Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

– Да, безъ тебя не узнаемъ. У тебя не спросили…

– А ты какой, д?душка, в?ры? – спросилъ немолодой ужъ челов?къ, извощикъ, стоявшiй у края парома.

– [502 - Зачеркнуто: Христовой.]

Никакой в?ры въ меня н?тъ. Никому я не в?рю, акром? себ?.[503 - Зач.: Мы говоримъ, что знаемъ, и свид?тедьствуемъ.]

– Да какже себ? в?рить? – сказалъ Нехлюдовъ. – Можно ошибиться. Вс? себ? в?рятъ, и отъ того вс? разошлись.

– Кабы себ? в?рили, они не раскололись бы, потому духъ одинъ. А потому раскололись, что в?рятъ другимъ, а не себ?. И я в?рилъ. И такъ запутался, что не чаялъ выбраться. И старов?ры, и новов?ры, и поповцы, и безпоповцы, и австрiяки, и молокане, и суботники, и хлысты, и скопцы. Гд? истина?[504 - Зач.: А спасаться надо.] А истина въ таб?. Въ таб? Богъ и во мн?. А Богъ истинъ одинъ. Значитъ, в?рь своему Богу и будешь въ истин? и со вс?ми съединенъ.

– Какъ же вы пришли къ этому? – сказалъ Нехлюдовъ.

Старикъ вздохнулъ и, обратившись къ вод?, облокотившись на перила, началъ говорить.

– Какъ пришелъ? По евангелiю. Іисусъ сказалъ: «Если кто хочетъ за мной идти, отвергнись себя, возьми крестъ свой и сл?дуй зa мной; а кто отвергается отъ рода сего лукаваго и прелюбод?йнаго и грядетъ по мн?, тотъ подобенъ мн?» Вотъ я и отказался отъ всего: отъ общества, отъ имени-отчества, прозвища, отъ всякой в?ры и сталъ самъ себ?. Съ т?хъ поръ и позналъ истину и свободу.[505 - Зачеркнуто: – Почему же вы знаете, что это истина? – спросилъ Нехлюдивъ.]

– Ну, а какъ же начальство? Вы сами откуда?

– Начальство? Начальство себ? начальство, а у меня н?тъ начальства! Я самъ саб?. Водили меня и къ судьямъ, и къ попамъ, и къ книжникамъ, и къ фарисеямъ, и въ сумасшедшiй домъ сажали, – я все одинъ: какъ былъ самъ себ?, такъ и остался. Приводятъ въ судъ. «Сними шапку!» – «Зач?мъ?» – «Зд?сь судъ». – «A мн? чтожъ!» – Силомъ снимутъ шапку. Я сяду на полъ. «Встань!» – «Зач?мъ?» – «Ты подсудимый». А я говорю: «вы подсудимые, за то что меня безъ нужды мучаете». – «Какой ты в?ры?» – «Никакой». – «Сколько теб? л?тъ?» – «У меня н?тъ л?тъ. Я весь тутъ, всегда былъ, всегда буду». – «Есть у тебя отецъ, мать?» – «Никого н?тъ: одинъ самъ себ?». – «Какого ты государства»? – «У меня н?тъ государства». – «Признаешь царя?» – «Какого царя?» – «Александра Александровича». – «Онъ себ? царь, а я себ? царь. Мн? до него н?тъ надобности никакой». – «Ты присягалъ ему?» – «Н?тъ. Я ему не присягалъ, и онъ мн? не присягалъ». – «А платить подати будешь? – «Мн? никто не платитъ, и мн? платить нечего. Зач?мъ подати?» – «А, – баитъ, – нужно на общее д?ло государству». – «Какое, – баю, – д?ло? Доброе? Ты скажи. Я самъ принесу, все отдамъ, а коли на худое – не дамъ, потому я самъ себ?». – «Ну, – говорить, – съ тобой разговаривать!» Я говорю: «Я и не прошу тебя со мной разговаривать»… такъ и мучали.

Паромъ подошелъ къ другому берегу. Тарантасъ выкатили, ямщикъ запрегъ лошадей. Нехлюдовъ простился съ страннымъ старикомъ и предложилъ ему денегъ. Старикъ отказался.

– Разв? это ?дятъ? – сказалъ онъ. – А я сытъ.

– И охота вамъ, баринъ, разговаривать. Такъ, бродяжка непутевый.

Нехлюдовъ, не отв?чая, далъ на чай паромщику и вл?зъ въ повозку, продолжая, не спуская глазъ, смотр?ть на удивительнаго старика, который, оправляя за спиной над?тую сумочку, ни на кого не глядя, сходилъ съ парома.

* № 151 (рук. № 92).

Посл? симфонiи Англичанинъ попросилъ дочь проп?ть что нибудь. Барышня подошла къ роялю и съ акомпаниментомъ бывшаго директора своимъ изъ бочки выходящимъ голосомъ проп?ла в?чную Stradell’y, выражающую совс?мъ несвойственныя вс?мъ присутствующимъ чувства, и съ улыбкой приняла похвалы. Нехлюдову становилось все тяжел?е и тяжел?е. Зд?сь, на конц? св?та, было тоже самое, что въ Петербург?. Вс? эти люди не знали и не хот?ли знать того, что д?лалось тамъ въ острог?, въ томъ самомъ острог?, который былъ на попеченiи хозяина этаго дома. Не знали и не хот?ли знать того другаго мiра, съ которымъ жилъ Нехлюдовъ два м?сяца, не хот?ли знать того, что вывело вчера изъ себя Крыльцова, и того, что онъ говорилъ съ п?ною у рта и харкая кровью, точно было р?шено, что этого н?тъ, а Нехлюдовъ зналъ, что это было.

* № 152 (кор. № 134).

XXIII.

Когда въ 5-мъ часу коридорный разбудилъ его, Нехлюдовъ вскочилъ съ постели бодрый и веселый, какимъ онъ давно не былъ. Вопросъ объ освобожденной Катюш?, смутившiй его въ первую минуту, теперь казался простъ и ясенъ. «Что сказалъ, то сд?лаю. Женюсь. Поселимся гд? нибудь въ Минусинск?. Окончу свои работы объ уголовномъ прав?, о земельной собственности.[506 - Зачеркнуто: Живутъ же ссыльные.] Ея прошедшее? Да. Но зд?сь никто не знаетъ, и она такъ изм?нилась. Симонсонъ? Ну чтожъ, и Симонсонъ, можетъ быть, будетъ тутъ же жить. А потомъ по?ду въ Россiю. И тамъ окончу д?ла». И все, и везд?, и всегда все будетъ хорошо, теперь казалось ему.

Впрочемъ, подробно думать обо всемъ некогда было. Надо было торопиться къ об?ду.

Об?дъ у[507 - Зач.: губернатора] Начальника края былъ такой же изысканный и также роскошно сервированъ, какъ об?ды въ Петербург?. Губернаторша была Петербургская grande dame,[508 - [важная дама,]] св?тская дама съ крашеными волосами и туго подтянутымъ на широкой атласной груди корсетомъ и съ глянцовитыми отъ мыла и притиранiй руками. Она говорила по французски больше, ч?мъ по русски, что оправдывалось присутствiемъ англичанина. Англичанинъ былъ здоровый, толстый румяный челов?къ, очень дурно говорившiй по французски, но зато зам?чательно прекрасно и ораторски внятно и внушительно по англiйски. Онъ давно уже путешествовалъ и везд? чувствовалъ себя дома. Онъ выставлялъ себя сторонникомъ Россiи,[509 - Зач.: постепенно давая чувствовать это свое великодушiе и] но давалъ чувствовать, что онъ былъ ея сторонникомъ только относительно нападавшихъ на нее,[510 - Зач.: и что допускалъ, что для Россiи она все таки не была такою варварскою страною, какою могла бы быть, а что н?которыхъ русскихъ можно было считать хотя и не за равныхъ людей, но за такихъ, съ которыми можно было им?ть челов?ческiя отношенiя.] но не забывая того, что она страна всетаки варварская, хотя и не лишенная возможности н?котораго совершенствованiя. Онъ объ?зжалъ теперь Сибирь съ т?мъ, чтобы написать книгу, отрицающую Кенана. Кром? того, онъ былъ евангеликъ и раздавалъ по острогамъ евангелiя и пропов?дывалъ спасенiе искупленiемъ, такъ что д?лалъ два д?ла сразу. Изъ домашнихъ за об?домъ была некрасивая, но добродушная, миловидная дочь Генерала, ея мужъ, чиновникъ особыхъ порученiй, кандидатъ Петербургскаго университета, добродушный, спокойный челов?къ, занимающiйся статистикой и инородцами, и еще адъютантъ Генерала. Изъ гостей же, кром? англичанина, за об?домъ былъ еще тотъ директоръ департамента, который, будучи уличенъ въ преступленiи, предусмотренномъ ст. 499, былъ зa наказанiе сд?ланъ сибирскимъ губернаторомъ. Это былъ пухлый челов?къ съ завитыми р?дкими волосами, н?жными голубыми глазами, очень толстый снизу и съ худыми б?лыми въ перстняхъ руками и съ н?жной, заискивающей, но пакостной улыбкой. Жена его была строгая черноватая, очень независимая дама. Губернаторъ этотъ былъ ц?нимъ хозяиномъ дома за то, что среди вс?хъ взяточниковъ онъ, им?я состоянiе, не бралъ взятокъ. Хозяйка же ц?нила его особенно за то, что онъ былъ очень хорошiй музыкантъ. Сама же она была искусной пьянисткой и въ город? устраивала концерты въ пользу б?дныхъ и сама иногда играла и заставляла п?ть свою некрасивую, но обладающую прiятнымъ молодымъ голосомъ дочь. Еще об?далъ богатый молодой купецъ – золотопромышленникъ, жившiй въ Англiи и им?вшiй совершенно джентльменскiй усталый, развязный, даже слишкомъ развязный видъ и считавшiй себя самымъ утонченнымъ, совершеннымъ челов?комъ, котораго могла понимать только утонченная же по своему о себ? сужденiю жена хозяина. Генеральша считала золотопромышленника по его эстетическимъ способностямъ (онъ рисовалъ и собиралъ картины) и вообще утонченности вкусовъ выдающимся молодымъ челов?комъ, составлявшимъ вм?ст? съ бывшимъ директоромъ устроенный ею въ этой глуши оазисъ, въ которомъ она отдыхала душой. И потому она покровительствовала и того и другого, въ особенности же здороваго, б?лот?лаго золотопромышленника,[511 - В корректуре: и тому и другому, въ особенности же здоровому, б?лот?лому золотопромышленнику, но это – исправление толстовского написанья, сделанное переписчиком в наборной рукописи.] на которомъ было всегда самое новое платье изъ самой толстой матерiи. Золотопромышленникъ же съ своей стороны,[512 - Зачеркнуто: ц?нилъ comme un pis aller [за неимением лучшего] общество губернаторши.] д?лая видъ, что онъ не зам?чаетъ того, что губернаторша снисходитъ до него, находилъ, что только въ ея обществ? можно было отдыхать отъ грубости окружающихъ жителей города. Оба они были ув?рены, что они передовые люди среди варваровъ, – она потому, что она знала не только вс? этюды Шопена и фуги Баха, и Грига, и Сен-Санса, знала и Фелье и Золя и обмывалась разными мылами и притиралась пудрой; онъ же потому, что зналъ не только импрессiонистовъ, но декадентовъ, и мылся въ ванн? каждый день и читалъ Мопассана и Боделера.

Передъ об?домъ Нехлюдовъ сказалъ генералу, который вошелъ въ гостинную од?тый въ мундирный сюртукъ съ б?лымъ крестомъ на ше?, что онъ получилъ изъ Петербурга бумагу о помилованiи той женщины, которая его интересовала, но что смотритель отказался отпустить ее безъ особеннаго разр?шенiя, а также не допустилъ его до свиданiя.

– Отчего, – см?ясь сказалъ генералъ и вел?лъ адъютанту приготовить нужную бумагу.

– Посл? об?да можете по?хать съ мореплавателемъ.

Несмотря на новое и довольно см?шанное общество, роскошный об?дъ съ хорошимъ виномъ, прiятными и занимательными разговорами былъ очень прiятенъ Нехлюдову. Онъ сид?лъ между хозяйкой и англичаниномъ и поддерживалъ разговоръ[513 - Зачеркнуто: насколько требовало приличiе. За об?домъ генералъ говорилъ о Тонкинской экспедицiи французовъ, осуждая ее. Генеральша же говорила о посл?днемъ сочиненiи Зола, тоже осуждая. Къ концу об?да генералъ, уже много выпившiй, красный и потный, съ видимымъ усилiемъ удерживая себя въ пред?лахъ разумности, сталъ разсказывать] съ обоими сос?дями, а иногда, какъ и вс?, слушалъ генерала, бойко разсказывавшаго то объ ошибкахъ французовъ въ Тонкинской экспедицiи, то о сибирскомъ всеобщемъ плутовств?, о томъ, какъ поставщикъ кожи на обувь поставилъ ее всю гнилую, а архитекторъ укралъ, укралъ и прiемщикъ, укралъ и поставщикъ, укралъ и ревизоръ. Вс? крали, и вывести этотъ обычай представлялось невозможнымъ.[514 - Зач.: Въ гостинной, за кофеемъ, равговоръ зашелъ о новой опер? Гуно,]

Посл? об?да подавали въ гостинной кофе. Нехлюдовъ поговорилъ съ Англичаниномъ о Гладстон?, съ хозяйкой о посл?днемъ роман? Зола и съ добродушно-молодой четой, дочерью Генерала и его зятемъ, о вымирающихъ инородцахъ, которымъ онъ сочувствовалъ. Она сказала,[515 - Зач.: какъ всегда,] что давно не играла, что пальцы не ходятъ,[516 - Зач.: но очень была рада и р?шила, что] и потому, если играть, то только въ четыре руки съ бывшимъ директоромъ департамента. Онъ согласился и, потирая б?лыя холеныя руки, маленькими шажками, раскачивая свое толстое т?ло и пакостно улыбаясь, пошелъ къ роялю и, осторожно снявъ кольца и браслетъ и приподнявъ рукава своего новаго тонкаго сукна фрака, ус?лся твердо на м?сто primo, положивъ маленькiя ножки въ замшевыхъ ботинкахъ на педали рояли. Генералъ между т?мъ с?лъ за винтъ съ женой бывшаго директора, молодымъ купцомъ и[517 - Зачеркнуто: докторомъ, который, играя, кричалъ и хохоталъ, не обращая вниманiя на музыку.] адъютантомъ. Подл? генерала[518 - Зач.: и доктора] лакей поставилъ графинчики коньяку. Генеральша съ бывшимъ директоромъ хорошо играли пятую симфонiю Бетховена, и Нехлюдовъ слушалъ, и[519 - Зач.: ч?мъ то волновался, совершенно забывая д?йствительность. И это забвенiе было теперь особенно прiятно ему. Ему все было грустно. Онъ чувствовалъ, что важный перiодъ его жизни кончился и начинается другой. Какой будетъ этотъ другой перiодъ его жизни, что онъ будетъ д?лать теперь, онъ не зналъ, и не то что думалъ объ этомъ, но этотъ нер?шенный вопросъ м?шалъ ему жить, и хот?лось забыться, но былъ почему то ув?ренъ,] ему было чрезвычайно прiятно.

Посл? симфонiи англичанинъ попросилъ дочь проп?ть что нибудь.[520 - Зач.: Барышня] Молодая женщина подошла къ роялю и съ аккомпанированiемъ бывшаго директора,[521 - Зач.: недурно, молодымъ голосомъ] хорошо, просто проп?ла[522 - Зач.: в?чную] Страделлу[523 - Зач.: выражающую совс?мъ несвойственныя вс?мъ присутствующимъ чувства,] и съ доброй улыбкой приняла его похвалы. Нехлюдову, къ удивленiю своему, все это было прiятно. Посл? всего того, что онъ вид?лъ въ продолженiи двухъ м?сяцевъ, ему было прiятно зд?сь, на конц? св?та, вид?ть людей, которые не знали, не хот?ли знать всего того, что д?лалось тамъ, въ мiр? страданiя. Точно было несомн?нно р?шено, что всего того, что вид?лъ Нехлюдовъ за эти два м?сяца, и вчера еще, ни ц?пей, ни бритыхъ головъ, ни побоевъ, ни разврата, ни умирающаго Крыльцова, – что всего этаго н?тъ и не было, что все это былъ сонъ. И Нехлюдову хот?лось в?рить, что это былъ сонъ.[524 - Зач.: Въ то время какъ генералъ всталъ отъ карточнаго стола, англичанинъ подошелъ, прося его разр?шенiя пос?тить острогъ сейчасъ вечеромъ. Генералъ задумался, но потомъ, очевидно сд?лавъ усилiе надъ собою, согласился.] Иллюзiю его разс?ялъ адъютантъ, подошедшiй къ нему съ бумагой.

– Генералъ вел?лъ передать вамъ.

– Онъ хочетъ вид?ть острогъ во всей его неприглядности, вечеромъ, когда не ожидаютъ, – закричалъ генералъ отъ карточнаго стола Нехлюдову. – Ну, что же, по?зжайте съ нимъ.[525 - Зач.: я вамъ дамъ карточку. Какъ ни ужасно то, что вы увидите, надо вид?ть, надо, чтобы знали въ Петербург?.] Я писалъ, писалъ, меня не слушаютъ, ну, такъ пускай узнаютъ изъ иностранной печати…

* №153 (рук. №92).

Въ третьей камер? слышались крики и возня. Смотритель хот?лъ выступить впередъ, но англичанинъ попросилъ позволенiя посмотр?ть въ оконце двери потихоньку. Смотритель согласился было, но послышались удары, визгъ, шлепанье и ревъ, и смотритель застучалъ и закричалъ: —

– Смирно!

Когда дверь отворили, опять вс? вытянулись у наръ, кром? двоихъ, которые вц?пились другъ въ друга, одинъ зa волосы, другой зa бороду, и н?сколькихъ челов?къ, лежавшихъ на нарахъ, очевидно больныхъ. Надзиратель бросился къ дерущимся, и только тогда они пустили другъ друга. У одного была вся щека красная, у другого текли сопли, слюни и кровь, которыя онъ утиралъ рукавами кафтана.

– Староста!

25. XXV.

Выступилъ знакомый Нехлюдову Федоровъ. Крестьянинъ Федоровъ вызывалъ къ себ? Нехлюдова и обращался къ нему съ просьбой о томъ, чтобы его не посылали на Сахалинъ, а на каторгу въ Сибирь. Нехлюдовъ тогда былъ у него въ одиночной камер? и былъ пораженъ и прелестью, иначе нельзя сказать, этого челов?ка и т?мъ разсказомъ о причин? своего осужденiя, который онъ услыхалъ отъ него. Онъ засталъ его стоящимъ у окна и расчесывающимъ гребенкой свои вьющiеся намасленные волосы. Это былъ немного выше средняго роста хорошо сложенный челов?къ съ маленькой бородкой и съ прекрасными глазами, очень б?лый и весь въ веснушкахъ. Глаза его всегда улыбались, и прекрасный ротъ складывался въ поразительную улыбку. Дикцiя у него была такая, которая невольно заставляетъ себя слушать, какъ музыка. Всякое слово, которое онъ говорилъ, было прiятно слышать, и говорилъ онъ прекрасно.[526 - Зачеркнуто: Разговоръ съ нимъ тогда очень поразилъ Нехлюдова той простотой, съ которой онъ говорилъ про причину своего осужденiя. Причина эта была убiйство, въ которомъ онъ сознавался и о которомъ разсказывалъ съ ужасными подробностями, такими, которыя могъ зам?тить только челов?къ, совершавшiй убiйство съ полнымъ спокойствiемъ.– И не нужно бы мн? д?лать это. Да такая линiя вышла, – говорилъ онъ.– Неужели вамъ не страшно было и не жалко?– Какъ не жалко. В?дь тоже челов?къ. Да в?дь тогда не понималъ, – сказалъ онъ, и глаза его см?ялись.]

Онъ былъ осужденъ за 6 убiйствъ, изъ которыхъ посл?днее такъ поразило самаго убiйцу, что онъ пересталъ скрываться и во всемъ сознался.

– Замотался я тогда съ д?вченкой съ одной, – разсказывалъ онъ, – совс?мъ со степени сбился. Только бы пить да гулять. Товарищи такiе подобрались, которые роб?ютъ. A мн? все ни по чемъ. Пять душъ загубилъ, и горюшка мало. Все равно какъ барановъ р?залъ.

– Неужели вамъ не страшно и не жалко было? – спрашивалъ Нехлюдовъ.

– Ничего не жалко, до самой до нея.

– До кого?

– До этой самой свояченицы Малаховской.

– Какой свояченицы?

Федоровъ нахмурился. Видимо, въ немъ происходила тяжелая внутренняя работа. —

– Видно, разсказать.

– Разскажите, коли вамъ не трудно.

Жилъ этотъ приказный съ старухами: съ снохой да съ свояченицей. И вздумали мы его обобрать. Ну, изв?стно, добромъ не далъ бы. Взяли ножи и зашли ночью. Проснулся старикъ. Взялся за него, прикончилъ, и все ничего, а Семка – товарищъ, значитъ, – съ снохой возится. Она кричитъ. А я говорю: «Эхъ! съ бабой не покончитъ». Бросилъ старика, да къ нему. Да ужъ онъ самъ придушилъ ее. Сталъ я оглядывать, гд? у нихъ добро. А ребеночекъ въ люльк? вотъ кричитъ: сосочку выронилъ. Я ему сосочку въ ротикъ сунулъ. Пошелъ за перегородку съ фонаремъ. Глядь, а она лежитъ въ постели, на меня уставилась. «Не бей ты меня, милый, сердечный. Пожал?й ты меня… Аааа!!» – какъ закричитъ. Жалко ее стало. А думаю: нельзя. Надо прикончить. Полоснулъ ее ножемъ по глотк?. И тутъ все ничего. Все обобрали, выл?зли въ окно, зажгли – все какъ должно. Только съ той поры не сталъ меня хм?ль брать. Вижу ее передъ собой. «Ааа…» – такъ въ ушахъ и звенитъ. И съ той поры бросилъ и въ жизть не пойду, хоть помирать стану, живой души не погублю.

Этого челов?ка теперь Нехлюдовъ встр?тилъ въ вид? старосты въ арестантской камер?. Онъ узналъ Нехлюдова и кивнулъ ему головой, на слова же смотрителя сказалъ:

– Что прикажете. Нельзя унять, – скавалъ онъ, весело улыбаясь глазами.