Инвестком

Ни через десять дней, ни через две недели Марина не позвонила. Игорь решил позвонить сам. Номер не отвечал.

48

Огромный П-образный дом, в котором «Инвестком» выкупил квартиру у Гаценко, хорошо был знаком Игорю по прошлой жизни. В нём на углу Садовой-Черногрязской улицы и тихого Фурманного переулка, недалеко от станции метро «Красные ворота», располагалась почти семейная контора нотариуса Козловой. Вместе с Козловой работали помощницей нотариуса её дочка, единственная наследница конторы и муж, простоватый мужчина, выполнявший одновременно функции охранника, завхоза и мальчика на побегушках. Фирма Игоря «Мегаполис» в свое время находилась почти по соседству – по другую сторону Садового кольца, в Басманном тупике, так что в прошлой жизни Игорь с сотрудниками бывали у Козловой практически регулярно. Вот и теперь, идя показывать квартиру, Игорь хотел заглянуть к Татьяне Валентиновне посоветоваться, но, к его удивлению, на двери висело объявление, что через две недели нотариальная контора закроется.

Козлова оказалась больна, оттого контора и закрывалась. Игорь подошёл к её мужу.

– Пётр Васильевич, решили закрыть контору? А дочка? – без задней мысли поинтересовался Игорь.

– А вы знаете, сколько стоит лицензия? – вопросом на вопрос отвечал Пётр Васильевич. – Сто тысяч долларов только в карман.

– Ого, – изумился Игорь, – больше, чем квартира.

Бывшую квартиру Гаценко с окнами на сонный Фурманный переулок «Инвестком» продавал за восемьдесят тысяч долларов. Наверное, можно было и дороже, потому что покупатели нашлись практически сразу – центр, да ещё тихий. Правда, первая покупательница, тёртая дамочка-риэлтор, отпала сразу, как только узнала, что квартира в собственности у юридического лица.

– Знаю я эти инвесткомовские штучки, идёмте, – она подхватила своих клиентов под руки и увела, как детей от Бармалея, даже не попрощавшись.

Минут через пятнадцать, однако, приехали новые на «Лендровере». Несколько странная парочка. Он, немолодой, лет за семьдесят, но крепкий, она – девчонка, лет немногим больше двадцати. Мужчина протянул визитку, из которой следовало, что перед Игорем гендиректор «Монтажспецстроя», герой социалистического труда и председатель организации ветеранов Александр Гаврилович Терёхин.

– Карина – наш важный партнёр, – сообщил Александр Гаврилович, – мы решили ей помочь.

Карина Морозова, недавняя жительница Краснодарского края, осмотрев квартиру, не сумела скрыть восторг. Она что-то шепнула старшему партнёру, тот моментально сообщил Игорю:

– Берём. За сколько времени можно оформить?

– Неделя на подготовку сделки и ещё неделя на регистрацию.

– А побыстрее нельзя? – Александр Гаврилович, судя по всему, сгорал от нетерпения.

– Нет. Нужно подготовить документы.

– Только больше никому не показывайте.

– Конечно. Зачем? Как только внесёте аванс, пять тысяч долларов, квартира, можно считать, ваша.

– Можно сразу начать ремонт?

– Да уж потерпите две недельки, Александр Гаврилович, – попросил Игорь.

– Сегодня попозже Карина вам позвонит. Насчёт завтрашнего аванса. Мне самому не очень удобно, – замялся Александр Гаврилович.

На следующий день Александр Гаврилович Терёхин с Кариной прибыли на Новый Арбат и Ирина Шотаевна лично приняла аванс. А ещё через два дня Игорю позвонила Карина:

– Игорь Григорьевич, – сообщила она, – я уезжаю и покупать квартиру не буду. Извините, – она почти плакала, – я ещё что-нибудь вам должна?

– Вы же внесли аванс в размере пяти тысяч долларов, – удивился Игорь.

– Это внёс Александр Гаврилович.

– Какая разница. Он внёс от вашего имени. Аванс мы не отдадим, – Игорь почувствовал к Карине искреннюю симпатию. Молоденькая, красивенькая, наивненькая, какой уж там важный партнёр, не решилась продаться за квартиру старому козлу. Испугалась. Если Терёхин откажется от покупки, останутся лишние пять тысяч долларов.

Терёхин позвонил через час.

– Игорь Григорьевич…. – он замялся – такое дело. Карина решила уехать, обиделась… дурочка… Я могу забрать аванс?

– Нет, Александр Гаврилович. Договор подписан с Кариной. К тому же авансы вообще не возвращаются, на то они и авансы. Формально к этим деньгам вы вообще не имеете никакого отношения.

На той стороне послышалось сопение, потом Терёхин тихо спросил:

– А если я решу купить квартиру для себя?

– Думаю, это возможно. Только надо согласовать с Ириной Шотаевной.

– Я дам ей лично тысячу долларов, – прохрипел на другом конце Терёхин.

Игорь хотел сказать: «разделите лучше пополам», но, пока он решался, Терёхин положил трубку.

На следующий день в сопровождении сразу двух женщин, бухгалтера и юриста, Александр Гаврилович прибыл в «Инвестком» переписывать договор. Скорее всего, он действительно вручил Барзани тысячу долларов, потому что женщины – юрист и особенно бухгалтер – устроили с Ириной Шотаевной бурную перепалку и обзывали мошенницей. В результате новый договор едва не сорвался, но, в конце концов, всё утряслось. У Игоря на память о сделке и о незлобивом герое соцтруда осталась книжка: «Как сделать и как не потерять свои деньги» не очень известного американского автора с размашистой благодарственной записью Терёхина.

49

Фортуна продолжала благоприятствовать. Среди тех, кого Игорь обзвонил, чтобы найти варианты на выкуп, была и Татьяна Федотова. Когда-то Татьяна, преподаватель математики и информатики, проходила риэлторские университеты у Игоря в «Жилкомплексе». В те дни она начинала жизнь заново. Её муж, доктор экономических наук, проработав чуть больше двух лет в администрации президента, поражённый масштабами тамошней коррупции – чуть ли не каждый чиновник помимо государственных и значительно выше государственных заботился о собственных коммерческих интересах, крышевал и покровительствовал; в администрации нередко можно было встретить разные тёмные личности вроде Отари Квантришвили[92 - Отари Квантришвили – бывший уголовник и карточный шулер, «катала», участник «бригады» самого известного вора в законе Япончика, осужденного за грабежи (по делу проходили, но избежали наказания О. Квантришвили и его брат Амиран, также известный криминальный авторитет), заслуженный мастер спорта по греко-римской борьбе, тренер общества «Динамо», в новое время стал «крестным отцом» российского преступного мира. Воспитанные им спортсмены входили в состав люберецкой, бауманской, кунцевской и других ОПГ. На деньги, полученные от рэкета, проституции, подпольных казино (по некоторым данным О. Квантришвили получал доходы от Центра Международной Торговли, гостиниц «Метрополь», «Интурист», «Космос», «Ленинградской», «Университетской», ресторана «Гавана»), О. Квантришвили скупал или контролировал многие объекты московской недвижимости, торговые дома, НПЗ, вино-водочные заводы, банки и другие объекты. По утверждению ряда экспертов, О. Квантришвили получал долю от всего игрового бизнеса в столице. На эти криминальные деньги О. Кантришвили организовал фонд социальной защищенности спортсменов им. Льва Яшина, стал, совместно с И. Кобзоном и генералом МВД А. Бугаевым одним из организаторов ассоциации XXI век (президент Амиран Квантришвили, вице-президент О. Квантришвили). Ассоциация XXI век была создана путем объединения нескольких кооперативов и занималась в основном экспортом нефти, леса и цветных металлов и импортом газового оружия. Среди других детищ О. Квантришвили: фонд социальной поддержки милиционеров «Щит и лира» (совместно с И. Кобзоном), ассоциации профессиональных боксёров и кикбоксинга «Боевые перчатки» и «Китэк» (О. Квантришвили контролировал доходы от подпольного тотализатора при этих ассоциациях). Фонд им. Льва Яшина выступил одним из учредителей ЗАО «Национальный Центр спорта», которому благоволил Б. Н. Ельцин, предоставив за счет налогоплательщиков огромные таможенные льготы и выделив для реализации из государственного резерва тысячи тонн нефти, цемента, руды, алюминия. О. Квантришвили имел обширные связи и пользовался огромным влиянием в политических и предпринимательских кругах – он поддерживал тесные связи с московским мэром Ю. Лужковым, занимался меценатством, установил связи в правительстве и в администрации президента, встречался неоднократно и с самим президентом. О. Квантришвили и его спортсмены активно поддержали Б. Н. Ельцина во время штурма Белого Дома 3–4 октября 1993 года, после чего О. Квантришвили занялся организацией политической партии спортсменов России («Движение «Спортивная Россия»). О. Квантришвили стал слишком влиятелен и был убит (через 8 месяцев после заказного убийства старшего брата Амирана) у автостоянки при выходе из Краснопресненских бань 5 апреля 1994 года. По основной версии, его «заказал» лидер орехово-медведковской преступной группировки Сильвестр, он же Сергей Тимофеев. Согласно другой версии убийство О. Квантришвили было санкционировано «гарантом конституции». Похороны О. Квантришвили превратились в демонстрацию срастания российской элиты и криминального мира: на них присутствовали, наряду с многочисленными представителями криминалитета, Ю. Лужков, А. Владиславлев, В. Гусинский, И. Кобзон, Ш. Тарпищев и многие другие. Похоронили О. Квантришвили на Ваганьковском кладбище. «Он вызывал любовь и внушал страх», – писали о Квантришвили зарубежные средства массовой информации.], Семёна Могилевича[93 - Семён Могилевич – международный авантюрист, криминальный предприниматель, считался одним из лидеров «русской мафии», боссом одного из ответвлений солнцевской ОПГ, также в прошлом видный участник кооперативного движения. С. Могилевич многократно менял фамилии, разыскивался Интерполом, обвинялся в экономических преступлениях в ряде стран, в том числе в США, в отмывании грязных денег в размере 10 млрд. долларов. Считался теневым владельцем известной фирмы «Арбат-престиж». Гражданин РФ, Украины, Израиля и Венгрии.], Лучанского[94 - Лучанский Григорий Иммануилович – видный предприниматель, выходец из СССР, создатель и основной совладелец концерна «Нордекс» (Австрия), который осуществлял экспортные и импортные операции в странах СНГ (РФ, Украина, Казахстан, Молдавия). Занимался экспортом нефти, вкладывал средства и владел предприятиями металлургической промышленности в СНГ, в частности, Карагандинским металлургическим комбинатом. Обвинялся в связях с КГБ, в отмывании денег КПСС, в связях с «русской мафией», наркоторговле и т. д. спецслужбами и прессой США, Великобритании, Израиля и некоторых других стран. Г. Лучанскому был официально запрещён въезд в Великобританию. Однако официально эти обвинения никогда и никем не были доказаны.] или даже Сильвестра с дипломатами, а то и с чемоданами, набитыми долларами; там в глубокой тени решали свои делишки олигархи; за деньги готовили разные письма, распоряжения, решения и указы, лоббировали нужные разным кланам законы; шла бойкая торговля местами, льготами и освобождениями от налогов; приватизировали право распоряжаться Россией, раздавали указания губернаторам, сколько голосов те обязаны собрать за Бориса Ельцина, – так вот, Татьянин муж, далеко не ангел, но чужой и возмущённый зритель на пиру нечестивых, как рассказывала Татьяна, решил сбежать от греха подальше и отправился в США преподавать в университете примерно за год до президентских выборов 1996 года и там потерялся, то есть просто забыл о существовании Татьяны, растворился в далёкой Америке, так что соломенной супруге пришлось учиться самой зарабатывать на жизнь. Преподавательских денег ей со студентом-сыном сильно не хватало. Зато ученицей в риэлторском промысле Татьяна оказалась прилежной и даже талантливой, не только легко усвоила нехитрые премудрости работы с комнатами, но и очень скоро стала чёрным маклером. Перед Игорем у неё имелось неорспоримое преимущество: Татьяна оказалась чрезвычайно разговорчива и приветлива, часами могла сидеть на телефоне, а потому вскоре у неё оказалось множество знакомых, таких же чёрных маклеров, как она и целый интернационал аферистов. Сама Татьяна работала честно. Она только продавала квартиры – иногда от многочисленных знакомых, но нередко и от квартирных жуликов. Что с квартирой происходило раньше, до неё, Татьяна предпочитала не интересоваться.

На сей раз Татьяна Федотова, как всегда благожелательная и разговорчивая, предложила Игорю:

– У меня есть знакомая, Любовь Михайловна, у неё всегда имеются квартиры для выкупа. Работает с цыганами. Раньше была мастером на атомном производстве на Урале. Если хотите, я вас познакомлю. С первой сделки мне тысячу долларов.

– Конечно, – обрадовался Игорь. – Как я её узнаю?

– Самая маленькая, страшненькая и старенькая, – сказала Татьяна, – не ошибётесь.

Встреча состоялась на следующий день. Татьяна описала точно: Любовь Михайловна оказалась малорослой и согнутой, лицо в морщинках, как печёное яблоко, седые спутанные волосы, на ней было старенькое пальтецо, но при этом, несмотря на возраст, чрезвычайно энергична, неприхотлива, бывало, как позже узнал Игорь, ночевала на вокзалах, чтобы успеть к раннему поезду, работала чуть ли не сутками, делала по несколько сделок сразу, ходила так быстро, что Игорю приходилось за ней чуть ли не бегать. С виду Любовь Михайловна казалась простовата, но вскоре Игорь убедился: себе на уме, соврёт – не моргнёт.

– Я хоть и с цыганами, – сразу заверила Любовь Михайловна, – но у меня всё чисто. Я человек дисциплинированный, двадцать пять лет оттрубила мастером на атомном производстве. У меня в подчинении было шестьдесят мужиков, я всех их знаете как держала! У нас нельзя было пить на производстве. Я за всеми смотрела, за всех отвечала, как мама. В Екатеринбурге у меня осталась дочка. А в Москве торчу из-за сына, у него тяжёлое заболевание: эпилепсия. В Москве врачи лучше. И с лекарствами проще.

– Наверное, и с доходами, – подсказал Игорь.

– И с доходами. Я снимаю квартиру в Кунцево.

Через некоторое время Игорь узнал, она же сама и проговорилась, что у Любови Михайловны есть однокомнатная квартира в Москве, в Братеево, и что приобрела она её через фиктивный брак. Игорь догадался – с алкоголиком. Но Любовь Михайловна предпочитала свою квартиру сдавать и снимать другую, при её нынешней профессии так было безопасней.