Время не властно

– Я минут десять стояла у двери и звонила, а потом достала ключ из клумбы, надеюсь, ты не против, – пояснила она. Тетя прятала запасной ключ в статуэтке голубя, который стоял в цветнике, о чем из чужих знала только Шарлин. – Ты была в прошлом, да?

– Да. Я встретилась со своим отцом.

– Что? Но как такое возможно? Неужели он застрял в… прошлом? – осеклась она.

– Нет, просто наши пути пересеклись.

Я рассказала обо всем, что видела и слышала от папы. Почти дословно передала ей наш с ним разговор и описала во всех красках обстановку, что была в моем доме в восемнадцатом веке.

– Тогда скорее бери тетрадь и записывай, пока не забыла! – воскликнула Шарлин, услышав о совете отца завести дневник путешествий.

Мы тут же помчались в мою комнату, где Шарлин вручила мне кофр. Я спрятала его в шкаф и от души поблагодарила подругу за помощь с одеждой. После отыскала толстую тетрадь и начала записывать все с первого путешествия. Шарлин помогла вспомнить детали, которые пару минут назад слышала от меня, если я вдруг их упускала. Так мы вдвоём исписали почти десять страниц, конспектируя три путешествия как можно подробнее. Я поняла, что не знаю год, в котором оказалась в первое перемещение и, как ни странно, в третье, так как из-за эмоций, вызванных встречей с отцом, даже не подумала об этом спросить.

– Черт, как выяснить дату? Папа сказал, что это очень важно, потому что я туда обязательно вернусь, – проговорила я, ставя огромные вопросительные знаки напротив заголовков «Первое путешествие» и «Третье путешествие».

– Почему отец тебе этого не сказал?

– Наверное, забыл. Не каждый день встретишь дочь, которой еще не существует.

– Подожди-ка… Он посоветовал тебе вести записи и сказал, что тоже так делал. Значит, его дневник находится в этом доме, и в нем наверняка записан год, в котором вы встретились! – Шарлин явно обрадовалась своей догадке.

И почему я сама до этого не додумалась?

– Вот только я понятия не имею, где он может быть, – вздохнула я.

– Может, твоя мама в курсе?

– Надо будет у неё спросить, когда она вернётся.

– А что делать с первым путешествием? Как узнать год, в котором ты была? – задумалась Шарли. – О! Нарисуй-ка платья девочек, вдруг нам это поможет, а я пока перечитаю, что мы записали.

Шарлин отобрала у меня тетрадь и с головой ушла в записи, а я достала листок, стараясь воскресить в памяти одежду девочек. У одной платье было чёрное в мелкий белый горошек и с длинными рукавами, если меня не подводит память. Я нарисовала платье-рубашку, верхняя часть которого была на кнопочках, а нижняя в складку. У второй платье тоже было чёрное, но однотонное, похожее на длинную майку, расклешенную к низу, а сверху – две или три больших белых пуговицы. Вроде бы, так.

Закончив, я протянула рисунок Шарлин. Она застыла с ним в руке и нахмурилась.

– Знаешь, что-то знакомое. Я заберу это домой, кое-что посмотрю, ладно?

– Хорошо, – согласилась я.

Надо сказать, Шарли разбирается в моде, причем основательно. Она изучает ее историю и наверняка сможет по одежде определить года.

Когда Шарлин ушла, я ещё какое-то время перечитывала то, что мы написали. Я решила внести в дневник ещё одну находку – картину с моим участием. Перекинув на компьютер фотографии с телефона, я распечатала их в цветном варианте и вклеила в тетрадь. Ещё раз рассмотрев изображения, я бросила взгляд на кучку знатных людей, стоящих позади девушек. Один мужчина привлёк моё внимание, и я поняла, что это же мой отец! Лицо нечеткое, но общие черты прослеживаются. Почему я сразу его не узнала? Наверное, потому что я практически не видела его в реальной жизни. Трехлетний возраст – что можно помнить? Ни один человек, наверное, не скажет, что происходило с ним, когда он был таким маленьким. Память жестока к нашим детским воспоминаниям. Да и люди на картине не особо меня интересовали, когда там изобразили меня.

Я отложила тетрадь и достала из шкафа кофр Шарлин, чтобы рассмотреть одежду как следует. Она принесла маленькое чёрное платье без рукавов с большим количеством рюшек по низу. Как будто из фильма о Гэтсби. Надеюсь, я не буду в нем бельмом на глазу, ведь оно выглядит довольно нарядно. Сомневаюсь, что это повседневная одежда, скорее, для праздника или вечеринки.

Я аккуратно убрала платье и поспешила вниз, потому что услышала, как входная дверь отворилась. Это с работы вернулась мама. Я не стала сразу же закидывать её вопросами и рассказывать о встрече с папой, потому что мама выглядела уставшей. Решила дождаться вечера, когда мы поужинаем и отдохнем.

Допоздна я делала уроки и искала информацию про восемнадцатый век и двадцатые. Картина с моим изображением не выходила у меня из головы, поэтому я снова ее рассмотрела. Папа на ней казался гораздо старше, чем на наших семейных фотографиях, да и сама я вышла на двадцать с копейками лет. Либо художник немного приврал (но кто станет нарочно прибавлять возраст?), либо это я из будущего. Как поняла, мне придется всю жизнь нести тяжелое бремя путешественника во времени, так что ничего нельзя исключать.

Когда мне наскучило шерстить информацию и разглядывать картину, я решила все же поговорить с мамой. Она уже приняла душ и теперь лежала на кровати с любовным романом в руке.

– Все в порядке, ma ch?re? – спросила она, стоило мне, точно призрак, возникнуть на пороге.

Я села рядом, собираясь с мыслями.

– Мам, сегодня кое-что произошло… Я целых два раза посетила прошлое и… – Я глубоко вдохнула, и из меня полилось все, что я сегодня пережила. Когда речь зашла об отце, глаза мамы засветились, и она начала улыбаться. Как же она, наверное, по нему скучает! И неужели мне выпала возможность встретить того папу, которого знала она, увидеть его словно ее глазами…

Когда я закончила рассказывать, почувствовала легкость, будто сняла с плеч тяжеленный камень. Хотя, так это и было.

– Папа говорил, что вел дневник. Ты не знаешь, где сейчас могут находиться эти записи?

– Я вообще не знала, что он делал какие-то записи… – тяжело проговорила она. На ее лице отражалась радость от того, что я встретила отца, но в то же время печаль, потому что сейчас его с нами не было. – Я все больше убеждаюсь, что он был ужасно скрытным. Он никогда мне не говорил, что встречал тебя в прошлом. Если бы сказал, мы бы давно морально подготовили тебя к первому путешествию.

– Он просто не хотел менять ход событий, ведь если бы сказал, многое было бы по-другому.

– Возможно, ты права, – вздохнула она.

Я поняла, что зря ее расстроила, ведь так и не узнала о дневнике. Стоило поискать его в доме самостоятельно.

Глава 9. Стала своей

Утром я плохо себя чувствовала: глаза жгло, голова ощущалась ватной, а когда я попила воды, меня даже затошнило. Виной тому был недосып – из-за переживаний, вызванных встречей с папой, я не могла сомкнуть глаз, и уснула только в шесть утра, а поскольку будильник прозвенел в семь, я нисколько не отдохнула. Когда рассказала об этом маме, она наказала оставаться дома и позвонила в лицей, сообщив о моей болезни. Я очень обрадовалась, ведь мне предоставилась возможность все утро не вылазить из любимой кроватки – жестокая странность: ночью она кажется тверже камня, а утром утягивает подобно мягкому облаку.

Планы на предстоящий день были просты: спать и переваривать произошедшее. Ни за что и ни под каким предлогом я не собиралась выходить на улицу, чтобы вновь не попасть в рандомном месте в прошлое. Если это случится в доме, то еще куда ни шло.

Спала я до самого обеда. После того, как поела, решила провести операцию по поиску папиного дневника, воспользовавшись тем, что осталась в доме абсолютно одна – нечего снова бередить душевные раны мамы и тети. Начала обследование с библиотеки, потому что это, на мой взгляд, было довольно логично.

Надо заметить, что к тому моменту было уже два часа дня, а я так и не переместилась в прошлое. В предыдущие разы я испарялась утром, а вчера во второй раз – днем. Значит, у путешествий нет определенного графика, и это ощутимо усложняет мою жизнь! Что ж, буду надеяться, что так лишь поначалу, а после это как-то стабилизируется…

Внезапно мне пришло сообщение от Шарлин. Она сказала, что еще немного – и выяснит нечто любопытное, поэтому после лицея зайдет в гости. Отельным сообщением она прислала штук семь восклицательных знаков, что означало предельную важность ее открытия. Надеюсь, у нее получилось выяснить года моих первых путешествий с помощью рисунков платьев. Нет, чтобы сказать сразу, она решила нагнать интригу! У Артура, что ли, научилась?..

Я просматривала книжные полки в библиотеке на протяжении двух часов. К сожалению, ничего похожего на дневник мне на глаза не попалось. Следом я обшарила и дубовый стол, пришлось вывалить все содержимое ящиков и заново разложить, чтобы уж наверняка ничего не упустить из виду. Среди кип тетиных документов для магазинов и старых записных книжек с номерами телефонов я также не нашла ничего полезного. Даже осмотрела сами ящики, вдруг там есть двойное дно, а потом беспорядочно их выдвигала, надеясь, что сработает секретный механизм, как было в фильме «Сокровища Нации: Книга тайн»[1], но, увы, у нас оказался самый обыкновенный стол.

Я пододвинула кресло и рухнула на него, откинувшись на спинку, чтобы немного отдохнуть – так вымоталась, что по лбу стекали капли пота. Папа наверняка хорошо запрятал свою тетрадь, раз про нее даже мама не знала.

В конце концов я осталась ни с чем. За поисками день пролетел незаметно, и вскоре в дверь позвонила Шарлин.

– Доставай свою тетрадь и записывай – шестидесятые! – выпалила она прямо с порога, взгляд ее при этом горел восторгом.

– Но как ты это узнала? – поразилась я.

– Пойдем в комнату, и я все тебе расскажу. – Шарлин втолкнула меня в дом и по-хозяйски закрыла дверь, потому что от потрясения я застыла на пороге как статуя.

Шестидесятые. Почему именно это время?

Даже не так.

Почему каждый раз разное время?!