Сказки Заманулья

Не открывая глаз, Хельга почувствовала, что они в Безвременье, стало гораздо теплее, ушло ощущение притяжения к земле, кожа наслаждалась нежным прикосновением солнца. Дальше она могла лететь сама, но отпускать Альфара ей не хотелось. Ей нужно было и дальше чувствовать его пульс в своих венах. Ей хотелось и дальше быть рядом с этим диким хищником.

– Простите, графиня, мне следовало вас предупредить. Но я…

– Ты все правильно сделал, мне понравилось, – ответила Хельга и, развернувшись к нему лицом, посмотрела в глаза. – Они вновь человеческие, твои глаза.

– И твои, – сказал Альфар.

Еще некоторое время они смотрели друг на друга в солнечном свете невесомости Безвременья. Пауза затягивалась, и начинало хотеться, чтобы она и дальше продолжалась.

– Полетели дальше, – наконец, прервал Альфар.

– Куда? – спрашивала раскрасневшаяся Хельга.

– Я хочу тебе кое-что показать, – ответил он, набирая скорость. – Посмотрим, графиня, насколько вы хороши в стихии полета.

Он летел, твердо зная направление, Хельга следовала за ним. Через некоторое время перед ними выросла высокая скала. Не было видно ни ее основания, ни вершины. Отвечая на так и не прозвучавший вопрос, Альфар сказал:

– Да, Хельга, нам наверх. Не бойся, просто представь, что ты уже там, на вершине.

Хельга молча кивнула, ей и самой хотелось узнать пределы своей силы. Они отлетели от стены на расстояние, достаточное для разбега. Набрав в грудь побольше воздуха, Хельга полетела первой, максимально разогнавшись перед скалой, она резко спикировала вверх, пользуясь отсутствием гравитации, пролетела некоторое время, благодаря разбегу, затем понадобились усилия. Метры отвесного камня пролетали один за другим, но края скалы даже видно не было. Альфар взмахивал крыльями медленно и редко.

«Наверное, чтобы экономить силы», – подумала Хельга и летела дальше. Еще через сотню метров она поняла, что ее собственные силы на исходе и летит она благодаря силе ее характера, силе воли. Неважно, главное, она летит. Еще через несколько минут девушка почувствовала сильную боль в плечах, ей стало тяжело дышать, а взгляд накрыла какая-то пелена. Последним, что она почувствовала, были сильные руки Альфара, подхватывающие ее.

– Устала, чего же ты не остановилась?

– Я хотела долететь, – шептала Хельга, едва дыша.

– До вершины оставалось несколько метров, вы почти долетели, графиня.

– Что это за место?

– Не знаю, я случайно его обнаружил, исследуя Безвременье.

– Я думала, Безвременье – это только солнечный свет и воздух и здесь ничего нет.

– Графиня, никогда слепо не верьте тому, что видите. Оно врет.

– А ты?

– Вы сомневаетесь в моей преданности?

– В твоей преданности Люции – нет.

– В моей преданности вам. Основная характеристика прошлого в том, что оно прошло. Не стоит его отпечатком смешивать краски настоящего.

– Ты прав.

– Я назвал это место Точкой обозрения. Когда я сказал, что хочу показать вам все, я не шутил. Здесь и правда можно увидеть все. Ту самую полную картину, со всеми мелкими деталями, которые обычно ускользают от человеческого взора. Смотри!

Глава восьмая.

И природа ошибается

Он замолчал и начал очень внимательно смотреть на линию горизонта. Спустя несколько мгновений она начала меняться, обретая другую форму и цвет, и вот перед Хельгой открылась полная картина Королевства. Она увидела дворец, холмы, ловушки для дымчаков и соколиные дома, собранные в «гроздья». Туман покрывал Королевство, словно купол. Он стоял плотной стеной везде, кроме ворот.

– Эта стена окружает королевство по периметру, в некоторых местах она подкреплена туманом, иногда среди него встречаются и дымчаки. Паря в воздухе, я ищу самый тонкий промежуток стены и максимально быстро прорываюсь через него. Очень часто дело заканчивается схваткой. Сегодня нам повезло. Эти твари как будто чуют меня.

– Я думала, что сквозь стену можно прорваться только через ворота.

– Никогда слепо не верь тому, что ты видишь, Хельга.

– Вы повторяетесь, принц.

– Однажды пригодится.

– Это стена, она будто растет из земли, вы заметили какую-либо закономерность, связанную с изменениями в почве?

– Только одну, когда в вашем мире происходит война или какая другая неприятность, дымчаков становится гораздо больше, они появляются ниоткуда и нападают на лучших воинов, причем чем сильнее воин, тем больше и опаснее дымчак. Тот, что летел на нас, был одним из самых сильных.

По своей природе – это грязь, она либо подчиняется закономерностям, либо живет рефлекторно, повинуясь программе, заложенной в нее кем-то.

– Это колдовство, хоть я в него никогда и не верила, – сказала задумчиво Хельга.

– Беря в кольцо город или государство, дымчаки продолжают питаться какой-то частью воздуха, которая очень нужна растениям. Потом постепенно они замедляют время, чтобы все казалось привычным. Поэтому в Королевстве погибли все растения, им просто не осталось чем дышать, а в вашем мире очень много растений, поэтому вы пока просто не замечаете этого паразитарства. Мне не хочется думать, что эта грязь – детище природы.

– И у природы случаются ошибки.

– Может, и так. Ты хочешь посмотреть на свой дом?

– Да, конечно. А как ты это делаешь?

– Что именно?

– Как ты задаешь этой точке обозрения место, которое хочешь увидеть?

– От соколиного глаза никуда не укроешься, графиня, – сказал сокол, немного подшучивая. – Я просто смотрю на горизонт очень внимательно, стараясь восстановить картину в ее мельчайших деталях, и потом я ее вижу. – Он снова замолчал и начал пристально вглядываться в горизонт. Через мгновение Хельга начала узнавать родимые поля, холмы, а вскоре и увидела отчий дом.

– Сестры спят, наверное, – со вздохом сказала она.

– Не страшно тебе от того, что, может, ты с ними и не свидишься больше?

– Не страшно, – холодно ответила Хельга, – я для того и сражаться иду, чтобы они жизнь свою под чистым небом построили и не боялись, что однажды сгинет все под этим туманом. Они у меня не из робких, сами бы ради меня тоже этот путь выбрали.

– Мои тоже были не из робких, – задумчиво ответил Альфар.

– У тебя есть, – Хельга запнулась, поняв, что он имеет в виду, – у тебя были сестры и братья, кроме Королевны?

– Четверо, соколиные семьи больше человеческих.