Неслучайная встреча (сборник)

– Не знаю и знать не хочу, – отрезала девушка. – Лучше быть одинокой, но живой, – из нее снова вылезала бабушка. У бабушки она и спрашивала:

– Ну, не в библиотеку же мне, в самом деле, записываться?

– В нее как раз можно, – одобрила Антонина Сергеевна, но, прежде чем Леся дошла-таки до читального зала, она успела побывать у двух психологов, одной колдуньи, трех ясновидящих и одного астролога, который составил ей гороскоп, где не имелось ровным счетом ни одного слова о замужестве в ближайшем будущем. А гороскоп был составлен на пять лет.

В общем, в библиотеке Леся оказалась как раз в тот день, когда на поиски суженого не осталось ни сил, ни настроения, ни особого желания. Она провела три часа за столом, даже не пытаясь оглядеться вокруг. Жадно читала книгу о французских королях, восхищаясь хитросплетениями судеб и количеством замысловатых интриг в истории, и вышла из библиотеки, так и не вспомнив о цели своего визита.

– Вы не подскажете, сколько сейчас времени? – окликнули ее.

– Четыре, – ответила Леся, не оборачиваясь.

– По летнему времени или по зимнему? – Теперь она обернулась. К ней подходил незнакомый мужчина. Если бы это оказался тот, что сидел за соседним столом и читал, насколько могла она вспомнить после беглого взгляда, какие-то труды по экономике, ситуация могла бы оказаться интересной и имеющей шанс на развитие. Но этот молодой человек к Лесиному походу в библиотеку не имел никакого отношения. Был он высок, подтянут, симпатичен и смотрел заинтересованно, но… но бабушкины правила гласили: приличные девушки на улице не знакомятся.

– Это по моему времени, – только и сказала Леся и сделала попытку уйти, но молодой человек явно был настроен продолжить знакомство. Он так и сказал:

– Девушка, можно с вами познакомиться?

«Боже! Какая банальщина!» – подумала Леся и нагрубила ему:

– Нельзя!

– Жаль, – он искренне расстроился. – Ну, если мне нельзя с вами познакомиться, может быть, вы познакомитесь со мной?

– Это как?

– Возьмите, – он протянул ей визитку. – Будет настроение, позвоните.

Вежливые девочки не грубят людям, вспомнила Леся наставления бабушки и, подавив желание выкинуть бумажку куда подальше, сунула ее в карман и неопределенно пробубнила:

– Всего хорошего.

– Я буду ждать, – прокричал он ей вслед.

– После дождичка в четверг, – тихо сказала Леся. Так тихо, чтобы он не расслышал. Она же была вежливой девочкой.

Настроение, и без того не сильно приподнятое, испортилось окончательно. Леся впервые за много лет проводила отпуск в Москве: не было ни желания, ни компании куда-то ехать, а «приличные девушки в незнакомые места одни не ездят». Она могла бы пойти в кино, но не хотелось; могла бы поехать на работу и соврать что-нибудь про преждевременное возвращение, но начнут расспрашивать, что да как, а отвечать нечего; могла бы просто отправиться домой, но сидеть в одиночестве и лить слезы над собственной несчастной судьбой хотелось еще меньше, чем всего остального. И Леся отправилась туда, где помощь оказывалась круглосуточно: к бабушке.

Звонила в дверь бесконечно долго. Она бы ушла, но в квартире ясно слышалось какое-то шебуршание и чей-то нервный шепот. В душу даже начали закрадываться нехорошие подозрения, а кожа покрылась мурашками: старый человек один – мало ли что. Но тут дверь распахнулась, и Лесино изумление грозило выйти из берегов приличия: на пороге стояла мама.

– Ты дома?

– Я не могу находиться в собственном доме? – Мама пыталась шутить, но голос ее отчего-то звучал нервно.

– Можешь, конечно. Просто я думала, ты на работе.

– Как видишь, нет.

– Что-то случилось? Ты заболела?

– Нет, все в порядке.

– Ага.

– Да.

Помолчали.

– Ты мне позволишь войти?

Мама смутилась и отчего-то покраснела. Потом открыла дверь шире:

– Конечно. Извини, Лесенька, проходи.

Войдя в квартиру, Леся тут же узрела причину смущения матери. В кухонном проеме стоял мужчина и приветливо ей улыбался. Не нужно быть особо проницательной, чтобы сложить два и два и определить причину его присутствия в квартире. Гость, конечно, одет, но галстук висит криво, рубашка вылезла из брюк, а жиденькие седоватые волосы растрепались.

– Это Петр Романыч, мой коллега, – мама уже сумела побороть стыд и говорила ровным, спокойным тоном. Петр Романыч же ничуть не смущался. Сделал шаг вперед, протянул Лесе руку и, пожимая ее ладонь, искренне сказал:

– Очень приятно.

– Чай будешь? – спросила мама.

– Буду, – одновременно откликнулись и Леся, и Петр Романыч.

Пили как-то нервно, не глядя друг на друга и практически не разговаривая. Мужчина пытался спасти ситуацию: то начинал рассуждать о погоде, то о пробках, то о ценах. Мама хихикала невпопад, Леся же реагировала вяло и невнятно, темы не поддерживала, и они затухали одна за другой, отчего все три собеседника ощущали еще большую неловкость. Наконец Петр Романыч, не без сожаления, как показалось Лесе, принял единственное правильное решение: ретироваться – и, откланявшись, отбыл восвояси. Мама о чем-то долго шепталась с ним в коридоре, а когда захлопнулась дверь, никак не решалась вернуться на кухню к дочери. Каждая женщина раздумывала бы, стоит обсуждать происшествие или сделать вид, что ничего не произошло. Леся решила не прятать голову в песок и обойтись без сантиментов. Как только мама снова села за стол, спросила без обиняков:

– И давно это у вас?

Лесе казалось, что она готова ко всему, но услышанное едва не заставило ее свалиться со стула.

– Лет тридцать, – мама тоже не стала увиливать от ответа.

– Сколько?!

– …

– То есть… Я не понимаю… Ты все это время… А как же бабушкины рассуждения о вашей неспособности любить?

– Бабушкины рассуждения – это всего лишь бабушкины рассуждения. К тому же каждый человек, по-моему, может решать только за себя.

– А почему ты никогда с ней не спорила?

Мама пожала плечами:

– А какой смысл? Рассказывать, что я много лет увлечена женатым человеком? Зачем? Чтобы ее вера в могущество родового проклятия стала еще сильнее?

– По-моему, это как раз очевидное доказательство того, что проклятие существует.

– Нет. Это доказывает только то, что каждый человек сам вершит свою судьбу и не обязан подчиняться кем-то установленным правилам, чужим убеждениям и дурацким суевериям. Никто меня не держал на поводке возле этого мужчины, никто не заставлял тратить на него время. Это мой и только мой осознанный выбор. Да, возможно, если бы не эта связь, я могла встретила кого-то другого и даже стать более счастливой, но я так не думаю, потому что несчастной себя никогда не чувствовала. Он дает мне ровно то, чего я хочу: заботу, восхищение, теплоту и ласку, а брюзжание, недовольство и пресловутые грязные носки пусть достаются жене. Это моя жизнь и мои желания. И никакое проклятие здесь совершенно ни при чем.