Скелеты в шкафу никогда не врут

Во Власве можно было легко заработать и на чём-то кроме алхимии, тем более лечебной, но Локто упрямо держался её, хотя в убыток не работал. Либо тщательно скрывал финансовые потери за регулярными, надо понимать, демонстративными обновками одежды, покупкой различного рода драгоценных безделушек и непрерывным расширением дела.

– Что привело тебя ко мне? – поинтересовался Рентан, наслаждаясь разговором.

– Не поверишь! – Локто зашёл в каморку, закрыв за собой дверь. – Дружба!

– Знаешь, для человека, зарабатывающего деньги на обмане, ты удивительно плохо врёшь, – осклабился лекарь, прекрасно зная, что если его друга и можно чем-то обидеть, то явно не словами.

Локто, крутящийся всю жизнь среди тех, кто очень много говорит и очень мало делает, как никто другой знал истинную цену любым словам.

– Не вру, а лукавлю. И вообще-то считаю это умение своим достоинством! – возразил он. – А вот ты был весьма убедителен. Умеешь ты ездить по ушам этой церковной чушью.

От такого заявления Рентан поднапрягся.

– Это не чушь.

– О да, конечно! – притворно согласился Локто.

– Что тебе-то знать о богах? – ехидно спросил лекарь. – Ты в храме-то когда последний раз был?

– Знаешь, мне как богохульнику повиднее твоего будет насчёт существования каких-то там всемогущих сущностей, – уклонился от прямого ответа делец. – Существуй они, меня б уже десятком молний ударило. Разом! А потом кирпичом добило.

– Возможно, они решили наказать тебя за грехи как-то иначе, не думал о таком? – с намёком поинтересовался Рентан.

– О да, и наказание это – полная удовольствий жизнь, – пустился в свою любимую стихию подсчётов Локто, поглаживая внушительное брюшко. – Не менее длинная, чем твоя, между прочим. Правда, я-то от своей беру всё.

– Ну моя определённо будет в конечном счёте подлиннее: я-то слежу за своими источниками удовольствия, – лекарь улыбнулся, зная, чем можно «кольнуть» друга. – Кстати, об этом: ты никак по делу? Принёс очередной букет от дамы с широким, никогда не закрывающимся сердцем?

– Нет, нет, – начал махать руками делец. – Ныне я закрыт для любви. Не сезон.

– Хм, странно, – Рентан, хорошо знавший друга, искренне удивился. – Раньше твои сезоны сменяли один другой вовсе без перерывов, порой наслаиваясь. Неужто ты ко мне за какими-то укрепляющими отварами явился?

– Я бодр и силён ничуть не меньше прежнего! Без всяких отваров! – делая вид, что оскорблен, возмутился Локто. – Многие могут тебе об этом рассказать. – Лекарь покачал головой, показывая, что не интересуется. – Нет ничего странного, мой друг. Ныне я увлекаюсь только благонравными вещами – искусством. – Он добавил полушёпотом: – Есть тут одна музичка…

– А-а-а, – сразу всё понял Рентан. – Это, конечно, проясняет дело. Высоких нравов, полагаю?

– В смысле? – не понял делец.

– Своё сердце она тебе ещё не распахнула?

– Нет… пока нет, – смутившись не вопросу, а необходимости делиться неудачей, ответил Локто. – Но я работаю над этим. Ну, ты знаешь: букеты, встречи по вечерам, обсуждение струн под сенью звёзд в компании моего обаяния и хорошего вина.

Вид у него сделался мечтательным. Чего у дельца было не отнять – человеком он был искренним. Если влюблялся, то непременно от всего сердца. В порыве чувств был готов на любые глупости. Затем, каждый раз без исключения, это проходило, сменяясь разочарованием и непременными разговорами о том, как прогнили люди вокруг, и дескать лишь один Локто среди них остался чистеньким и на белом коне. Впрочем, это его состояние также длилось не слишком долго, и всё повторялось. И так раз за разом. Рентан совсем не на пустом месте именовал данный процесс «сезонами».

– В вине, я знаю, как ты разбираешься, – припомнив множество казусов, сказал с сарказмом Рентан. – Но неужели ты покусился своим невежеством ещё и на музыкальные инструменты?

– Ну-у-у, – Локто скромно шаркнул ножкой, – барабан от клавесина отличу.

– Достойно. И это не мешает вам?

– Ну ты же знаешь, как оно бывает: большинству людей нужен не собеседник, а слушатель. А слушатель я весьма отменный.

Тут он нисколько не кривил душой и не преувеличивал. Рентан по себе знал как никто другой: если надо выговориться, то лучшего кандидата, чем Локто, в мире было не найти. На девушек это наверняка действовало с утроенной силой.

В этот момент лекарь заметил на лице друга кое-что интересное, но отнюдь не необычное:

– Я вижу у тебя царапину на лице. М-м-м-м, как будто кто-то ударил ладонью и случайно задел ногтём. Полагаю, это от того, что ты был плохим слушателем, да?

– Не удержался, – развёл руками Локто. – Она такая ладненькая, стройная – руки сами тянутся. Но это тоже показатель: ударила ладонью, не кулаком. И никуда не ушла.

– Вас определённо ждёт большое будущее. Совет вам да любовь, – с иронией пожелал Рентан. – Так чего пришёл-то? Похвастаться или позубоскалить?

– Наверное, стоило бы, но нет, – делец вдруг сделался нетипично сосредоточенным. – Дело у меня к тебе, дружеское – тут не вру и не лукавлю.

По виду Локто он и вправду был настроен настолько серьёзно, насколько вообще такой человек мог быть серьёзен.

«Что-то его тяготит», – догадался лекарь с тревогой.

– И что это?

Прямого ответа, конечно же, не последовало. Делец начал издали:

– Ты ж к господину барону сегодня едешь?

– Ну, предположим, еду. Откуда узнал?

– Не поверишь: он мне сообщил об этом.

– Ты прав, не верю.

Однако, вопреки обыкновению, у Локто имелись твёрдые, пускай и помятые доказательства, которые он незамедлительно предъявил, – письмо. Впрочем, его суть делец пересказал сам, не вынуждая собеседника вчитываться в отвратительный почерк:

– Заказал у меня целую кучу ингредиентов. Ты случайно не знаешь, зачем это всё?

– Я бы, может, и сказал бы тебе. Да со времени кончины писаря письма господина Кобыслава понимаю скорее интуитивно. Контекстуально. И это, – лекарь указал на текст письма, – разобрать не могу.

– Кхм, я тоже долго мучился, но расшифровал.

Локто перечислил заказ, оказавшийся на диво длинным. Получалось, что текст письма состоял на две трети только из перечисления ингредиентов. Список получился разнообразным и очень необычным.

– Что-то у меня есть сомнения, что это заказывал господин барон, – закончив перечислять, сообщил делец. – Серьезные сомнения.

– А я не сомневаюсь. Не он однозначно.

– Может, ты не сомневаешься так же в том, для чего ему это вот всё? – поинтересовался, не скрывая беспокойства, Локто. – Потому что моих алхимиков этот список поставил в тупик и вызвал множество споров.

– Отраву из этого можно сделать, – уклончиво ответил лекарь.

– Рентан, я тебя умоляю, отраву можно сделать и из твоей скучной рожи, было бы желание, – раздражённо заявил делец. – Можно ближе к делу?