментарии» написаны в V–IV вв. до н. э. Цзо Цюмином, точная дата жизни которого неизвестна.] он значит «непроницаемый», а в «Книге этикета и обрядов»?[254 - «Книга этикета и обрядов» («Или») – одна из конфуцианских канонических книг, трактующая о совокупности обрядов и о морально-этическом облике добропорядочного человека.] он значит «сосуд»; в словаре «Эр-я»?[255 - «Эр-я» – древнейший китайский толковый словарь, составленный по тематическому принципу, в котором даны объяснения слов, встречающихся в классических книгах. Словарь этот причисляется к каноническим книгам.] он встречается в обозначении года под циклическим знаком?[256 - См. шестидесятилетний цикл.] «цзы», и, наконец, у него есть еще значение «честный». Кроме этих десяти разночтений, в классиках других не встречается, в других же книгах их еще меньше. Очень удачно, что вы обратились именно ко мне за разъяснениями, так как другие не вспомнили бы, пожалуй, и половины.

– А я слышала прежде, – сказала девушка в лиловом, – что этот знак «дунь» имеет еще два чтения и соответственно может еще значить «хорошее воспитание» и «щедрость». Вы же говорите, что кроме названных вами десяти разночтений других нет. Видимо, произношение в разных местах различно, поэтому у нас с вами разные сведения.

Услышав, что есть еще и другие чтения и значения знака «дунь», До Цзю гун, который уже не хотел отступать от ранее сказанного им, ответил:

– Да ведь эти знаки совсем и неважны, разве мало знаков имеет по нескольку чтений! Где же мне, старику, все помнить! К тому же запомнить несколько редко встречающихся иероглифов это еще не значит быть ученым. Это занятие для малых детей. А такая излишняя придирчивость даже противна! Очень жаль, что при ваших хороших задатках, вы, не получая указаний от сведущих людей, тратите время на пустяки!

Но что ответила на это девушка в лиловом, расскажет следующая глава.

Главы 17 и 18

Со знаньем дела юные девицы
о классиках беседуют старинных.
Мужам ученым ряд вопросов сложных
придирчивые девы предлагают.

– Я слышала, – сказала девушка в лиловом платье, – что, для того чтобы стать грамотной, надо сначала знать иероглифы, а чтобы знать их, прежде всего нужно ясно различать их звучание. Если не разобраться в звучании и произносить иероглифы не точно, а только приблизительно, как же тогда распознавать их по смыслу? Очевидно, что грамотным людям нельзя пренебрегать знанием того, как должны правильно звучать иероглифы. Может быть, для вас, уважаемые мудрецы, с вашими глубокими и обширными познаниями вопрос этот вовсе и не является важным, но нам, ученицам, обойтись без этого никак нельзя. Право, я должна вам казаться очень смешной, что обращаюсь за разъяснениями по такому пустячному поводу. Если говорить только о звучании и произношении какого-либо иероглифа в том или ином тоне?[257 - Тон (иероглифа) – в китайской письменности отдельный иероглиф, графически условно изображая понятие, соответствует моносиллабическому слову и произносится под определенным тоном. В северном, пекинском, наречии сейчас таких тонов, отличающихся по высоте звука, постепенному его повышению или понижению, четыре. Однако некоторые иероглифы могут читаться под разными тонами и дают тогда варианты изображаемых ими понятий-слов. Так, например, один и тот же иероглиф («сань», произносимый под 1-м тоном, значит «три», а под 4-м тоном – «трижды»; или иероглиф «шан» под 4-м тоном значит «верх», «поверху», «сверху», а произнесенный под 3-м тоном значит «подыматься», «подавать (вышестоящему лицу, например жалобу)». Некоторые иероглифы имеют несколько чтений, обозначающих различные слова. Например, один и тот же иероглиф может читаться «чжун» и значит тогда «тяжелый», «ценить», а в чтении «чун» значит «двойной», «повторять».], то мне давно уже известно, что для этого надо научиться рассекать слог на начальные и конечные его звуки?[258 - В Китае при иероглифической письменности способом «рассечения слогов» передавали звучание любого иероглифа с помощью двух других широко употребительных иероглифов, из которых первый указывал начальный звук, а второй – концовку слога. Например: т(а) + ан = тан.], а для того чтобы научиться рассекать, надо сначала знать все гласные звуки, так как они являются основами, от которых производится звучание в нужном тоне. Стало быть, без знания этих основ нельзя научиться рассекать звуки и складывать из них слоги, а не зная слогов, никак нельзя определить звучание иероглифа и, следовательно, понять его. Рассуждая таким образом, я прихожу к выводу, что грамотным людям нельзя также обходиться и без знания правил рассечения слогов на звуки. Но ведь еще в давние времена сложили поговорку, в которой говорится, что всякий раз, как разговор заходит о рассечении слогов на звуки, ученый глаза таращит в изумлении и ничего сказать не может. Выходит, что эта наука ныне совсем заброшена и ею никто не занимается. А судя по старой поговорке, которую я только что привела, по всей вероятности, люди уже давно утратили основной смысл этого правила. Только этим и можно, пожалуй, объяснить, что начиная со времен глубокой древности и до настоящего времени хоть и много есть трактатов о рифмах, а все нет хорошего пособия для начинающих. Я уже давно пытаюсь проникнуть в эту сокровенную для меня тайну, как будто кое-что уже начинаю понимать, но вряд ли смогу постичь ее во всех тонкостях. Я не сомневаюсь, что для вас, просвещенных мудрецов, разумеется, не составит никакого труда постичь сущность любого вопроса, а потому обращаюсь к вам с просьбой указать нам, как нужно приступить к изучению этой науки и как овладеть ею.

До Цзю гун смутился:

– Когда-то в детстве я тоже занимался этой наукой, – сказал он, – но, увы, мне тоже не довелось узнать истинных преданий о ее возникновении, и я не могу признать себя вполне сведущим в ней. Кстати, вы ведь сами только что привели довольно удачную поговорку, так что мне и подавно нечего сказать вам!

Девушка в лиловом платье, услышав эти слова, поглядела на свою подружку в красном платье, чуть улыбнулась и с легкой усмешкой сказала, намеренно изменив тона в слогах так, что получилась тарабарщина:

– «У великого старца из округа Уцзюнь полным-полон шалаш на могиле родителей», не так ли?

Девушка в красном кивнула головой в знак согласия и расхохоталась.

Тан Ао, слышавший эту фразу, ничего в ней не понял.

Оправившись от смущения, До Цзю гун вновь обратился к девушке в лиловом с каверзным вопросом:

– Вы вот только что говорили о рассечении слогов, и это заставило меня вспомнить один стих из «Книги песен», который считается рифмованным, хотя в нем чередуются слоги, звучащие совсем не в рифму, а именно: «чу» и «ма», а в конце «ся». Может быть, здесь заимствованы какие-нибудь другие иероглифы, не с тем звучанием?

– Насколько мне известно, – ответила девушка в лиловом, – древние люди произносили в данном стихе слог «ма» как «му», слог «ся» как «ху», следовательно, оба эти слога вполне рифмовались со слогом «чу» и даже соответствовали ему по тону. Я могу привести вам в пример еще один стих, в котором подтверждается, что слог «ма» действительно произносился в древности как «му». Есть еще и другой стих, в котором слог «ся» звучит как «ху». Книги с описанием рифм появились в вашей стране только в эпоху династии Цзинь?[259 - Цзинь – династия, правившая в Китае с 265 по 420 г. н. э.], и до этого таких книг не было. Никаких заимствованных иероглифов в этих стихах нет, а просто в древности люди произносили иероглифы иначе, чем теперь…

Но До Цзю гун не дал ей договорить.

– Вы меня не убедили, талантливая дева, – иронически обратился он к ней. – Для того чтобы я поверил вам, надо, чтоб вы вызвали сюда какого-нибудь древнего человека, чтобы я сам мог поговорить с ним и послушать, как он произносит по-древнему эти слоги, в каком тоне и с каким звучанием.

– Вы только что привели рифмы из стиха, вызвавшие у вас сомнение. Пусть так. Но скажите, как вы понимаете смысл всего этого стиха? – холодно спросила девушка в лиловом.

– Я знаю по толкованиям в «Книге песен», составленным Чжэн Сюанем?[260 - Чжэн Сюань (127–200 н. э.) – известен также под вторым именем Кан-чэн, один из наиболее видных конфуцианцев периода Хань, посвятивший всю свою жизнь изучению и комментированию классических текстов. Известны его комментарии на «Книгу песен», «Книгу чжоуских обрядов», «Книгу перемен» и ряд других канонических книг.], что в этом стихе говорится о воине, который участвовал в битвах со всем войском и теперь вспоминает об убитых, болящих, потерявших своих коней. Он спрашивает себя: «Где теперь эти воины? Где они находятся? Где лишились своих боевых коней?» Если их домашние будут спрашивать, куда отправиться на поиски, то он ответит им: «Ищите их там, у подножий гор, покрытых лесами». Я так понимаю эти слова, а вы как? Может быть, вы их иначе толкуете?

– Прежние толкователи стихов, должно быть, именно так и объясняли этот стих, – возразила девушка в лиловом платье, – но, конечно, здесь речь идет не о том. Тут описано душевное состояние воина, обреченного на гибель, который находится в полном отчаянии и в предсмертной тоске. Он уже не владеет собой, он даже не видит своего коня и думает, что конь его погиб, а конь между тем находится рядом с ним, на лесной опушке. Мне кажется, что такое толкование гораздо ближе к смыслу всего этого стиха. Может быть, я ошибаюсь? В таком случае очень прошу вас поправить меня.

До Цзю гуна задел за живое насмешливый тон девушки.

– Знаете что, – запальчиво сказал он, – при толковании стихов надо всегда избегать пагубной подмены образов стихотворца простыми словами и не портить ими его замысла. Только в таком случае вам удастся вникнуть в смысл стиха. Возьмем, к примеру, этот же самый стих. Ведь до чего же ясно и понятно его объясняли прежние толкователи, знатоки стихов! До чего же они были точны! А вы позволяете себе пускаться в свои толкования, которые, по-моему, изобличают вас не только в старании показаться умной, но и в самонадеянности.

– Ну, что ж! Раз вы бранитесь, я не посмею пререкаться с вами, – спокойно ответила девушка в лиловом. – У меня есть еще одно неясное место из книги «Луньюй»?[261 - «Луньюй» – одна из книг «Четверокнижия», содержащая изречения Конфуция, беседы его с учениками и другими лицами, а также биографические сведения о самом Конфуции.], о котором я сейчас вспомнила. Толкования прежних ученых вызывают у меня сомнения, и я хотела бы получить ваши пояснения. Боюсь только, что вы опять станете бранить меня, поэтому уж лучше подожду, пока в будущем появятся более вразумительные объяснения, чтобы опять не сказать чего-либо невпопад.

– А вы не обращайте внимания на моего друга, он просто выдал себя, – сказал Тан Ао. – Если у вас есть вопрос, то почему бы не задать его? Ведь книга «Луньюй» всем хорошо известна, и, может быть, общими усилиями мы сможем помочь вам рассеять ваши сомнения.

– Я отнюдь не собираюсь затруднять вас каким-либо замысловатым высказыванием из этой книги, – скромно произнесла девушка в лиловом, – речь идет о том месте, где сказано: «Янь Лу?[262 - Янь Лу, или Янь Юань, или Янь-цзы, – был вместе со своим сыном Янь Хуэем учеником Конфуция.] попросил колесницу учителя, чтобы для покойного сына был саркофаг». Я не совсем понимаю, в чем тут дело.

До Цзю гун насмешливо улыбнулся:

– Что же вы, талантливая дева, хотите узнать? Во всех толкованиях, как древних, так и современных, говорится, что, когда Янь Юань?[263 - Янь Юань – см. Янь Лу.] умер, отец его, Янь Лу, обратился с просьбой к учителю Конфуцию?[264 - Конфуций – латинизированное европейскими миссионерами китайское «Кун фуцзы» – «Учитель Кун». Под этим именем известен Кун-цзы, Кун Цю, или Кун Чжун-ни (551–479 гг. до н. э.)., основатель древнекитайской этико-политической школы философов. Конфуцианство, развиваемое и пропагандируемое многочисленными учениками и последователями Конфуция, сыграло огромную роль в формировании и развитии китайской культуры и стало со времен династии Хань основной идеологией господствующих классов феодального Китая.], чтобы он продал свою колесницу, дабы на эти деньги можно было купить саркофаг, так как сам Янь Лу жил очень бедно и не мог этого сделать. Таково общее у всех толкование этого места.

– Но может быть у вас, просвещенный мудрец, вопреки принятому толкованию, есть свое мнение относительно этого места? – вкрадчиво спросила девушка в лиловом.

– По-моему, только так и можно толковать. Во всяком случае, я не осмелюсь выдавать себя за умника и пускаться в собственные измышления, – настороженно ответил До Цзю гун.