Инвестком

– Я решил вас уволить, – сообщил он.

– Вы на всё присвоили себе право: нарушать трудовое законодательство, не платить налоги, издеваться над сотрудниками… Вы плюёте людям в лицо и получаете от этого садистское удовольствие… Вы – очень странный человек… извращенец… – Игорь резко повернулся и вышел. По дороге он торопливо заскочил в отдел, схватил дипломат с документами и, пока не спохватились, быстрым шагом прошёл мимо охранника.

Как ни странно, никто не спохватился, что Игорь забрал документы, никто не стал его искать. Люди в расселяемой трёшке оказались приличные, тут Игорю повезло, он легко с ними договорился и сделал расселение без «Инвесткома». Это расселение надолго стало рекордным: Игорь заработал восемь тысяч долларов. В девяносто шестом году это были очень большие деньги…

32

После увольнения Игорь позвонил Васильеву.

– Из-за ваших незаконных действий меня уволили. Мне плевать, что мы когда-то учились в одной группе. Я буду обращаться в прокуратуру.

– Я не делал никаких заключений. Только передал результаты вашему руководству. И действовал я с вашего согласия, – Васильев отвечал терпеливо и вежливо.

– Фамилии вы придумывали сами?

– Кроме двух. Какие, разглашать не имею права.

– Надо полагать, работы у вас много. Копаетесь в грязном семейном белье и в криминальных разборках. Помогаете олигархам следить за жёнами. Продали душу ГБ, – Игорь со злостью бросил трубку. Тут концов не найдёшь. Только потеряешь время…

… Живет ли на свете Горюнов, из-за которого его уволили, или это всего лишь мистификация Козлецкого, так и осталось неразгаданным.

В первые дни, пока не остыл, Игорь хотел осуществить идею, позаимствованную у Козлецкого, – написать в налоговую полицию. Но скоро одумался. Он слишком мало знал и навредить мог скорее себе. Если он станет жалобщиком и об этом узнают, он не сможет устроиться ни на одну фирму…

… С другой стороны, Игорь должен был быть благодарен Козлецкому. Вместо многолетнего прозябания в «Инвесткоме» – с каждым годом риэлторов там становилось всё больше, а зарабатывали они всё меньше, – Игорь организовал своё дело и вскоре стал зарабатывать в несколько раз больше. Сделка с обменом, которую Игорь в последний месяц увёл из «Инвесткома», привела его в «Бонико», где он покупал комнату для расселения. Там он наконец-то разобрался в механизме оформления неприваток и принял окончательное решение. На сей раз ему повезло. Работать с неприватками оказалось выгоднее и легче, чем заниматься расселениями. Это был маленький конвейер. Но, главное, деньги капали намного регулярнее.

33

Иногда Игорь спрашивал себя: правильно ли он сделал, что закрыл свой «Мегаполис». И всегда по размышлении отвечал: правильно. Самое лакомое время было до дефолта[63 - Дефолт – в августе 1998 года Российская Федерация отказалась платить по своим обязательствам. Вслед за этим рухнули ведущие банки. Курс рубля в течение короткого времени упал в 4 раза. Значительно снизилось производство, кризис привёл к резкому падению доходов граждан и цен на недвижимость – с некоторым лагом.]. Потом сразу – шок. В сентябре ни одной сделки. Но затем рынок постепенно стал оживать. Потенциальные покупатели, кто не потерял свои доллары в банках, кинулись покупать неприватки. Три месяца – октябрь, ноябрь, декабрь – стали для Игоря золотыми. Сделок не стало больше, чем раньше, но – цены на комнаты ещё оставались прежние, с продажи Игорь, как и раньше, брал две тысячи зелёных, а вот рубль рухнул, оформление стало почти дармовое. Однако с нового года цены на комнаты и за оформление резко пошли вниз, а необходимые расходы начали быстро расти, прибыль сразу упала. Когда через пару лет цены на комнаты снова стали расти, неприваток на рынке оставалось уже мало – их разрешили приватизировать. Окончательно этот бизнес добили изменения законодательства: сначала сроки регистрации сделок выросли до месяца, соответственно, оборачиваемость подставных площадей резко упала, а потом и вовсе запретили обмены неприватизированных объектов на приватизированные. Правда, к последнему, заключительному акту Игорь давно закрыл свою фирму, а потому финал он наблюдал со стороны, втайне злорадствуя по поводу краха последних из бывших конкурентов.

Но дело заключалось не только в неприватках. Другая причина – люди. К началу двухтысячных все как-то пристроились, найти хороших, честных агентов стало почти невозможно. Конкуренция с крупными фирмами шла не только за заказы, не меньше – за людей. И эту борьбу малые фирмы проигрывали. Чтобы привлечь новых работников и удержать прежних, Игорь решил увеличить проценты, – увы, его доброта и добила «Мегаполис» окончательно.

Существовала и ещё одна причина: воровство. Во всех риэлторских фирмах воруют, то есть уводят варианты. В этом проявляется разумное экономическое поведение – своя рубашка всегда ближе к телу; разумное экономическое поведение вовсе не обязано совпадать с высокими нравственными принципами. К тому же и нравственные принципы можно толковать по-разному. Можно следовать максиме «не укради», а можно – «экспроприируем эксплуататоров». Как бы там ни было, пока сохранялось тучное время, воровали в пределах приличия. Стало хуже – агенты не захотели терять свою прибыль. Противоядие от воровства Игорь не знал. Слишком зарвавшиеся обычно попадались сами, их было нетрудно вычислить, но выгонять непойманных Полтавский не мог – агенты были на вес золота. К тому же он знал: другие будут не лучше. И – не-почеловечески. Он всё же интеллигентный человек.

В последний год, наступило новое тысячелетие, Игорь в основном перешёл на квартиры, потому что неприваток почти не осталось, а фирму всё больше трясло: прибыли регулярно сменялись убытками. Игорь устал, у него сильно убавилось оптимизма, он не захотел рисковать и ждать, когда станет совсем плохо. Стало ясно: пора закрывать свой бизнес.

34

Вскоре после закрытия «Мегаполиса» Игорь как-то ехал с бывшей своей агенткой Настей. Настя была высокая, ширококостная, крепкая, задиристая, курящая, чрезвычайно привлекательная, на восьмом месяце беременности бой-баба. «Девяносто килограммов неземного блаженства», по собственному её недавнему выражению. Настроена Настя была игриво: на «Жигулях» пятой модели, купленных несколько лет назад за шестьсот долларов и давно рассыпавшихся от старости, – Игорь величал их «Антилопа Гну» – она с громким, воинственным кличем подрезала едущие рядом иномарки; когда один из водителей в отместку покрутил у виска пальцем, Настя пришла в полный восторг и принялась азартно ругаться, не выходя, впрочем, ввиду присутствия Игоря, за пределы нормативной лексики. Игорю, честно сказать, стало слегка страшновато от такой Настиной лихости.

– Настенька, хватит, ведь нарвёмся, – попросил он, когда разъехались с очередной иномаркой.

– Люблю поиздеваться над пижонами, – Настя всё ещё светилась от удовольствия.

Момент был благоприятный для разговора.

– Ладно, Настя, Бог с ними, с пижонами. Лучше скажи, ты у меня воровала комнаты?

– Вполне по-божески, – созналась Настя, – одну из пяти.

– Действительно, по-божески, – согласился Игорь. – А другие?

– А как вы думаете? Помните Ленку Воронину?

Конечно, Игорь помнил. Лена – бывшая артистка провинциального театра, лет около сорока, деятельная и предприимчивая. Игорь ей симпатизировал, всё-таки образованная, читала наизусть Есенина и Бёрнса. Время было лихое, театры закрывались, артисты бедствовали – на поиски лучшей жизни Лена с почти взрослым сыном и матерью отправилась в Москву. Где она познакомилась с Настиным соседом, двадцатипятилетним Русланом, покрыто было завесой романтической тайны; они вступили в гражданский брак, в результате которого Лена со всем своим семейством и молодым мужем жила в однокомнатной квартире рядом с Настей. Музам Лена больше не служила. Настя привела их обоих – Руслана и Лену – к Игорю в «Жилкомплекс». Скоро они стали отличными агентами, сделок у обоих, особенно у Лены, было много и Игорь решил её поощрить: предложил стать диспетчером, фактически руководителем группы.

Теперь у Лены имелась целая служба: секретари на телефоне, подрабатывавшие за копейки, – они отдельно принимали звонки от продавцов и от покупателей и передавали диспетчеру; Лена должна была связывать сделки и руководить своими агентами. Игорь ожидал от неё успехов и денег, но, едва Лена стала диспетчером, сделок у неё и у её агентов (среди них был и Руслан) практически сразу не стало. Игорь надеялся, что они проклюнутся, медлил и ждал, пока Настя не сообщила: «Игорь Григорьевич, Лена с Русланом работают налево. У вас нет сделок, а они покупают новую мебель». Чтобы окончательно рассеять сомнения, Игорь попросил дальнего родственника – это был тот самый журналист Александр Суворин, что ездил в Холм-Жирковский – притвориться покупателем и обратиться к Руслану. Всё оказалось именно так, как и следовало ожидать. Едва Александр согласился купить комнату, Руслан раскрылся: «Вы можете купить комнату через «Жилкомплекс», но это будет дороже, или частным образом, через меня, но дешевле». Лену с Русланом пришлось уволить. Да разве одну Лену! Другая диспетчер, Валентина Ивановна, бывшая сотрудница министерства, сладкоголосая, льстивая – Игорь снимал для неё с дочкой квартиру в качестве офиса – года полтора проработала вполне успешно, но постепенно мать и дочь сориентировались и обнаглели – сделок не стало. Пожалуй, из всех агентов лишь одна, лучшая, Надежда, бывшая директор школы из Воронежской области, сделки не уводила, но и она в конце концов испортилась – стала требовать особых условий. Не согласиться с ней было нельзя, уйдёт, но и согласиться – тоже. Такое соглашение могло взорвать коллектив. Стоит уступить одному… Игорь договорился с ней втайне от всех и в тот же день почувствовал, что прежняя симпатия к Надежде исчезла. Заноза в сердце оставалась, даже когда он закрыл свою фирму. Дело было не только и даже не столько в деньгах: Надежда взяла над ним верх.

– Кстати, ты не знаешь, Лена всё ещё замужем за своим старичком?

– За каким старичком? – удивилась Настя. – Рассказывайте.

– Они с Русланом нашли комнату. Мне её тоже предлагали, какой-то мужчина, дальнобойщик, вроде бы дальний родственник старичка. Но оформить обычным образом было невозможно. Не хватало сколько-то сантиметров до пятнадцати метров общей площади, в «Мосжилсервисе» не брали документы. Старичок вроде должен был умереть со дня на день. Рак. Вот Лена и вышла срочно за него замуж. А дальше самое интересное. У Лены с Русланом не хватило денег, чтобы расплатиться с этим мужчиной, а может, они сделали вид. А старичок, в свою очередь, передумал умирать. Когда я встретил Лену не так давно, она всё ещё ждала его смерти. А пока носила продукты.

– Вот это да, – восхитилась Настя, – ну Ленка даёт. Я бы тоже вышла, не на жизнь, а на смерть. Зато знаете, Руслан Ленку бросил. После вас они устроились в «Домострой». Там Рустик закрутил роман с секретаршей.

– Этого логично было ожидать.

– Вы их очень разбаловали, агентов, – сказала Настя. – Сначала все воровали по-божески, но потом жадность заела.

– А что, по-твоему, я мог делать? Выгонять всех подряд? А кто бы работал?

Настя молчала. Ответа у неё не было.

– А Ирина Александровна? – продолжил расспрашивать Игорь. Ирина Александровна, основной, а потом и единственный диспетчер, служила у Игоря главной фигурой в работе с неприватками, всё было завязано на неё. Через Ирину Александровну шли все заявки по комнатам. У Игоря никогда не хватило бы на это терпения.

Он приметил Ирину Александровну почти в самом начале работы в «Жилкомплексе». В прежней жизни Ирина Александровна трудилась в космической отрасли, месяцами сидела на Байконуре с какими-то секретными измерениями. Рассказывали, что дома у неё множество фотографий, – чуть ли не со всеми космонавтами. У космонавтов даже существовала такая примета: чтобы всё прошло гладко, нужно сфотографироваться на память с Ириной Александровной.

Когда всё рухнуло и нужно было начинать жизнь заново, Ирина Александровна открыла вполне успешную торговлю цветами. С Игорем она делилась откровенно: у неё имелся умелец, который регулярно менял в кассовом аппарате ленты, а потому налогов она почти не платила. Но пришёл рэкет, она заупрямилась, – и киоски сгорели.

Во время разговора, когда Ирина Александровна всё это рассказывала, – они шли в «Мосжилсервис» и на ней была норковая шуба, – из-за этой шубы на Игоря и снизошло озарение: из этой энергичной, грубоватой, пробивной женщины должен выйти отличный диспетчер. Но то же озарение подсказывало: эта будет воровать, торговка. Прошлый космос не в счёт. Но, вопреки ожиданиям – Игорь так никогда и не верил ей до конца – Ирина Александровна продержалась целых пять лет, так и не дав повода её заподозрить, разве что одна очень маленькая, сомнительная деталь, из которой нельзя было делать категорические выводы. Если она и уводила сделки, то очень умно и умеренно. Игорь как-то мысленно даже сравнил её с хитрым Штирлицем.

– Она тоже, – сказала Настя, – все хотят жить.

– Ты с ней договаривалась, или уводила от неё? – продолжал допытываться Игорь.

– По-всякому, – весело призналась Настя.

– Ну, вот видишь. Я всё больше думаю, что это чудо, что я с таким народом продержался целых пять лет. Теперь лучше я буду воровать у других, чем вы все у меня.

– Вы слишком честный и не крутой, – сказала Настя. – Не стесняйтесь. Все воруют. И все кругом сволочи.

35

В скором времени последовать Настиному совету не удалось. После Перовского отделения «Инвесткома», где всё было глухо, Игорь отправился на собеседование на фирму с двойным названием «Риэлт-эстейт». Кроме звучного, но неграмотного названия[64 - Оба слова означают примерно одно и то же, обозначение фирмы, работающей с недвижимостью, то есть здесь явная тавтология, что-то вроде масляной каши.] привлекала заманчивая реклама, обещавшая неограниченные возможности выкупа квартир и высокие проценты. Ради такого дела стоило ездить даже на Студенческую улицу, что для Игоря было совсем неблизко.

Между тем у него появилась новая идея: договора ренты[65 - Договора ренты – договора, заключённые с пожилыми людьми о праве наследования квартир в обмен на пожизненное содержание или единовременную выплату определённой суммы.]. Игорю казалось, что это последняя ниша, где нет запредельной конкуренции и где ещё возможно прилично заработать. Однако сразу снимать офис и набирать людей не стоило, следовало провести разведку малой кровью, для этого вполне годилась чужая фирма. Гипотетически доходы можно было бы честно делить пополам. От фирмы требовались лишь печать, стол и небольшое финансирование рекламных расходов.

– Вы бы сначала попробовали сами, на свои деньги, – выслушав Игоря, недовольно сказал директор «Риэлт-эстейта», немолодой, желчный мужчина, – если дело пойдёт, милости просим. Деньги у нас найдутся. Варианты получше будем скупать сами. А то вы пришли с улицы и хотите на халяву…