Я – мать ваша!

Домой вернулись к трем дня. Тима привязал пса на цепь приговаривая:

– Сегодня никто тебя не побьет, Волча.

Лара занесла уснувшую Касю, положила на кровать и укрыла пледом:

– Спи крепко, Косуля!

15.30 Хук с правой

Времени, чтобы прибраться к приходу мамы, оказалось в обрез. Лара вытряхнула покрывало после пляжа и постелила его обратно на свою кровать. Она навела порядок во всем доме и тщательно подмела. Осталась разобраться с грязной посудой.

Лара метнулась к воде – пусто. Проверила помойное ведро в ванной – полное.

Братья лежали на койке Тимофея валетом.

– Тимьян, принеси, пожалуйста, воды и помои вылей. Мне посуду нужно помыть, – вежливо попросила Лара.

Брат ухмыльнулся и нагло ответил:

– Тебе надо, ты и неси.

– Мама написала в твой список, – настаивала Лара.

– У меня еще полчаса есть, – вредничал Тима.

– Но я тогда не успею!

– А мне какое дело?! – Снова усмехнулся Тимофей.

– Нас обоих накажут! – Лара пришла в отчаяние.

– Тебе больше влетит. Меня мамка сильнее любит.

Вот нахал! Лара нависла над братом и прокричала:

– Ну-ка, пошел и принес!

– Не собираюсь. И что ты сделаешь?! – последовал дерзкий ответ Тимьяна.

Она схватила Тиму за руку, стащила с кровати и потянула к выходу с детской. Брат отчаянно сопротивлялся, тогда Лара уперлась в его спину двумя ладонями и потолкала. Тима вывернулся и со всей силы стукнул ее рукой по голове.

– Ай, больно! Вот ты как?! – Лара дала сдачи, треснула задиру по плечу.

Завязалась дикая драка. Брат бил ее кулаками, пинал ногами куда попало. Лара закрывалась и старалась ударить в ответ. Они с яростью колотили друг друга: лягались, обзывались, кидались вещами.

Сеня сидел на кровати и, как обычно, поддерживал Тимофея:

– Тимка, давай! Так ей! Хук с правой, сзади заходи.

Ларе неимоверными усилиями удалось выгнать брата в прихожую. Оттуда схватка плавно переместилась на кухню. Красные, потные, они отчаянно мутузили друг друга.

16.00 Тяжело воспитывать

Кухонная дверь распахнулась на всю ширину, громко хлопнув о стену. Лара замерла. В комнату влетела родительница. Частое дыхание, горящие миллионом стальных звезд глаза, трясущиеся от гнева руки.

– Дерутся, свиньи малолетние! Позорят меня перед людьми! Твою ж, крики на всю улицу слышны.

Мать посмотрела на обеденный стол, заставленный грязной посудой: кастрюлей из-под каши, ложками и чашками. Брызнув слюной, заорала:

– Ты почему не помыла, окаянная?

– Тима воды отказался принести, – пожаловалась Лара.

– Ничего я не отказывался, – насуплено произнес Тимофей.

– Неправда, я просила, а он говорил: «Позже».

– Надо было нормально объяснить брату, что времени нет, – настаивала мама.

– Я объяснила, – защищалась Лара.

– Просить нужно культурно, а не пинками требовать, – повысился голос матери.

– Я – культурно, а он дразнил меня в ответ.

– С людьми нужно договариваться, а не ходить звездой, которой все вокруг должны, – мать презрительно усмехнулась.

– Мама, ты меня не слушаешь! Я просила, я умоляла, я объясняла, а он только задирался и говорил, что мне больше влетит. Почему ты всегда ему веришь, а мне – ни разу? – сквозь слезы кричала Лара и заламывала руки.

– Потому что я знаю твою подленькую натуру, вся в бабку пошла. Тьфу! – родительница зло сплюнула.

Ее глаза стреляли металлическими искрами, те попадали прямо в тело Лары и проникали внутрь. Кололо, саднило и резало. Жгучие иголки впивались в мышцы и органы, прорастали там. Корни встречались, переплетались, формируя прочный железный каркас. Захоти Лара вытащить его, а никак. Он навеки с ней, вырвать возможно лишь с кровью, кусками плоти и невиданной болью.

Ты сто раз прав, но тебе не поверят. Потому что мама давно уже решила, кто испорченный, а кто заслуживает доверия. Можно взывать к разуму, справедливости. А толку? Сильнее разозлишь и получишь болезненнее наказание. Сиди тихо, твое мнение никого не волнует.

– Зачем вы надо мной издеваетесь?! Тима воды не принес, а виновата я? Почему всегда виновата лишь я? – Лара больше не могла сдерживать отчаяние, выкрикивая его вслух.

Брат едва заметно улыбался.

Тучи сошлись над маминой головой, сверкнула молния, ударил гром и разразилась буря.

– Ах, ты истерики осмелилась мне закатывать, пигалица малолетняя. Работаю на нее круглосуточно, кормлю, обслуживаю, а она, свинья неблагодарная, не только посуду не помыла, так еще и кричит на меня.

Мать схватила кипятильник, перегнула шнур пополам и шагнула к Ларе.

– Не доросла мне перечить!

Шнур просвистел и больно ударил Лару по плечу. Она попятилась назад, стараясь увернуться, но родительница прижала ее к стене и схватила за предплечье. Вырваться не удастся! Лара повернулась спиной, инстинктивно прикрыла руками голову.