Я – мать ваша!

Черный толстый шнур летал со свистом, бешено впивался в тело Лары.

– Пожалуйста, не надо! – умоляла Лара.

Но взбешенная мать хлестала со всей мощи по спине Лары, изредка попадая по рукам и плечам. Лару сводило от ужаса, она рыдала. А потом перестала чувствовать боль: Лара вовсе не здесь, а стоит рядом с братьями и смотрит, как наказывают какую-то девочку.

Ты слабая, с тобой позволено плохо обращаться, ты не заслуживаешь ничего хорошего. У тебя есть хозяин, сама ты ничто. Когда выхода нет, то можно отключиться, улететь далеко в своей голове и смотреть извне на происходящее. Мама бьет совсем не тебя, а какую-то похожую девочку, ты просто наблюдаешь со стороны. Вот та девочка кричит от боли, вот умоляет простить. Ты смотришь. Ты уже не ты, ты не принадлежишь себе, ты не владеешь собственным телом. Всегда найдется более сильный, сопротивляться бесполезно.

Мать прекратила хлестать. Лара стояла, не шелохнувшись, оглушенная произошедшим.

– До чего тяжело детей воспитывать, – горестно вздохнув, посетовала родительница, – Столько сил уходит строптивость выколачивать из толстенных лбов.

Мама повесила кипятильник обратно на крючок и ненавидяще бросила Ларе:

– Пошла вон отсюда, чтоб глаза мои тебя бесстыжую не видели.

16.15 Нюхни кулака

Лара пулей выскочила из дома, нацепив на ноги привычные мыльницы, и направилась к дровнику, месту наказания. Она уже не рыдала, хотя слезы еще катились по щекам.

Тебя некому защитить. Если ты протестуешь против несправедливого обращения, тебя ругают, ставят в угол или попросту избивают. И жаловаться бесполезно, нет смысла искать правды, в ней никто не заинтересован. Ты беспомощен и не знаешь, как совладать с этим. У тебя нет прав, с тобой разрешено делать что угодно. Миру все равно до тебя. И ты хочешь сбежать отсюда, а уйти-то некуда, ты никому не нужна: бабушка далеко, отцу дела нет – пьет и гуляет. Другие сильные, ты слабая, а мир жесток и враждебен.

Вот умрет Лара, тогда они пожалеют. Кто будет огород поливать, животных кормить, посуду мыть, дом убирать и с Касей водиться?

Она зашла в дровник. Заднюю часть сарая занимали высоченные поленницы, на передней половине посередине стояла чурка для колки дров, справа у стены разместился в ряд рабочий инструмент: топор, колун, кувалда, лом, гвоздодер, нож-мачете и острая коса. Ее детям строго-настрого запрещалось трогать.

Лара схватила с полки старое покрывало, постелила на чурку и села сверху. Сколько лет она в сараях наказания отбывает? Седьмой год, если считать с шести. Здесь спокойно, никто не лезет, не орет, ничего делать на заставляет. Сиди в одиночестве, истории сочиняй.

Приученный глаз мигом обнаружил две острые щепки. Лара расчистила от мусора землю и принялась рисовать. Первым взошло огромное солнце, под ним побежала дорога, на ней проявились счастливые мама, папа и маленькая девочка с розовым шариком. Лара точно знала, какого он цвета, ведь столько лет мечтала о нем.

Тимка иногда бывает совершенно противным, специально Лару подставляет, чтобы мать наказала.

***

Брат родился в начале августа, когда Ларе было два с половиной. Через год Тима начал ходить. Мама приучила Лару следовать рядом, за ручку малыша водить и следить, чтоб он никуда не упал.

Тиме мать показывала пальцем на Лару и регулярно повторяла:

– Это няня. Иди к няне. Где няня?

Брат быстро привык обращаться к няне.

Прошел еще год. Двухлетний Тимка вовсю носился по улице, снимет одежду и бегает голышом. Лариной обязанностью назначили находить потерянные вещи.

– Няня, иди во двор, найди Тимины трусы, футболку, носки и сандалии, – командовала родительница, – Без них не возвращайся!

Четырехлетняя Лара бродила по округе, искала потеряшки.

Тогда же в два года братик начал драться – мать научила его в три этапа.

Сперва она объяснила, как угрожать:

– Покажи няне кулак. Вот так.

Малыш копировал грозное выражение лица родительницы, уверенно повторял движение и получал заслуженную похвалу.

– Правильно, молодец!

Мама продолжила учебу.

– На, нюхни кулака! – Она совала руку Ларе под нос, Тима спокойно подражал.

– Теперь скажи: «Чуешь, чем пахнет?» – инструктировала родительница.

Брат подносил к лицу Лары едва сжатую ладошку, с трудом лепетал вопрос.

Первый раз Лара понюхала и ответила:

– Карамелькой.

Ледяные искры посыпались из маминых глаз, сквозь стиснутые зубы вырвалось:

– Дура! Пахнет страхом, болью и кровью. Поняла?

Четырехлетняя Лара кивнула. С мамой следует всегда соглашаться!

Мать на этом тренировку не остановила.

– А теперь ударь няню! Вот так. – Она легонько касалась Лары кулаком.

Брат куксился, нырял головой маме в подол платья, хватался за ее ноги – не хотел он бить любимую няню.

– Мне слабые мальчики не нужны! – Отталкивала родительница Тиму и тянулась к Ларе. – Я тогда няню теперь любить буду, а не тебя. Ее единственную батька обожает, и я буду. А тебя – нет!

И брат колотил Лару во всю мощь кулачков. Хоть и маленький, а больно.

Папка раз углядел мамины действия и возмутился:

– Ты зачем его учишь сестру бить?

– Я учу его постоять за себя, парень должен уметь защищаться, – не смутившись, ответила мать.

– Он ведь брат, должен защищать ее, а не нападать.

– Что с ней церемониться?! – фыркнула родительница, – Надо же на ком-то тренироваться.

– Людок, прекращай! – гаркнул отец.

– А ты, смотрю, проспался после запоя, рожа крокодилья. Решил меня поучить детей воспитывать!