Скелеты в шкафу никогда не врут

Лекарь собирался пойти переодеться и приступить к работе, но как оказалось, у Миловиды имелись иные планы на его счёт:

– Переоденься и спустись в мертвецкую. Произошло кое-что. По твоей части.

Теперь уже Рентан вскинул бровь. Миловида за жизнь имела дела с больными всех мастей как минимум раза в два больше времени, чем он. Если она столкнулась с чем-то незнакомым, то произошло нечто совсем экстраординарное. Впрочем, необходимость посещения мертвецкой намекала, что случай не срочный.

– Не кривись. Иди одежду поменяй, – поторопила его женщина. – И инструменты свои прихвати – вскрывать кое-кого будем.

***

Вход в мертвецкую располагался снаружи здания. Этот добротный подвальчик – единственное, если не считать стен первого этажа, что осталось от дома, на месте которого построили лечебницу. Тогда он служил винным погребом. Это позволяло Миловиде то и дело отвешивать одну и ту же очень не смешную шутку:

– Вино и мертвецы требуют выдержки, а, Рентан? – ухмыльнулась женщина, когда лекарь спустился в подвал. – Этот, – она кивнула на покойника, прикрытого простыней, – тебя с самого утра дожидается.

В мертвецкой был всего один чрезвычайно неудобный стул, поэтому Миловида прислонилась к стене. Такое промежуточное решение определенно доставляло ей неудобства, но она терпела.

«Видно, и вправду что-то эдакое», – подумал Рентан и откинул простыню.

Его взору предстал мужчина средних лет, без примечательных черт, если не считать за таковые лысину и синяк на половину головы. Тем не менее вид мертвеца лекаря сильно смутил:

– Когда его нашли?

– С первыми петухами, – тоже явно заинтригованная таким видом покойника рассказала Миловида. – Тогда же и принесли. С тех пор лежит такой, будто сейчас встанет, попросит прощения и пойдёт отсюда.

Так оно без преувеличения и было. Мужчина, если не считать синяка и отствующего дыхания, выглядел живым и здоровым. Рентан много мертвецов видел, но таких «живых» – ни разу.

– Ни травм, ни признаков болезней, – проводя беглый осмотр, пробормотал лекарь и, присмотревшись, добавил. – Родинок тоже нет.

– Ногти, – подсказала Миловида.

– М-м-м-м, а ногти… а ногтей нет вообще, – закончив осмотр рук и ног, констатировал Рентан, желая было почесать затылок, но вовремя вспомнил, что он в специальных кожаных перчатках, из-за чего застыл от удивления в нелепой позе. – Волос тоже нет и, похоже, не было никогда!

– Это я пропустила, – сообщила женщина, раздосадованная своим промахом. – Впрочем, это логично, после ногтей-то.

– Кто его принёс и откуда?

– Нашли около Бароновых ворот, – рассказала Миловида. – Принесла, соответственно, стража, уже мертвого. Как он умер, когда, почему и кто это такой – они не знали. Ты, видно, тоже?

– Может, сердце?

– Может, – уклончиво согласилась женщина. – Ты уж сам в него лезь. Я решила не портить тебе удовольствие.

«Причина несколько в ином», – бросив выразительный взгляд на руки Миловиды, подумал Рентан.

Поставив рядом с покойником сумку с богатым ассортиментом скальпелей, пил и иных инструментов, он приступил к вскрытию. Глубоко выдохнув, Рентан одним умелым решительным движением разрезал грудину покойного, намереваясь посмотреть на сердце. Вскрыл и отшатнулся, не скрывая сильного удивления.

– Если б не отсутствие реакции, я бы подумал, что он ещё живой, – пробормотал лекарь. – М-м-м-м, кожа подвижная, кровь не загустела. И, кстати, он не пахнет. Вообще.

– Наш гость будто и не умирал вовсе, – подойдя ближе, с не меньшей растерянностью констатировала Миловида и поторопила: – кусаться он, похоже, не будет, так что давай дальше. Что там у него с органами?

Бросив на неё недовольный взгляд, Рентан вернулся к покойнику, продолжив вскрытие. Последовательно он изучил сердце, лёгкие, почки и желудок. Последний удивил его больше всего:

– Пустой. Тут вообще ничего нет. Ни еды, ни соков, желчи тоже нет.

– На голодающего он не похож, – отметила женщина. – Вон какие мышцы на ногах и руках.

– Нет, не похож, – согласился лекарь. – Но всё выглядит так, будто он ни разу в жизни не взял в рот ни крошки.

Это навело его на догадку касаемо происходящего. Он вернулся к другим органам и внимательно изучил их. Долго смотрел, уткнувшись едва ли не носом, благо данный покойник вопреки обыкновению не вонял. Лишь заново осмотрев внутренности мертвеца, Рентан констатировал со смесью ошеломления и восхищения:

– Ни пороков, ни мутаций, ни травм, ни следа болезней. Ничего. Он обладал идеальным здоровьем. Сколько ему на ваш взгляд, а?

– Лет тридцать, – подумав немного и внимательно осмотрев гостя, ответила Миловида. – Хотя, если ты прав насчёт здоровья, то, может, и больше.

– Думаю, меньше, – задумчиво заметил лекарь, обратив внимание на одежду мертвеца.

Та лежала на соседней пустующей койке и ничего из себя не представляла. Она была очень простой и к тому же ношеной, но это единственное, что можно было сказать с уверенностью. Такую носили бедняки, разнорабочие и преступники на каторгах. К какой именно из перечисленных категорий относился покойник и относился ли вообще сказать было сложно – никаких вещей он при себе не имел.

«Может, стража забрала?» – задумался Рентан. – «Хотя нет, эти бы забрали деньги, а остальное не тронули».

– Ты хочешь сказать, что ему двадцать? Староват он.

– И не двадцать. Меньше. М-м-м-м, сильно меньше, – покачал головой лекарь и вернулся к покойнику, благодаря чему случайно заметил то, что искал уже минут пятнадцать. – Вот оно! Ну конечно – на самом видном месте.

– Что ещё такое? Что с этим синяком? – удивилась Миловида, наблюдая, куда указывает рука Рентана.

– Стража, конечно, не сказала откуда и когда появился синяк? – уточнил лекарь с ухмылкой.

– От удара по мостовой – несли неаккуратно, – приглядевшись к травме, ответила женщина, благодаря чему заметила то же самое, что ранее увидел лекарь. – А это что такое – татуировка? Шрам?

– Разряженная магическая печать. Клеймо производителя и заодно источник питания, – рассказал Рентан, пальцами разглаживая синяк так, чтобы было лучше видно. – Существо перед нами – не человек. Это гомункул. Поэтому у него такое странное тело – ему «отроду» пара дней, не больше. Еда ему не нужна, а одежду купили самую дешёвую и доступную. А может, даже сняли с какого-то бедолаги.

– Видел таких раньше? – вытаращилась на него Миловида.

– Пару раз. Очень давно. Их используют маги в качестве слуг. Этот потерялся, а заряд магии, который его поддерживал – иссяк. Поэтому-то он и умер, вернее сказать, вернулся к своему подлинному состоянию.

– Богохульство! – фыркнула женщина и, кажется, потеряла к гомункулу всякий интерес. – Как прибудут Охотники по твоему случаю, надо бы доложить и о нём. Пускай сожгут того дурака, который его создал.

– Его создал не дурак, – не согласился Рентан, накинув на тело покойного простыню, затем снял перчатки и фартук и отправился помогать совсем изнемогшей от боли Миловиде покинуть мертвецкую. – Совсем не дурак.

– Только дурак решится на подобное! – стояла та на своём, кривясь от боли, пока поднималась по узкой и неудобной лестнице, ведущей прочь из подвала.

– Скажите, вот вы сможете воспроизвести по памяти человеческое тело? Без ошибок, запинок? – попытался переубедить её лекарь.

– Нет, – не стала переоценивать свои возможности Миловида. – А ты?

– Сомневаюсь, я больше по живым, – заметил Рентан с улыбкой, закрывая двери подвала за собой. – Тот, кто это сделал, в смысле создал его, знает анатомию идеально. Либо делал так множество раз. Тысячи раз.

– Это одно и то же, – нахмурившись, заметила женщина. – Так ты хочешь сказать, что это существо создал не какой-то местный дуралей?