Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Какъ, что онъ будетъ говорить съ ней, онъ не зналъ и боялся думать и представлять себ?, но онъ не отчаявался и зналъ, что онъ долженъ сказать ей то, что онъ нам?ренъ сказать.>[143 - Взятое в ломаные скобки отчеркнуто сбоку чертой с пометкой пр[опустить].]

7.

На другой день, въ обычный день прiема, Нехлюдовъ по?халъ въ Бутырскую тюрьму. Было воскресенье. <Во вс?хъ церквахъ еще шла об?дня, и надъ Москвой стоялъ тотъ непрiятный, напоминающiй о суев?рiи, нев?жеств? и фарисейств? звонъ различныхъ жертвованныхъ благод?телями колоколовъ, гулъ которыхъ заглушаетъ людскую сов?сть.> Весна уже совс?мъ установилась. Было тепло, листья березы, черемухи, тополя уже совс?мъ распустились, и въ домахъ и магазинахъ выставляли и вытирали окна. Еще было рано. Л?вая сторона улицы была въ т?ни и прохладна, но по середин? поднималась уже пыль отъ гремящихъ по мостовой возовъ и пролетокъ. Еще слышенъ былъ раннiй странный крикъ мужиковъ съ молокомъ и овощами, прi?хавшими изъ деревень; на площадяхъ, засоряя ихъ навозомъ и с?номъ, еще стояли воза съ с?номъ и соломой и на Смоленскомъ рынк?, мимо котораго онъ про?зжалъ, киш?ла около палатокъ густая[144 - Зачеркнуто: грязная] толпа народа съ сновавшими между нею продавцами съ сапогами и перекинутыми черезъ плечо многими парами выглаженныхъ панталонъ и жилетовъ.

У трактировъ уже т?снились высвободившiеся изъ своей 6-дневной каторги фабричные – мужчины въ глянцовитыхъ поддевкахъ и сапогахъ и женщины въ шелковыхъ яркихъ платкахъ и пальто съ стеклярусомъ. Городовые съ желтыми снурками пистолетовъ стояли на м?стахъ, по бульварамъ проходили прохожiе, и уже сид?ли няньки съ д?тьми, изр?дка про?зжала коляска или карета.

На Долгоруковской улиц? Нехлюдову встр?тились похороны съ п?вчими, священниками въ ризахъ, золотой парчей, факельщиками и колесницей, запряженной лошадьми въ черныхъ попонахъ съ ушами, и по?здомъ съ прилично заплаканными лицами въ первыхъ двухъ экипажахъ и равнодушными и даже веселыми лицами въ посл?днихъ линейкахъ.

Вотъ, нал?во завидн?лись башни острога, вотъ и калитка его сада и изъ за нее рядъ распустившихся уже акацiй. Извозщикъ зналъ, гд? впускаютъ, и прямо туда подвезъ Нехлюдова – не къ самой тюрьм?, а къ повороту, ведущему къ тюрьм?. Уже н?сколько челов?къ мущинъ и женщинъ, большей частью съ узелками, стояли тутъ на этомъ поворот? къ тюрьм?, шагахъ въ ста отъ нея. Это былъ какъ [бы] широкiй, короткiй переулокъ, съ права какiя то невысокiя деревянныя строенiя, сл?ва двухъ этажный деревянный домъ, принадлежавший тюрьм? и съ какой то выв?ской. Впереди видн?лось огромное каменное зданiе тюрьмы съ дверью, ведущей въ нее, и часовой, солдатъ съ ружьемъ стоялъ въ этомъ переулк? шаговъ за 100 отъ входа въ тюрьму и не пускалъ пос?тителей дальше. Съ правой стороны, противъ часоваго, сид?лъ вахтеръ, очевидно, для наблюденiя порядка при впуск?. Къ нему подходили и записывали, кого кто желалъ вид?ть. Узнавъ это, Нехлюдовъ подошелъ къ нему и назвалъ Катерину Маслову. Тотъ записалъ.

– Почему не пускаютъ еще? – спросилъ Нехлюдовъ.

– Об?дня идетъ, – отв?чалъ вахтеръ. – Вотъ отойдетъ об?дня, тогда впустятъ. – Ты куда л?зешь, – крикнулъ онъ на оборванца въ смятой шляп?, который выдвинулся впередъ изъ толпы.

Пос?тители были, по вн?шнему виду судя, м?щане, мелкiе торговцы и ихъ жены, но бол?е всего было оборванцевъ, которые держали себя очень свободно и весело.

Прi?хали на хорошей своей лошади студентъ съ д?вушкой. Студентъ несъ въ рукахъ большой узелъ. Они тоже подошли къ вахтеру и спросили, можно ли и какъ передать милостыню – калачи, которые они привезли заключеннымъ. Это были женихъ съ нев?стой, купцы, какъ посл? узналъ Нехлюдовъ, которые въ ознаменованiе своей радости привезли заключеннымъ калачей.

Нехлюдовъ закурилъ у курившаго просто од?таго челов?ка папироску и разговорился съ нимъ. Это былъ швейцаръ изъ банка, пришедшiй пров?дать своего брата, попавшаго сюда за подлогъ. Добродушный челов?къ этотъ разсказалъ Нехлюдову всю свою исторiю и не усп?лъ еще досказать ее, какъ большiя двери тюрьмы отворились и изъ нихъ посыпали д?ти. Это были д?ти преступниковъ и т?хъ, которыя идутъ съ мужьями въ Сибирь. Д?ти, чисто од?тыя, въ платьицахъ, рубашечкахъ, пальтецахъ, картузикахъ, и д?вочки, повязанныя платочками, расположенныя такъ, что меньшiя впереди и сзади по порядку высшiя подъ руководительствомъ начальницъ прошли колонкой въ домъ, бывшiй съ л?вой стороны. Это былъ устроенный благотворителями прiютъ для д?тей преступниковъ.

Только когда д?ти прошли, вахтеръ объявилъ, что теперь можно, часовой посторонился, и вс? пос?тители, какъ будто боясь опоздать, посп?шно, а кто и рысью, пустились къ двери тюрьмы. Вс?хъ было челов?къ 60.

– Куда б?жите, посп?ете, – говорилъ вахтеръ.

Нехлюдовъ подошелъ къ двери тюрьмы, она отворилась, и солдатъ, отворившiй ее, сталъ по одному пропускать всходившихъ. Всл?дъ за оборванцемъ и впереди того швейцара, съ которымъ онъ говорилъ, Нехлюдовъ вошелъ въ первую дверь. Солдатъ, стоявшiй наружу, считая, дотронулся до спины его рукой и сказалъ: «17-ый». За первой дверью тотчасъ же была другая. За этой другой дверью стоялъ еще солдатъ и начальникъ и также считали внутри зданiя, дотрогиваясь рукой и часто хлопая рукой по каждому проходившему. Надо было счетомъ впустить и счетомъ выпустить, не оставить пос?тителя въ тюрьм? и не выпустить заключеннаго изъ тюрьмы.

За дверьми были болышiе с?ни со сводами, и въ с?няхъ этихъ совершенно неожиданно Нехлюдовъ увидалъ въ ниш? большое изображенiе распятiя. «Точно люди, устроившiе эту тюрьму и стерегущiе и мучающiе въ ней узниковъ, поставили это изображенiе для того, чтобы ободрить себя напоминанiемъ о томъ, что не они одни мучали невинныхъ», – подумалъ онъ. Онъ шелъ вм?ст? съ народомъ, весь дрожа отъ волненiя при мысли о томъ, что ожидало его. Онъ и не зам?тилъ, какъ вахтеръ на дорог? спросилъ: «въ мужскую или въ женскую?» и пришелъ туда, куда шло больше пос?тителей. Пройдя большую комнату, онъ всл?дъ за другими, отставая отъ нихъ, вошелъ въ длинную комнату, разд?ленную на двое проволочными р?шетками, шедшими отъ потолка до земли. Р?шетокъ было дв? на разстоянiи аршинъ 2

/

одна отъ другой. Между р?шетками ходили солдаты. На той сторон? р?шетки были заключенные, по сю сторону пос?тители. Съ об?ихъ сторонъ т? и другiе стояли прижавшись къ р?шеткамъ, и во всей комнат? стоялъ гулъ кричащихъ голосовъ. Каждый пос?титель ходилъ, отъискивая того, къ кому онъ пришелъ, и, прижимаясь къ р?шетк?, становился противъ него. Каждый старался говорить такъ, чтобы его разслышалъ его собес?дникъ, но сос?ди тоже говорили, ихъ голоса м?шали слышать, и надо было кричать. Это была арестантская мужская.

Только тутъ Нехлюдовъ догадался, что онъ попалъ не туда, куда надо.

– Где же женская? – спросилъ онъ у ходившаго позади народа челов?ка въ род? смотрителя.

– Женская другая, отъ туда ходъ. Вамъ разв? женскую надо?

– Да, мн? женскую.

– Такъ вы бы тамъ говорили. А теперь нельзя.

– Какже быть. Нельзя ли? Мн? очень нужно, – сказалъ Нехлюдовъ.

Смотритель покачалъ головой.

– Нельзя, в?дь теперь вс? заперты зд?сь по счету.

– Да неужели нельзя? – говорилъ Нехлюдовъ, вм?ст? съ т?мъ чувствуя н?которое облегченiе при мысли о томъ, что еще не сейчасъ объясненiе, а еще отсрочка. – Да неужели посл?, когда выпустятъ, нельзя?

– Посл? никакъ нельзя. Въ 12 запирается, и свиданiя кончаются.

Смотритель посмотр?лъ внимательно на Нехлюдова, какъ будто взв?шивая, насколько онъ стоитъ того исключенiя, которое онъ нам?ревался сд?лать, и, какъ будто р?шивъ, что онъ стоитъ этаго, сказалъ:

– Ну, да что съ вами д?латъ, пожалуй, какъ исключенье. Сидоровъ, – обратился онъ къ красавцу, толстому вахтеру, – проводи вотъ ихъ въ женскую.

– Слушаю-съ.

И Нехлюдовъ, поблагодаривъ смотрителя, пошелъ за красавцемъ Сидоровымъ. Все было странно Нехлюдову, и странн?е всего то, что ему приходилось благодарить и чувствовать себя обязаннымъ передъ однимъ изъ т?хъ людей, которые д?лаютъ это ужасное д?ло, какъ онъ думалъ теперь, запиранiя людей, какъ зв?рей, за р?шетками.

Вахтеръ отперъ огромную дверь, вывелъ Нехлюдова опять въ с?ни, гд? былъ Христосъ, сказалъ тутъ вахтеру, что одинъ изъ мужскихъ пос?тителей перечисляется въ женскiе, и повелъ его вверхъ по л?стниц?, тамъ опять отперъ тяжелую дверь и ввелъ его въ такую же комнату, разд?ленную на трое двумя р?шетками. Тутъ было тоже самое, только тутъ были вм?сто солдатъ женщины сторожихи, тоже въ мундирныхъ съ св?тлыми пуговицами и погонахъ кофточкахъ, и тутъ было меньше заключенныхъ. Тутъ было ихъ всего 8. Одна старуха, говорившая, очевидно, съ сыномъ, одна цыганка, говорившая съ матерью, потомъ какая то толстая б?лая д?вка, говорившая съ нарядной д?вицей, худая женщина съ ребенкомъ, дв?, очевидно, крестьянки и она.

Въ первую минуту Нехлюдовъ не увидалъ ее, потому что ее загораживали говорившiя у р?шетки, она же стояла въ сторон? у окна.

– Вамъ кого нужно? – спросилъ его Вахтеръ.

– Катерину Маслову,[145 - В подлиннике: Маслова,] – едва могъ выговорить Нехлюдовъ.

– Катерина Маслова, къ теб?,– крикнулъ солдатъ.

Только тогда Нехлюдовъ увидалъ ее фигуру, отд?лившуюся отъ окна, подл? котораго она стояла, загораживаемая цыганкой.

Она подошла къ р?шетк?[146 - Зачеркнуто: и стала вглядываться, очевидно не узнавая.– Чего вамъ? – сказала она съ небрежностью, очевидно ни отъ чего и не отъ кого не ожидая ничего хорошаго.] съ правой стороны цыганки, Нехлюдовъ же былъ съ л?вой стороны и посп?шно перешелъ на м?сто противъ нее. Онъ стоялъ прямо передъ ней и, хотя черезъ дв? решетки, ясно вид?лъ выраженiе ея лица: оно было оживленное и любопытное.

– Катюша! это я, – проговорилъ онъ, не могъ договорить того, что хот?лъ, и остановился, стараясь успокоиться.

– Кто же вы то? – сказала она улыбаясь, вглядываясь въ него и не узнавая, но, очевидно, довольная т?мъ, что къ ней пришел пос?титель и хорошо од?тый.

– Я, Нехлюдовъ, Дмитрiй Ивановичъ. Катюша!

«Да я д?лаю то, что должно. Я каюсь», подумалъ онъ. И только что онъ подумалъ это, какъ слезы выступили ему на глаза и подступили къ горлу. Онъ не могъ больше говорить, схватился руками за р?шетку и разрыдался.

Лицо ея усталое, безжизненное вдругъ осв?тилось мыслью, глаза загор?лись, и даже румянецъ, не тотъ румянецъ, красный, яркiй, который, бывало, заливалъ ея пухлыя д?тскiя милыя щеки, а слабый румянецъ, чуть пробившись сквозь нездоровую желтизну ея кожи, выступилъ на ея лицо, и она, схватившись руками за р?шетку, приблизилась къ ней… И очевидно узнала. Но, узнавши, она тотчасъ же немного нахмурилась и отстранилась.

– Катюша! Узнала меня? – повторилъ онъ.

– Ну, узнала. Ну такъ чтожъ? – сказала она. – Дмитрiй Ивановичъ,[147 - Зачеркнуто: зач?мъ вы приходите? Уйдите вы прочь. И тогда васъ просила и теперь прошу.] уйдите!

Онъ не слышалъ хорошо, что она сказала, рядомъ кричала цыганка,[148 - Зач.: но вид?лъ, что она жал?етъ его.] и для того чтобы сказать ей то, что онъ хот?лъ сказать, надо было кричать.

«Какъ кричать при вс?хъ то, что я им?ю сказать», – подумалъ Нехлюдовъ, и тотчасъ же ему пришла мысль: «не постыдился тайно д?лать мерзости, кайся при вс?хъ громко», и онъ громко заговорилъ:

– Я пришелъ зат?мъ, чтобы просить у тебя прощенья. Катюша, прости меня, я виноватъ передъ тобой. Такъ виноватъ, что нич?мъ не могу загладить вину, но всетаки прости меня.

Тутъ онъ не могъ дальше говорить, разрыдался и остановился.

– Не слыхать, что говорите,[149 - Зач.: прокричала она. – Да и нечего говорить. Все переговорено.] – прокричала она.[150 - Зач.: и отошла отъ р?шетки къ окну.]