Безрассудные. Книга 2

– Мы с Амели будем в смежной комнате. Звукоизоляция здесь хорошая, – многозначительно добавил он, хоть эти слова дались ему нелегко. – И, как мы все понимаем, вам двоим есть о чем поговорить. Времени у вас осталось не так много.

Мужчина открыл дверь смежного номера, и элегантным жестом пригласил Амели проследовать за ним. Девушка поежилась, застыв в нерешительности, и Джейсон доверительно ей подмигнул:

– Я не кусаюсь и уж точно не ем ангелов Виктории. Пойдем, у меня осталось немного цыпленка и салат, и я испытываю страстное желание накормить тебя, – он окинул Амели взглядом профессионала и покачал головой. – Я знаком с парочкой Ангелов и, поверь, на их костях значительно больше мяса, чем на твоих.

Он усмехнулся, когда губы Амели растянулись в подобии улыбки, и легонько подтолкнул ее вперед:

– Без обид, но, чтобы сохранить место Ангела, тебе придется пересмотреть режим питания.

Как только дверь за моделями закрылась, и в замке с той стороны провернулся ключ, Марина, подняла глаза на Эдди, и произнесла непослушными губами:

– Ты с самого начала знал, что так будет?

Она казалась невозмутимой, лишь легкое прикосновение ее руки к волосам у виска, выдавало ее истинное состояние.

Эдди нахмурился и ущипнул себя за кончик носа:

– Не знал. Поэтому пришлось импровизировать.

Рука Марины застыла в воздухе.

– Хочешь сказать, что эта часть интервью не была запланирована?

– Если и была, то не мной.

– То есть, если бы Амели не появилась в твоей гримерке как раз вовремя… Что бы ты ответил репортерам на вопрос, кто Муза?

Эдди недовольно поморщился и шумно выдохнул:

– Марина, разве это не ты настаивала на том, чтобы мы смирились с ситуацией и делали то, что нам говорят? Какие слова ты хочешь сейчас услышать от меня?

Сердце Марины глухо ударилось о ребра, она опустила взгляд и покачала головой.

– Не говори ничего.

Стоя спиной к окну, из которого открывался дивный вид на ночной Париж, Джейсон задумчиво наблюдал за Амели, вяло отщипывающей кусочки курятины, которую она ела без аппетита, лишь потому, что он был убедительно настойчив. На лице девушки были написаны усталость и испуг. В свою очередь, подобно загнанному зверьку, она наблюдала за Джейсоном из своего угла. У него создавалось стойкое ощущение, что Амели находилась в состоянии полной боевой готовности. Встретившись с ее настороженным взглядом, мужчина, наконец, позволил себе улыбнуться.

– Похоже, аппетита у тебя совсем нет, – заметил он, покачивая головой.

Амели покраснела и отодвинула тарелку с едой в сторону.

– Слишком поздно, я чертовски устала и хочу курить, – наконец, выдавила из себя девушка.

Теперь Джейсону стала понятна дрожь в ее руках и нервное подергивание ног. Заядлая курильщица, переживающая ломку. Возможно, сигарета поможет ей успокоиться. Джейсон повернулся и открыл окно. В комнату ворвался прохладный воздух, сопровождаемый приглушенным шумом парижских улиц.

– Можешь курить, – мягко сказал он, с улыбкой наблюдая, как девушка дрожащими руками полезла в свою сумку, роясь в ней в поисках сигарет.

Амели соскользнула со стула, и осторожной походкой дикой кошки подошла к окну. Джейсон не сдвинулся с места и, слегка поколебавшись, девушка щелкнула зажигалкой и жадно сделала первую затяжку. На ее лице отразилось блаженство, когда она прикрыла глаза и, закинув голову назад, выпустила изо рта тонкую струйку ядовитого дыма. Джейсон усмехнулся и отошел от окна, позволив девушке насладиться процессом. Он, молча, наблюдал, как расслабляются ее плечи, – странное воздействие никотина, которого никогда не понимал. Амели докурила и, поежившись, закрыла окно, вновь повернувшись лицом к красивому мужчине, который пугал и одновременно очаровывал ее.

– Спасибо, что не дал мне умереть, – на ее губах мелькнула смущенная улыбка, но в серых глазах по-прежнему светилось недоверие.

– Мы все переживаем стресс из-за… сложившейся ситуации, – лаконично заметил Джейсон.

– Да уж… – Амели покачала головой и занялась изучением своих коротко остриженных, накрашенных ярко-красным лаком ногтей.

– И как тебя угораздило ввязаться в эту историю? – задумчиво потирая подбородок, поинтересовался Джейсон. Было в глазах этой до смерти напуганной девушки что-то действительно ведьминское, и мужчине захотелось докопаться до истины, а заодно прощупать почву и понять есть ли слабые места в позиции его соперника.

Амели неуверенно подернула плечами, смущенная пристальным взглядом самых голубых глаз, которые она видела в своей жизни. Этот невероятно красивый мужчина буквально парализовал её. Он вызывал в ней ужас и благоговение одновременно. Все в нем, – от его манеры держаться до манеры выражаться, – говорило, что перед Амели стоит настоящий джентльмен и мужчина, который знает себе цену и умеет обращаться с женщинами. В отличие от Эдди, которому, судя по всему, еще только предстоял долгий путь превращения из непоследовательного парня в отдающего полный отчет своим поступкам человека.

– Вначале, все это казалось мне забавным.

Губы Джейсона дрогнули в усмешке. Он отметил про себя, как Амели бессильно опустила руки, какое беспомощное отчаяние застыло в ее завораживающих глазах.

– Никто не потрудился рассказать, в какое дерьмо тебя втягивают, я прав?

Амели кивнула, рассеянно заправив выбившуюся прядь светлых волос за ухо.

– И все же я ни о чем не жалею, – в ее голосе звучала не уверенность, но какое-то подобие надежды, в глазах блеснул странный свет.

– Он тебе нравится, – сделал вывод Джейсон, улыбаясь девушке глазами.

– Он… добрый, – Амели беспомощно развела руками.

– Сегодня перед репортерами он вовсе не показался мне добрым, – холодно заметил Джейсон. – Скорее эгоистичным, эксцентричным клоуном, который плюнул в душу каждой из вас.

Кровь прилила к лицу девушки, она сморгнула неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.

– Это не он. Его заставили так говорить.

Услышав это, Джейсон взорвался.

– Он издевался над тобой в то время, как каждое его слово транслировалось в эфир! Он глумился над тобой, развалившись в кресле, а ты стояла, словно настоящая ведьма, перед веселящейся толпой репортеришек, как будто на дворе Средневековье. Осталось только поджечь тебя там заживо на потеху публике.

Амели дернула головой, словно получила пощечину. Ее губы задрожали, и Джейсон передернул плечами.

– Он паясничал перед публикой, глядя в глаза другой женщине, которой каких-то полчаса назад, во всеуслышание посвятил прекрасную балладу. И все это он сделал ради своей блестящей карьеры… – Джейсон закрыл лицо рукой, словно удивляясь собственным словам. – Его поступок действительно находится где-то за гранью добра и зла.

В груди Амели защемило. Как бы ей ни хотелось отрицать очевидное, мужчина, стоявший перед ней, был прав. И ее, и другую женщину, которая сейчас находилась в соседней комнате наедине с Эдди, легко принесли на жертвенный алтарь во имя благополучия всемирно известного бренда по имени «Эдди Смайлз». Хотя, другой женщине повезло куда больше. Сердце Амели глухо ударилось о грудную клетку. Возможно, прямо сейчас его сладкие губы целуют ту женщину. А это стоит куда больших жертв, чем сегодняшнее дурацкое интервью.

Неожиданно из смежной комнаты раздался грохот, напоминающий падение тяжелого, небьющегося предмета. Джейсон выгнул бровь и, подойдя к двери, напряженно прислушался. Даже сквозь толстые звуконепроницаемые стены, до них донесся разговор на повышенных тонах.

– Вот именно этого я и боялся. Заносчивый, бесхарактерный идиот, – резюмировал Джейсон и решительно толкнул вперед дверь в смежную комнату.

Эдди стоял перед сидящей в кресле Мариной, сжимая кулаки и изображая праведный гнев. Его лицо слегка раскраснелось, а крупные локоны красноречиво ниспадали на лоб. Глаза метали гром и молнии. У окна валялся опрокинутый стул.

В душе Джейсон почувствовал облегчение, – было очевидно, что эти двое не провели все время, нежась в объятиях друг друга. А слова, которые он услышал, бальзамом пролились на открытую рану.

– Он приехал вместе с тобой! И кто даст мне гарантии, что не провел прошлую ночь в твоем номере? – Эдди помахал указательным пальцем перед носом Марины. Она поморщилась, но не пошевелилась. – По крайней мере, я не даю тебе поводов для сомнений, в то время как ты со своим медиа-френдом только и делаете, что провоцируете меня!