Вкус жизни

С годами Марго пришла к выводу, что лучший защитник женщины – ее материальная независимость, хотя она и не спасает от одиночества. Остается полюбить себя – это тоже один из важных компонентов счастья.

Инна замолчала.

– Мужчины давно это поняли. Но их эгоизм живет за наш счет, – вздохнула Лиля.

А Инна, переходя на совсем тихий шепот, сказала вдруг Лене на ухо: «Я, глупая, лишь однажды позволила себе неосторожность беспардонно спросить Марго о детях. И получила в ответ жутко болезненный стон, который, наверное, давно прятался в усохшей оболочке ее души, а может, и в истончившейся материнской плоти, перенесшей неоднократные многострадальные потери – неродившихся детей. К тому времени она поняла, что жизнь пуста, если о ком-то не болит сердце. Не могла я без слез слышать этот стон. В нем была и моя боль… На тот момент ей хотелось довериться кому-либо, кто мог бы понять ее, облегчить ту страшную тяжесть на душе, которая, как ей казалось, росла в ней с каждым днем. Она была слишком горда, чтобы кому угодно выказывать свои слабые струны».

Инна выпрямилась и продолжила громко:

– И вдруг – ты представляешь! – в тридцать три родила сына от умного, красивого, здорового, женатого мужчины, предварительно письменно заверив его, что претензий по воспитанию и содержанию ребенка иметь к нему не будет. Единственное условие, которое она для себя оговорила: если будет сын, то в восемнадцать лет она позволит ему увидеть отца. Нашла талантливого врача. Та заставила ее на год уйти с работы и все девять месяцев находиться у нее в больнице под присмотром, строго соблюдая постельный режим и прочие предписания. В противном случае доктор снимала с себя всякую ответственность. Марго к тому времени созрела для материнства, поняла, что ради ребенка сможет отказаться от многого, поэтому все выдержала. Хороший родился мальчик. Видно, зачала она его в добрую минуту. Как-то счастливо пошутила: «В одно касание гол забила!.. Бог, с библейских времен не знавший лучшей награды угодному Ему человеку как умножение его потомства, и тут не оплошал. Пожалел, наверное, меня». В современном мире этот подарок пригодился бы многим, и не одним только женщинам… Статистика говорит о двадцати процентах бесплодных мужчин. А сколько среди оставшихся малоспособных?

Лиля наклонилась к Жанне и прошептала ей на ухо: «Моя подруга не раз жаловалась, что жена ни во что не ставит ее сына, совсем с землей его сровняла, мол, не устраивает он ее, и все тут». Жанна в ответ прошептал: «Я не врач и, наверное, скажу спорную вещь. Никакой мужчина не сможет удовлетворить ту женщину, которая не способна сама с себя снять вожделение или внутреннее напряжение – как ни назови. Посоветуй подруге вызнать у сына этот тонкий момент их взаимоотношений с женой, и все сразу прояснится. Мне уже приходилось вникать в эту проблему с племянником мужа. Некоторые современные стервозные бабенки, вместо того чтобы помочь мужьям преодолеть робость, берут себе на вооружение эту убойную фразу, чтобы подчинять себе неуверенных мужей. Нет, я тоже не белая лилия, но не терплю, когда несправедливо унижают в принципе неплохих мужиков, когда лгут в угоду своим меркантильным интересам».

– Марго так и не нашла себе достойного, за которого захотела бы выйти замуж. Слишком требовательна была. «Ты не заигралась?» – спросила я ее однажды. А она объяснила мне причину словами австрийской писательницы Вики Баум: «Супружество требует самой изощренной неискренности, какая только возможна между двумя людьми». И добавила: «К неискренности нас принуждают мужчины. Они заставляют нас прятать истинные чувства и разыгрывать перед ними спектакли, а я не хочу превращать свою жизнь в театр даже при том, что с возрастом стала благоразумнее и сговорчивее. Я не нахожу в этом радости. Мое благоразумие распространяется только на сына, но никак не на посторонних мужчин. Они не стоят того, потому что в основной массе своей тупы, мелочны и злы. Меня колотит от их примитивности».

Ответ, достойный Марго. Она, как всегда, была категорична. Кира пыталась ей доказать, что ни богатство, ни талант не смогут дать человеку полного счастья, если его любовь останется без ответа, приводила неисчислимые примеры индивидуально неповторимых жизней женщин, говорящих о том, что счастье в семье возможно. Бесполезно. Марго оставалась при своем мнении и только отшучивалась: все мы ищем, с кем бы спеть на два голоса чарующую арию, но не всем дается прекрасный голос».

«Ни один мужчина, который настолько глуп, что приходит в восторг от жеманства и лицемерных восторгов о собственной персоне, не стоит того, чтобы за него бороться. А мой опыт показывает, что этому подвержены все мужчины, даже самые умные. Процесс внутренней цензуры, который в той или иной степени присутствует в других случаях, у них полностью отключается на момент восприятия комплиментов. На этот счет у них в мозгах нет рычажка-ограничителя. Иногда мне даже кажется, что мужчины по природе своей нелогичны. У них, похоже, на каждую ситуацию имеется своя, именно на тот момент удобная мужская логика.

– Двойные стандарты? – подсказала я.

– Может, я совсем не понимаю мужчин? Они представляются мне то дикими, глупыми и примитивными, то недосягаемо странными. Иногда умными. Раньше я считала, что по-настоящему сильный духом мужчина не нуждается в том, чтобы самоутверждаться за счет женщины, имевшей слабость его полюбить. Так нет же – ошибалась. Значит, дело тут не в силе духа, а, допустим, в отсутствии благородства, порядочности, доброты. Из того, что они обо мне говорят, правдой является, может быть, одна сотая. Многие мужчины даже и не пытались меня соблазнить, боясь моего презрительного отказа. Сплетничая, они хотели лишь того, чтобы другие поверили, что они со мной спали. Вымерли благородные мужчины, как мамонты. А я не желаю, чтобы об меня ноги вытирали, вот и живу лишенная искреннего мужского тепла, благоговейно созерцая единственно прекрасного мужчину – сына, хранимого Богом и данной мне великой материнской любовью.

Честное соревнование полов могло бы развивать лучшие качества обеих сторон, но наши мужчины не хотят честной борьбы, они для этого слишком ленивы и самолюбивы. Им культуры общения не хватает. Но я очень уважаю женщин, побеждающих в игре, правила которой навязали им мужчины».

Марго никогда не выбирала выражений, когда «поливала» мужчин. Перегибала, конечно, палку; в ней бурлила обида на неудачно сложившуюся судьбу. Не встретила она надежной мужской руки. Только на себя надеялась. «Падая, за землю держалась», как говорила когда-то киноактриса Нона Мордюкова. Вот говорят: «Твоя судьба – твой характер. Марго была красива, умна, обеспеченна, но слишком горда и прямолинейна – и вот тебе результат. Резка, и юмор у нее – кошки, играющей с мышью. А как-то сказала с грустью: «Как бы я хотела никогда не кончать многих тех университетов, через которые прошла…» – закончила свой рассказ Инна.

– А мне Марго рассказывала, что боятся ее мужчины за то, что она видит их насквозь, что у нее в голове давно сформировалась логическая программа, благодаря которой все люди и взаимоотношения между ними становятся прозрачными. Например, двое перебросились взглядами или просто отвели глаза – и ей до противного все ясно, все как на ладони, даже скучно. Они моргнуть не успевают, как оказываются в памяти ее «компьютера». А когда я недоверчиво улыбнулась, Марго раздраженно воскликнула: «Не нахожу ничего забавного. Это все равно, что ходить по улицам и видеть внутренности каждого прохожего», – поделилась Галя.

– Марго правильно сделала, что не вышла замуж за недостойного ее. Из двух зол для себя она выбрала наименьшее, потому что основательно, обстоятельно подходила к любому житейскому вопросу. Не подкопаешься. Как-то я спросила ее: «Почему ты не вышла замуж за того депутата? Мужчина, как говорится, все при всем». А она отшутилась: «Не желаю посвящать себя престарелому Дон Жуану. Мне ведь ему еще больше придется лгать. А я не хочу. К тому же меня вовсе не прельщает роль домработницы и сиделки при нем в ближайшем будущем», – с усмешкой сообщила Лера. – Я с ней согласна.

– И все же, хотя Марго не верила в счастливые браки, за внешним фасадом ее экстравагантных поступков всегда скрывалось желание найти мужчину, ради которого она могла бы совершать чудеса самоотверженности, лететь к нему на крыльях. Любая самая раскрепощенная женщина мечтает о нежных словах одного человека, а не о тысячах комплиментов сотен мужчин, потому что в генах каждой женщины хранится память о единственном, сильном духом, надежном мужчине. Мне так кажется, – сказала Жанна.

– Трудно найти умного мужчину, который не побоялся бы полюбить умную энергичную женщину, – вздохнула Эмма. – Марго нашла такого только в лице своего сына. Кира, как ты думаешь, она завидует замужним?

– Нет. Считает, что завидовать – значит признавать себя ниже других. К тому же женщина, воспитавшая прекрасного ребенка, не может чувствовать себя несчастливой. Внучка у нее растет прелестная, как две капли на нее похожа. Страстное, жертвенное утверждение себя в материнстве – это ли не счастье! Это ли не главная радость в жизни женщины. Марго сначала была сильной властной пантерой, потом стала нежнейшей, беззащитной в своей любви матерью. Обе противоположности прекрасно уживаются в ней, – ответила Кира.

– Вот бы увидеть умного, сексуального и любящего свою семью мужчину! – искренне пожелала Аня.

– Все в одном флаконе?.. Нереально, – засмеялась Инна. – Разве что…

– В музее? – пошутила Лиля.

– Хотела сказать правду, но промолчу.

– Для меня Марго – Медея, – задумчиво произнесла Лера.

– …Современная женщина хочет жить полной жизнью, а не только нянчить мужа и детей, – усмехнулась Инна. – Вот у тебя есть муж, а я тебе не завидую. Есть вещи, которые для одного человека являются нормой, а для другого – они совершенно неприемлемы, противопоказаны его внутреннему состоянию и настрою.

– …Несчастная и несчастливая, – разные вещи, – словно подтверждая какие-то свои мысли, тихо сказала Аня.

– Знаете, не всем мужчинам и не всегда от нас нужен только секс. Им тоже часто не хватает добрых слов. Мы, работающие женщины, не всегда находим силы и время на внимание к мужьям… – вздохнула Жанна.

Разговор потерял накал. Женщины опять зашуршали альбомами.

Вадим, Николай

Инна наклонила голову к Жанне, явно собираясь ее во что-то посвятить. Обе углубились в перешептывания, и до Лены долетали лишь отдельные отрывки их «повествований»:

– …Про Вадима, про этого порочного красавца, что-нибудь слышала? Помнишь его? Пересмешник, любимец женщин, всегда делал ставку на эпатаж. Бьюсь об заклад, что без гарема у этого петушка не обошлось. Меня еще в студенческие годы поражало, как странно точно его внутренний мир сочетался с внешностью. У него уже тогда были все повадки петуха. Как я хохотала, впервые обнаружив это разительное сходство! Он смешно махал руками-крыльями и так своеобразно мелкими шажками нарезал круги вокруг меня! Видно, так уж он природой изначально запрограммирован. В каждом человеке есть что-то от какого-нибудь животного.

…Воображал себя самым искушенным ценителем женской красоты, петух ощипанный. Считал, что достиг на этом поприще желаемого совершенства. Только тем и занимался, что ловил «любви порывы благотворные». Отчаянно искал встреч, отважно бросался в любой омут любви. Его страсть, как шампанское: пены много, толку мало. На короткое время опьяняет и сводит с ума, потом тишина. Что будет дальше с объектом кратковременного обожания, его не заботило. Небось да авось обойдется… Не люблю я мужиков, у которых при взгляде на женщин только одна мысль в голове возникает, которые в своей жизни обожание представительниц противоположного пола на первое место ставят.

– Точно подметила. Боже мой, как же он был падок на лесть, как был чудовищно неискренен из-за безмерного, болезненного желания всем нравиться. К тому же за его брутальным обаянием скрывалась дремучая некомпетентность, малопригодная для побед над умными женщинами, поэтому он находил удовлетворение в успехах весьма невысокого сорта. До смешного ценил внимание женщин, каждый взгляд их ловил, все насытиться не мог. Это был его капкан, и он не мог в него не попадать. Видно, это была его моральная компенсация за недостаток способностей в других областях жизни. Знал, что заслуженной похвалы в них ему не дождаться, – поддержала разговор Жанна. – Как сейчас обстоят его дела?

– Где его только не носило, и везде он оставлял следы своего пребывания – детей. По сей день жена с ним мучается из-за его слабости к женскому полу. Неистребимое, буквально патологическое желание нравиться – до сих пор его основной порок. А в остальном ты совершенно права, он – тюха-матюха. И в кого только уродился? Родители были приличные.

Как-то за рюмкой вздумал исповедоваться передо мной, мол, жена, которую я люблю, не справляется с моими потребностями, и я вынужден ее обманывать с другими, которые мне просто нравятся. Вот на днях увиделся с Х… и все такое прочее… А я ему: «Что же делать женщинам, которых не устраивают в постели мужья? По статистике такая неувязочка случается в восьмидесяти процентах семей».

А недавно я ему напрямик врезала: «Ты уже не способен ни причинить женщине боль, ни доставить ей удовольствие. И витрина твоя в достаточной степени поизносилась, а повадки все те же. Так и живешь, перебиваясь с серединки на половинку кое-чем и кое-как? Приплачиваешь дамам, чтобы они смеялись над твоими шуточками?» Кровно обиделся. До сих пор не разговариваем. Как-то жаловался моей подруге – видно, в оправдание, – мол, свобода, наверное, и есть самый худший вид неволи. Мол, жена разрешает, а я уже не хочу. Может, теперь мне ее с гаком хватает?» А сам по привычке так и стреляет глазами. И манерничает. Все-таки есть в нем что-то чисто женское. Не знаю, как там у него по мужской части – наверное, все давно паутиной заволокло, – но вот что уж точно, так это то, что для лести его уши пока еще вполне открыты и свежи.

Знаешь, на ком Вадька женат? На Варе. Не смогла она забыть свою первую любовь – преподавателя. Помнишь, со стройотрядом в тайгу из-за него комаров кормить ездила. А судьба ее с Вадимом свела уже в НИИ. И кто бы мог подумать? Сюрприз, каприз природы… приговор судьбы.

– Видно, злой рок давно замыслил эту шутку. Зачем он женился при такой патологической склонности к непостоянству?

– Для ощущения нормальности. Его выражение.

– А что его держит в семье?

– Уют, какая-никакая забота. Разводы в его жизни уже случались. Были и пеленки, и вопли. Не желает он больше повторять пройденное, хоть и ученик никудышный. Устал. Языком теперь в основном треплет, вспоминая молодые беспутные годы. Его даже мужчины не одобряют, посмеиваются над ним. Мол, старик с явным перекосом. Ему всегда хотелось свободы, радости, любви. Море любви без трудностей, без работы души. Кто же такого стерпит?

«Набита Инна чужими тайнами. Только какие же это тайны, если по секрету всему свету?» – усмехается Лена.

Теперь Лена слышит обращенный к ней голос Киры:

– А ты про Николая слышала? Был прост и прям, как кол. Ненавидел – может, только внешне – свою провинциальную укоренённость. Тут был, вероятно, и какой-то расчет – хотел произвести прогнозируемое положительное впечатление на преподавателей. Помню его шуточку в свой адрес: «Судьба обидела внешностью. Я один из тех, кого без специальных примет не опознаешь. Физиономия подгуляла, конечно, а так – я ничего. Хорошо подготовлен к преодолению препятствий и трудностей. Мозги при мне, а это главное».

Первое время незаметным бананом прикидывался, хотя мог произвести и благоприятное впечатление. Любил примерять на себя маску простачка, увальня, недотепы, чтобы как-то немного подбодрить себя. Долго не раскрывался. «Поспешай медленно» – была его любимая поговорка. Скромен, осторожен был в словах. Ему не хватало вкуса, но он учился. Говорил, мол, я могу себе позволить желать чего-то добиться, но вот удастся ли воплотить желаемое, это совсем другой вопрос. К нему и не приставали. А он просто хотел остаться самим собой. Трудно пробиться к человеку, если он сам того не хочет.

– Как он этим был невыносим и этим же особенно мил, – воскликнула Аня.

– Надо заметить, речь его отличалась изысканностью, что редкость для выходца из крестьянской семьи. Видно, много читал, стремясь выйти на другой уровень. Шутил, будто рад, что за упорными занятиями не скоро догадался о существовании другой жизни, полной удовольствий. Не отдавал дань карточному безумству, не запил, не загулял. Видно, успел к тому времени повзрослеть, поумнеть, поэтому и не скатился в пропасть, как некоторые. Он не был украшением нашего курса, но упорством и трудолюбием добивался иногда большего, чем талантливые лодыри. Напряг все, что можно, в себе и достойно закончил университет.

О женщинах говорил только возвышенно и чисто. Может, и были на его счету любовные истории, но он никогда о них не распространялся. Девчонки со страшной силой вились вокруг него. Чувствовали в нем уравновешенность, надежность, добротную провинциальную закваску, целомудренный мир неподдельных чувств, ни с чем не сравнимый по свежести и искренности. А он будто назло всем женился на своей, деревенской. Она пять лет его ждала.

Мне достоверно известно, что, получив диплом, он надел погоны. В четырех тайных войнах участвовал – теперь это уже не секрет, – не раз висел на волоске от гибели. Есть сведения, что дослужился до чина полковника, а когда уходил на пенсию, оказалось, что нигде не служил. Ордена и медали есть, а места службы нигде в документах не указаны. Долго боролся с несправедливостью. Добился. Тем, кто шли за ним, легче было. Он расшевелил чиновничий муравейник, сломал их беспредел. Но замечателен он не только этим. Встретила его недавно. Жив, здоров, доволен жизнью. Утверждал, что достиг даже большего, чем надеялся. Уже будучи на пенсии организовал небольшое предприятие, и вовсе не для того, чтобы разбогатеть. Людям рабочие места предоставляет, не обирает их до нитки, как некоторые. Ценят, уважают его.

А случилось это так: поехал он на родину, туда, где, как говорится, бродило его белобрысое детство, проведать стареньких родителей, там и познакомился с предпринимателем из местных. Потолковали наедине. Он сразу ухватил суть дела, и они быстро нашли общий язык. Не знаю, в чем его лепта, но, короче говоря, новый друг подключился, разрешил многие проблемы Николая, каким-то чудом провел его через все чиновничьи барьеры, и они ударили по рукам. Николай, нырнув в бизнес, поплыл быстро, уверенно и поставил дело на широкую ногу. Теперь они успешно сотрудничают – один в деревне, другой в городе. Оба не в убытке. Беспрецедентная удачливость!